Елена Яцура

- Какую картину вы везете на фестиваль в Венецию?

- "Небо. Самолет. Девушка". Римейк картины "Еще раз про любовь" с Дорониной и Лазаревым. Сценарий Ренаты Литвиновой, постановка Веры Сторожевой - она взрослый человек, много снимала для телевидения, но это ее первый игровой фильм. В Венеции он попал в программу "Новые территории" и в конкурс дебютов.

- Литвинова на этом проекте была еще и продюсером. Как вы делили обязанности?

- Мы вместе проявили характер при запуске проекта, а потом нашли несколько интересных художественных решений. Экономическая часть была в большей степени за мной, а креатив - дискутируемый. Под проект было открыто специальное предприятие - это наше партнерство с Литвиновой. "Слово" меня поддерживало, давая возможность расти с другими проектами. Вместе мы сотрудничаем с "Арт-Пикчерз", с Федором Бондарчуком и Степаном Михалковым.

- У "Слова", по-моему, есть некая единая стилевая концепция. Вы как-нибудь для себя ее формулируете?

- Да, есть подход. Не то чтобы мы точно знали, в какое место нужно идти. Русское кино оказалось в особой ситуации: демографический кризис, экономические обстоятельства, замена продюсера-государства на частного продюсера - все сложилось в какую-то страшную комбинацию. Это происходило на фоне общемирового процесса, в котором жанровое кино мутировало во внежанровое. Поэтому мы ходим туда, куда нас водит собственная интуиция. Принцип очень простой: мы живем в неописанном мире, в котором происходит масса всего интересного, живет множество удивительных героев, сюжетов... Простейшие наши коллизии, сложнейшие коллизии - о них в кино не рассказано. Кино девяностых - дитя обстоятельств некинематографических. Можно по пальцам перечислить то, что было тогда живым. Поскольку Голливуда у нас никогда не случится, единственное, что можно делать, это находить живые истории - очень разные. Все находится экспериментальным путем. Девяносто процентов сценариев заказывается.

- Вы вызываете сценариста и говорите: "Хочу того-то"...

- Я все думала, что это бедствие нашего собственного рынка - отсутствие сценаристов. Вечно их три с половиной человека. Но и в продвинутых кинематографических державах оказалось то же самое. Поэтому нельзя говорить о том, что мы можем сделать заказ и он будет выполнен. Сценарий фильма "В движении" был заказан от отчаяния, потому что мы хотели начать какой-то "молодой" проект. Нам принесли чудовищный сценарий, написанный по вгиковскому учебнику, просто глава за главой, в смысле коллизий и диалогов. Был 1998 год. Мы стали искать человека, который мог бы это переписать и сделать на этом месте живую московскую историю. Наконец мы добрались до Геннадия Островского, и родился фильм "В движении" (хотя могло бы родиться все что угодно). Сейчас мы заказали Островскому сценарий по истории, которую придумал он сам. Все, что мы делаем, - это всегда встречное движение чьих-то интересных идей и креатива. Готового ничего нет, нет пятилетнего плана по освоению жанров.

- В основе картины "В движении" лежит история, для девяностых достаточно типичная - жизнь светского журналиста...

- Драматург Островский ни сном ни духом не знал ни о какой

светской жизни. Это автор, который сидит за конторкой и почесывает пером за ухом. Фильм "В движении" - антитусовочный. В нем люди живут, разговаривают хорошими репликами - просто они размещены в светской среде. Сценарий был сдан 17 августа 1998 года - в тот день из-за дефолта гикнулся весь бюджет фильма, причем надолго. Но мы не остановили над ним работу. И для меня в этом сценарии все встало на места в 2001 году - это фокус хорошего сценария. Кажется, что про тусовку, а на самом деле про живых людей.

- Что будет дальше?

- "Гололед". Режиссерский дебют Михаила Брашинского - живейшая эффектная история. Этот проект - невероятная авантюра, афера. Есть "Дневник камикадзе" Дмитрия Месхиева, картина про неизбежность судьбы, которую уже показали в Выборге. Месхиев - один из лучших сегодняшних режиссеров, и знаю это не только я. Еще я занимаюсь проектом "Четыре" Ильи Хржановского, дебют со сценарием Владимира Сорокина - этим все сказано. Осенью запускается Федор Бондарчук - про этот проект говорить не хочу. Мы его тихо снимем, а потом покажем. Готовим режиссерский дебют Литвиновой в полном метре. Появляются новые фамилии. Но пока есть огромное желание, чтобы были вторые работы у всех наших последних дебютантов. С другой стороны, хочется новых дебютов, потому что существует ненасытное пространство, которое требует еще людей, персонажей, историй.

- Что стало с "Русским декамероном", состоящим из картин по сценариям Валентина Черныха?

- Он остается очень востребованным проектом. Я думаю, что мы будем продолжать его делать. У "Декамерона" есть серия "Брак по расчету", снятая в прошлом году, про девушку-калькулятор и ее неожиданно счастливую судьбу.

- Говорят, что вы начинали едва л и не в порноиндустрии?

- Это большое преувеличение. Когда я появилась в студии "Слово" - пришла тринадцатым заместителем главного редактора, - на выпуске было четыре картины и начинался большой кризис. Чтобы не потерять штат студии, надо было делать что-то, что могло бы быть товаром сегодняшнего дня. Таким товаром оказалось лицензионное видео - это было не порно и даже не эротика. Это было видео для взрослых. Я вам потом дам кассету, посмотрите. Мы все плавно перетекли на этот проект, которым занимались очень взрослые режиссеры. Они устраивали настоящие постановочные праздники - бедные модели зеленели на площадке, пока на них всерьез ставили свет. Нормальная учебная работа, важный опыт. Снимать, кстати, надо порно, а не эротику. Эротика никакой не бизнес.

- Других кинопродюсеров вы считает своими конкурентами?

- Пока все делают одно дело. Мы друг другу пока точно не конкуренты. Это смешно.