Андрей Епишин

Содержание

1. – Андрей, сезон у вас получился и впрямь великолепным. Успели уже почувствовать вкус успеха?
2. – А вы, к слову, с Юрием вместе тренируетесь?
3. – Семьями?
4. – А говорят, все легкоатлеты в Жуковском во главе с Борзаковским с удовольствием в футбол играют.
5. – Ваши родители рассказывают, что, когда они вас в хоккей отдали, вы и им не захотели заниматься.
6. – Почему же выбрали короткие дистанции?
7. – Ну а если попытаться разложить по полочкам, что же это все-таки такое – спринт?
8. – Натренировать эти качества можно?
9. – Чернокожие спортсмены, которые уже четверть века в спринте доминируют, получается, более взрывные, чем белые?
10. – На недавнем чемпионате Европы в Гетеборге вы его уже на второе место вытащили, но что-то особо не радовались...
11. – Может быть, все эти разговоры и пошли оттого, что не ждали от вас такого результата. Вы же накануне чемпионата мира в Москве сами говорили, что будете счастливы, если хотя бы в финал попадете. Получается, скромничали?
12. – О том, чтобы еще прыгать в длину, как это делают многие ваши зарубежные коллеги-спринтеры, не думали?
13. – «Выбежать» из 10 секунд для вас реально?
14. – Когда родители являются тренерами – это плюс или минус?
15. – Вы постоянно вместе?
16. – Знаю, мама ваша очень из-за этих гонок переживает. Вы же даже в аварии на мотоцикле попадали?

Когда в марте этого года бегун Андрей ЕПИШИН завоевал «серебро» в коротком спринте (60 м) на московском чемпионате мира в зале, это стало настоящей сенсацией. Но зимний турнир – не летний, поэтому сомнения в том, что 25-летний ученик собственных родителей – двукратной чемпионки мира в закрытых помещениях на дистанции 1500 м Екатерины Подкопаевой и чемпиона СССР в стипль-чезе Сергея Епишина, сможет добиваться подобных успехов и на открытом воздухе, все же были. Однако на недавнем чемпионате Европы в Гетеборге Андрей вновь завоевал серебряную медаль – уже на стометровке, и, похоже, доказал, что пришел в самую престижную легкоатлетическую дисциплину всерьез и надолго. «Новые Известия» побеседовали с самым быстрым из всех россиян.

– Андрей, сезон у вас получился и впрямь великолепным. Успели уже почувствовать вкус успеха?

– А в моей жизни ничего не изменилось. Ну разве что таскают меня везде, интервью берут… Наверное, только через все это и осознаешь, что стал знаменитым. В остальном все, как прежде. В нашем Жуковском, например, никто меня не узнает. Все-таки я – не Борзаковский.

– А вы, к слову, с Юрием вместе тренируетесь?

– Нет, у нас же разные дисциплины. Только на дискотеки иногда вместе ходим.

– Семьями?

– Да нет, я вот развелся недавно…

– А говорят, все легкоатлеты в Жуковском во главе с Борзаковским с удовольствием в футбол играют.

– Нет, я в футбол не играю в принципе. Это слишком травмоопасный вид спорта. Вообще не понимаю, как футболистам платят так много денег ни за что. Ладно, еще за границей, там по крайней мере на игру приятно посмотреть. А у нас на что смотреть? На то, что в ворота попасть не могут? Нет, не заслуживают они этих денег.

– Ваши родители рассказывают, что, когда они вас в хоккей отдали, вы и им не захотели заниматься.

– Ну, я вообще много чего перепробовал. Мама говорит, что в детстве я был очень подвижным ребенком. Пока они с отцом в группе у Вячеслава Макаровича Евстратова (тренера Борзаковского. – «НИ») занимались, я тут же, на стадионе, время проводил. В том, что спортсменом стану, никто не сомневался. Только вот кем именно? Я, между прочим, даже на бадминтон ходил. А когда легкой атлетикой занялся, то и тройным в длину прыгал, и кроссы бегал, и 400 м, и 800, и «полторашку».

– Почему же выбрали короткие дистанции?

– Я не знаю, как-то все само собой получилось. Не нравится мне долго бегать, кроссы все эти, марафоны… Какие-то некрасивые они. Не то что спринт. Тут 10 секунд, а то и меньше проходит – и все закончилось. Даже не успеваешь сообразить, что произошло.

– Ну а если попытаться разложить по полочкам, что же это все-таки такое – спринт?

