Аполлон Майков

Факел поэзии, выпавший из рук Пушкина, подхватывать никто не спешил – равных первому русскому гению не находилось. Зато началось открытое размежевание по прогрессивности и реакционности, по железной необходимости примыкать к тому или иному лагерю. Выступивший еще при жизни Пушкина Бенедиктов начал рвать страсти в клочья, чем и доказал, что беспочвенному романтизму пришел конец. Поэтами овладевало стремление либо поступить "на службу народу", либо предаться высококлассическому антологическому версифицированию. Аполлон Майков примкнул к последним.

Из поэтов, чья жизнь легла меж Золотого и Серебряного веков, Майков был одним из самых даровитых и непретенциозных. Он и в самом деле придерживался несколько старомодных взглядов насчет "классической ясности", но стихи его отличались скорее гармонической национальной ясностью – недаром они так полюбились гимназическим педагогам и составителям хрестоматий. Майков самочинно приступил к переводу на современный русский язык "Слова о полку Игореве", для чего ему, юристу и латинисту, пришлось стать филологом-русистом. В сфере политики он никаких самобытных взглядов не исповедовал. Довольно рано отмежевался от "демократического" направления, всю жизнь печатался в консервативном "Русском вестнике", служил (позже – председательствовал) в Комитете иностранной цензуры, где наблюдал и дозволял печатать в России сочинения заграничных авторов. В последние годы, следуя неукоснительному правилу дворянского интеллигента ("можешь не писать – не пиши"), прекратил сочинять, ограничился приведением в порядок написанного ранее.

Мемуаристы согласно описывают Майкова как старомосковского культурного барина с петербургской "пропиской", истово служившего как в литературе, так и по департаменту, любившего уют, комфорт и "культурный" салонный досуг. Он не пламенел – горел ровным пламенем. Не торопился жить и не слишком спешил чувствовать.