Алексей Лампе

Окончил 1-й Кадетский корпус (1902) и Николаевское кавалерийское училище в Петербурге (1904). Участник русско-японской войны 1904-1905 гг. С 1908 г. служил в лейб-гвардии Семеновском полку. В 1913 г. окончил Николаевскую военную академию. В Первую мировую войну был награжден Георгиевским оружием, получил три Высочайших благоволения. С 1918 г. — в Добровольческой армии, был одним из основателей и руководителей газеты «Россия» (затем — «Великая Россия»). В Кавказской армии генерала Врангеля был начальником оперативного отделения. С 1920 г. — на военно-дипломатической службе в Константинополе, Копенгагене (исполнял должность военного агента). С 1924 г. — начальник II отдела Российского общевоинского союза (РОВС) (Германия, Австрия, Венгрия, прибалтийские страны). Редактор альманаха «Белое дело» (в 7 т.), автор многих военно-исторических трудов. В январе 1945 г. зачислен в Русскую освободительную армию (РОА) в качестве генерал-майора резерва. С 1946 г. проживал в Париже, был помощником начальника РОВС, заместителем председателя Совета Российского зарубежного воинства (с 1949 г.). С 1957 г. — начальник РОВС. Умер в Париже, похоронен на кладбище Сен Жевьев де Буа.

В июне 1937 г. Лампе, комментируя уничтожение Сталиным ленинской гвардии, в письме к заместителю председателя РОВС П.А. Кусон-скому писал: «В СССР жертвами теперь являются те, кого мы и сами без колебаний повесили бы» (ЦГАОР. Ф. 5853. Oп. 1. Д. 61. Письмо А.А. Лампе П.А. Кусонскому от 17 июня 1937 г.). В письме к другому своему корреспонденту он добавлял:

«Поговорим... о Сталине и его деяниях. Я не согласен с Вами, что-де, мол, „протянули они 20 лет, протянут и еще 20". Думаю, что не протянут. Да и надо отметить то, что 20 лет они жили и своих не угроб-ливали, а на вторые 20 лет именно с этого-то и начали. А взаимные угробливания и казни в своей среде есть нормальный конец всякой революции... Пусть Сталин проведет черную работу как можно дальше... Пусть он принесет хоть ту пользу, что ликвидирует тех, кто, добравшись к власти, затянет дело надолго. А такими я считаю именно тех, кого сам Сталин, видимо, рассматривает как своих конкурентов, ибо только этим обстоятельством объясняется переселение их из советского рая в потусторонний ад... Все разговоры об „изменах", „шпионаже в пользу одной державы" — это сплошной вздор» (Там же. Д. 62. Письмо А.А. Лампе С.А. Волконской от 13 августа 1937г.).

Надежды А.А. Лампе на то, что массовые репрессии положат «конец революции» (в более далекой исторической перспективе) фактически оправдались. Белый генерал не заблуждался в том, что в ненавистном ему Советском Союзе действительно шел процесс уничтожения «своих», т. е. стойких и преданных революции людей. И дело было даже не в том, что Сталин и подручные из его окружения ликвидировали возможных «конкурентов». Эта хладнокровно продуманная и глубоко преступная акция была рассчитана на устранение из общественно-политической и культурной жизни страны людей творчески мыслящих, способных критически оценивать действительность. Именно это обстоятельство, думается, вызвало к жизни сохранившиеся до сего времени легенды о паранойе Сталина и действиях «тайных нацистских агентов» в органах госбезопасности СССР как чуть ли не первопричине массовых репрессий середины 30-х годов.

В качестве типичного примера такой трактовки приведем следующий фрагмент из воспоминаний американской коммунистки А. Стронг, 1) работавшей в те годы в Москве. «На состоявшийся в 1934 г. "съезде победителей" (XVII съезд партии.— Сост.), — писала она,— собрались как раз те, кто поддерживал линию Сталина... Жестокое уничтожение этих людей в течение трех лет становится более понятным, если его рассматривать как успешную попытку нацистской пятой колонны расправиться с самыми лучшими и самыми преданными сынами партии. То, что мне самой известно о ряде подобных случаев, подкрепляет эту точку зрения. Арестовывали "не тех, кого надо"; казалось, что аресты направлены специально на дезорганизацию работы. В нашей газете "Moscow News" были внезапно арестованы трое сотрудников. Если бы мне потребовалось выбрать из всего штата редакции троих самых полезных и энергичных работников, то я остановилась бы как раз на них. Это были члены партии, они постоянно вели напряженную работу — и профессиональную, и общественную; если нужно, они всегда готовы были работать по ночам» (Strong A.L. The Stalin Era. New York, 1956. P. 69).