– Огромная концентрация внимания. Это очень важно. Если оно хоть чуть-чуть ослабло, ты проиграл. Еще – очень мощная взрывная сила необходима на старте. Как пружину сжатую резко отпускаешь и выстрел стартера ловишь.

– Натренировать эти качества можно?

– До какого-то предела да. Но взрыв этот все-таки врожденным должен быть. Без него высоких результатов не добьешься.

– Чернокожие спортсмены, которые уже четверть века в спринте доминируют, получается, более взрывные, чем белые?

– Нет, дело не в цвете кожи. Знаю, говорят, что спринт – удел черных. Но ведь и белые выигрывали – наш Валерий Борзов, итальянец Меннеа… Просто когда спортсмены не готовы, то часто начинают причины всякие искать. А я доказать хочу, что ерунда все это. Хочу вытащить в конце концов этот «безнадежный» для России вид.

– На недавнем чемпионате Европы в Гетеборге вы его уже на второе место вытащили, но что-то особо не радовались...

– А что прыгать-то? Я и зимой в Москве вроде бы тоже что-то такое из ряда вон выходящее сделал. Хотя на самом деле мне греет душу, что в российской спортивной истории я стал первым спринтером, добившимся успеха на стометровке. Когда я выиграл «серебро» на чемпионате мира в Москве, многие говорили: сколько же нужно было «анабола» съесть, чтобы так бежать. Писали, мол, Епишин больше так никогда не пробежит. Но я говорил им: ты съешь сам, а потом повтори то, что я сделал. Вот пускай теперь смотрят. Хочу сказать, что сейчас допинг-контроль такой жесткий, что «схимичить» просто невозможно. Если ты, конечно, не самоубийца.

– Может быть, все эти разговоры и пошли оттого, что не ждали от вас такого результата. Вы же накануне чемпионата мира в Москве сами говорили, что будете счастливы, если хотя бы в финал попадете. Получается, скромничали?

– Да нет, просто каждый старт по-разному складывается. Сезон-то очень длинный, нужно правильно силы свои рассчитать. Вот сейчас, казалось бы, чемпионат Европы – главный старт сезона – позади. А мне еще на московском «Вызове» бежать (матчевая встреча сборных России и США. – «НИ»), потом Кубок мира… В Гетеборге, например, у меня только в день финала голова прошла, а накануне так болела, что я даже не верил, что вообще побегу. Отцу сказал – все, больше не могу. Удивительно, что смог в полуфинал попасть. Поэтому и осторожничаю в прогнозах.

– О том, чтобы еще прыгать в длину, как это делают многие ваши зарубежные коллеги-спринтеры, не думали?

– Нет. Они прыгают – пускай себе прыгают. А я лучше бегать буду хорошо, чем прыгать средненько и бегать медленно.

– «Выбежать» из 10 секунд для вас реально?

– Погодите, не все сразу. Пока думаю, что и 10,10 – неплохой результат. Хотя мечта такая действительно есть.

– Когда родители являются тренерами – это плюс или минус?

– Хорошо это или плохо – не знаю. Я два раза от них уходил и всегда возвращался. Наверное, от добра добра не ищут. Может быть, мне просто не везло, но в других наставниках, вопреки ожиданиям, я не находил того, чего искал. На данный момент, кроме мамы с папой, тренироваться мне, по большому счету, не у кого. Есть результат – есть доверие, хотя характер у меня вспыльчивый, и даже с самыми близкими людьми не всегда бывает просто ладить. Но они для меня все равно остаются родителями, и это, наверное, главное.

– Вы постоянно вместе?

– Я все-таки взрослый уже. Сборы, тренировки – это одно, но свободное время предпочитаю проводить самостоятельно. Летом на мотоцикле гоняю, вот где настоящий адреналин! А зимой в основном за компьютером сижу.

– Знаю, мама ваша очень из-за этих гонок переживает. Вы же даже в аварии на мотоцикле попадали?

– Случалось. Падал, руки ломал. Перед Олимпиадой в Афинах палец на ноге себе отбил. Подрезали меня на машине, я ноги успел поднять, но палец ушиб. После этого случая дал себе слово ездить аккуратно, правила не нарушать. Правда, хватило меня не надолго. Решил один трюк проделать. Встал на заднее колесо – да и вылетел из седла. Хорошо, конец сезона был, и сломанные руки до следующих стартов я залечить успел.