Федор Винберг

Из дворян. Отец Виктор Федорович, генерал от кавалерии, командовал 10-м армейским корпусом и 2-й гв. Кавалерийской дивизией (в этой же дивизии в составе л.-гв. Уланского Ее Величества Государыни Императрицы Александры Федоровны полка в течение 19 лет позже служил и его сын). Окончил Киевскую 2-ю классическую гимназию и Царскосельский Александровский лицей (1890) после чего, выдержав офицерский экзамен при Елисаветградском кавалерийском училище поступил на военную службу. Корнет (1894), поручик (1898), штаб-ротмистр (1902), ротмистр (1906), полковник (1911). В званиях поручика и штаб-ротмистра в годы революции 1905—1907 принимал участие в карательных экспедициях в Прибалтийском крае в составе л.-гв. Уланского Ее Величества Императрицы Александры Федоровны полка. В к. 1913 покинул действительную строевую службу, желая уделять больше времени семье и посвятить себя ведению хозяйства в собственном имении «Сильковичи». Занимался молочным хозяйством, имел небольшой конный завод. Вместе с женой являлся попечителем местных школ, создал народную библиотеку для крестьян окрестных деревень, организовывал бесплатные завтраки для учащихся деревенских детей.

Активный участник право-монархического движения, член Русского Собрания и Русского Народного Союза им. Михаила Архангела (РНСМА). Являясь близким знакомым В. М. Пуришкевича, участвовал во многих инициативах лидера РНСМА — состоял членом комиссии по изданию «Книги русской скорби», был среди членов-учредителей Всероссийского Филаретовского общества народного образования. Однако отношение к Самодержавной монархии было у Винберга двойственным. С одной стороны, он писал: «Я, как Русский, являюсь убежденным поклонником идеи Русского Самодержавия, но не закрываю глаз перед действительностью и знаю, что совершенства на земле не бывает. А потому сознаю, что и при Самодержавном Строе много неправды творилось в России, много непорядков и внутренних недугов омрачало ее жизнь, много злых, несправедливых людей совершало беззакония и чинило обиды, по отношению к ближним своим... Но я сознаю и уверен..., что без Царя, без Самодержавия, все эти отрицательные стороны русской жизни усугубляются по крайней мере в сто раз». И в то же время он отмечал: «... [Я] являюсь убежденным поклонником Английской конституции, всей истории этого царственного народа и всего строя его политической и общественной жизни, но для России настоящего времени монархизм понимаю иначе, ибо думаю, что нельзя «с суконным рылом лезть в калашный ряд», и что, дабы иметь право и возможность жить по человечески, надо раньше очеловечиться».

Первая мировая война застала его в деревне, откуда Винберг тотчас поспешил в С.-Петербург, чтобы вновь зачислиться в действующую армию. По мобилизации был назначен командиром запасного пехотного полка, т. к. родной полк был уже отправлен на фронт. Поскольку назначение состоялось не в кавалерийскую часть, а в пехоту, с которой, по собственному признанию Винберга, он был «совсем мало знаком», он отправился в Петергоф, где коленопреклоненно просил Государыню, являвшуюся шефом гв. Уланского полка, в котором ранее служил Винберг, посодействовать его определению в кавалерию. Хорошо знавшая Винберга Императрица удовлетворила его просьбу и уже через неделю, в должности командира 2-го конного Прибалтийского полка Винберг находился в действующей армии. Его жена в это время в собственном имении Винбергов устроила лазарет для раненых воинов.

К Г. Е. Распутину относился отрицательно, но осуждал его убийство, считая, что последнее принесло монархии еще более вреда, чем т.н. «влияние» Распутина.

На начало Февральской революции находился со своим полком под Ригой. Узнав об отречении Государя, не считая возможным изменить присяге, оставил действующую армию и был зачислен в резерв чинов Петроградского военного округа. Получив однажды приказ произвести дознание по поводу пения в казармах нижними чинами гв. Преображенского полка Русского народного гимна «Боже, Царя храни», отказался его выполнять, написав в рапорте: «Можно только приветствовать этот случай, и я сам бы пел «Боже, Царя храни», если бы тогда был там». Благодаря доброжелателям в штабе, рапорт, угрожавший Винбергу арестом, был уничтожен, а расследование перепоручено другому офицеру. В мае 1917 являлся одним из организаторов и председателем Союза воинского долга, созданного с целью «восстановления благородного духа Русской армии», поддерживал связи с «Республиканским центром». Участвовал в Корниловском мятеже, совместно с другими офицерами должен был поддержать выступление ген. А. М. Крымова из Петрограда. В сент. 1917 публиковал свои статьи в газете «Народный трибун: орган Пуришкевича», а также, наряду с др. офицерами и деятелями монархического движения участвовал на политических собраниях, проводимых В. М. Пуришкевичем. Состоял членом-учредителем и членом совета Центрального Союза домовых комитетов, созданного для самоуправления и охраны домов от революционного произвола.

Практически сразу же после захвата власти большевиками, 29 окт. 1917 Петроградской городской думой Винберг, как представитель «Комитета общественной безопасности» был назначен комендантом Московского р-на. 6 дек. 1917 он был арестован по обвинению в принадлежности к т.н. «монархической организации В. М. Пуришкевича» и заключен в Трубецкой бастион Петропавловской крепости (19 дек. 1917 переведен в «Кресты»). В «Крестах» находился в одной камере с П. Н. Поповым, более известным как П. Н. Шабельский-Борк, с которым близко сошелся и сохранял дружеские отношения до конца своей жизни. На обвинительном процессе от защиты отказался и защищал себя сам. Не признав обвинений в участии в «монархическом заговоре В. М. Пуришкевича», в то же время отметил, что, будучи крайне возмущенным действиями Временного правительства, он непременно вступил бы в подобный заговор, если бы действительно видел наличие надежной организации. Винберг обратил внимание на нелепость судебного процесса, поскольку захватившие власть большевики устроили суд над теми, кто, исходя из их обвинений, так же, как и они, пытался свергнуть Временное правительство, для установления в стране диктатуры. Винберг отклонил и выдвинутое против него обвинение в организации юнкерского восстания, отметив, что «если б я решился рисковать молодыми жизнями этих юношей, я почел бы своим долгом пойти вместе с ними умирать, а не стал бы из-за безопасного рубежа наблюдать за гибелью жертв моих: я полковник, но не полковник Полковников». Однако на требование обвинителей изложить свои политические взгляды честно и открыто заявил: «Я монархист: был им всегда и всегда останусь... Я всю жизнь до сих пор прожил и прослужил в верно-подданных чувствах к нашему Государю Императору, и чувства такие я хранил не потому, что так мне лично было выгодно, а вследствие вдумчивого понимания их и знания истории моей Родины. <...> Я теперь такой же убежденный монархист, как был и раньше... Я сознательно и любовно признавал тогда власть Государя и был бы подлым рабом, если б теперь от Него отрекся». Никакой вины за собой не признал, открыто заявив, что участие в карательных операциях 1905—1907 и свою монархическую позицию, считает прямым выполнением офицерского долга.«Да, я не изменил своей Присяге, — я верен и в несчастии своему Царю. Голова моя может скатиться на Вашей плахе, но перед Вами не преклонится», — заявил Винберг в своей речи. Решением Революционного трибунала в янв. 1918 Винберг был приговорен к принудительным общественным работам сроком на три года условно, с освобождением через год. В заключении был утешен словами «Высочайшего привета и благодарности от Царственных узников из Тобольска». В мае 1918, как и другие политические заключенные, попал под амнистию, однако освобожден был позже остальных, поскольку наотрез отказался дать подписку, что не будет бороться с большевиками.

После освобождения уехал на Украину, где под началом гр. Ф. А. Келлера принял деятельное участие в формировании воинских подразделений для борьбы с «самостийниками». В окт.— дек. 1918 являлся командиром 4-го (по др. данным — 2-го) отдела офицерской дружины ген. Л. Н. Кирпичева.«В дек. 1918, — свидетельствовал полк. В. М. Андронников, — он отличается упорством и доблестной обороной Педагогического музея... при взятии Киева войсками Петлюры». После взятия города петлюровцами, Винберг, как и многие офицеры, был арестован и заключен в Лукьяновскую тюрьму. Однако, как он вспоминал позже, «почти накануне расстрела», он был спасен уезжавшими на родину немецкими войсками, вместе с которыми в 1919 он эмигрировал в Германию.

Обосновавшись в Берлине, приступил к из-данию газеты «Призыв» (1919-1920, редакторы: С. Золотницкий, Шабельский-Борк) и журнала «Луч света» (1919—1926, редакторы: С. В. Таборицкий, Винберг, Шабельский-Борк). Настоящей сенсацией стала публикация в 3 кн.«Луча света» (1920) произведения С. А. Нилуса «Великое в малом», содержащего «Протоколы Сионских мудрецов». Винберг стал популяризатором «Сионских протоколов», и именно с его переиздания книги «Протоколы» были переведены на немецкий, а затем и на другие европейские языки. В марте 1920 принял участие в капповском монар хическом путче, после его провала перебрался из Берлина в Мюнхен. Здесь входил в состав Баварской монархической группы. В мае-июне 1921 в качестве делегата от Баварии участвовал в работе Рейхенгалльского съезда (Съезд Хозяйственного восстановления России в г. Рейхенгалль (Ба-вария) 29 мая — 4 июня 1921). Был тесно связан с Высшим Монархическим Советом. В марте 1922 был одним из организаторов покушения на бывшего лидера кадетской партии П. Н. Милюкова, в ходе которого был застрелен другой кадет — В. Д. Набоков. После ареста его ближайших сотрудников Шабельского и Таборицкого, непосредственно участвовавших в покушении, — переехал во Францию. Скоропостижно скончался от разрыва сердца в 1927 и был погребен на кладбище г. Шель. В 1937 Н. Е. Марков в своем докладе по случаю 10-летия кончины Винберга отмечал: «Если бы все, как Винберг, не мудрствуя лукаво, выполняли свой долг, великая, мощная, цветущая Россия существовала бы и доныне...».