 |
Георгий КезлингВидный деятель отечественного судостроения, кандидат технических наук
Дата рождения: 23.05.1925
Гражданство: Россия |
Родился 23 мая 1925 года.
Участник Великой Отечественной войны.
В 1951 году окончил Высшее мореходное училище им. С. О. Макарова.
Работал на Канонерском судостроительном заводе: от мастера цеха до главного строителя кораблей.
С 1959 года работал в ЦНИИ технологии судостроения.
С 1973 года — генеральный директор НПО «Ленэлектронмаш», с 1993 — директор ГУП Центр «Меркурий». Жизнь Георгия Борисовича начиналась в Ораниенбауме (ныне Ломоносов), где он родился и провел своё детство. Война застала его в Ленинграде, где учился в архитектурно-строительном техникуме. В первые дни войны военкомат направил его в истребительный батальон: убирали зажигательные бомбы, строили укрепления, патрулировали город. Первый год блокады он прожил в Ленинграде. Родителей рядом не было: отец по-гиб до войны, а мать жила в эвакуации с младшим братом. Тетя, дядя и бабушка, которые не успели уехать из города, умерли от голода. Рассказывает Георгий Борисович: «Во время войны я учился в техникуме в Ленинграде. У большинства на-ших ребят родителей уже не было, поэтому почти все личные вещи мы променяли на еду. И поняли, что грядущую зиму не пережить. Стали думать, что делать дальше. Один из вариантов был пойти на войну. На второй год блокады пошел добровольцем на фронт. Оказался на Невском пятачке, где шла ожесточенная битва за город. Был ранен, лечился в госпитале. После выздоровления получил направление на учёбу в минометное училище. Спустя некоторое время всех курсантов перебросили на Курскую дугу. Наши ребята сменили батальон, который стоял в обороне. Помню, как мы ругали начальника училища за то, что тот приказал нам выдвинуться на сто метров вперед с занимаемых позиций и окопаться. Стояло лето, жара, руки быстро покрылись волдырями. Все недоумевали: зачем рыть новые убежища, ведь есть старые! Стояла жара, а нужно было рыть окопы. Руки кровоточили. Поняли только после того, как немцы открыли огонь и сровняли половину старых окопов с землей… А мы остались живы. И все же под конец сражений от всего училища, в котором числилось 9 тысяч курсантов, в строю осталось человек шестьсот. Однако доучиться не дали, так как всех курсантов командировали в Курск, где предстояло сражение на Курской дуге. Во время боевых действий от численного состава училища в 9 тысяч курсантов осталось около 600 человек. Ну и решили нас расформировать по отдельным частям. Приехали представители различных родов войск. Курсантов выстроили и начали выяснять: кто городской, у кого есть образование, кто хорошо стреляет… Я был „ворошиловским стрелком“, владею немецким языком, умел плавать, поэтому меня забрали в разведку. Ведь нас тренировали в любое время суток — иногда за ночь могли отмахать 60 километров в полной амуниции. Учили видеть в темноте, ориентироваться в лесу, разводить костер без дыма. Стреляли мы из любого положения — лежа, стоя, падая… В итоге я овладел оружием как робот — мог за считанные доли секунды выстрелить на звук и поразить мишень. Ну и, конечно же, тренировали память, нервную систему: кто вздрогнет от выстрела, тому давали наряд вне очереди, отправляли картошку чистить. Тяжело, конечно, бывало, особенно поначалу. Зато потом такая подготовка очень пригодилась. Кстати, в разведке нам категорически запрещали курить. И не курю до сих пор. Спустя несколько десятков лет я на спор с приятелями метнул нож в цель. Да так, что здоровенный молодой человек его с трудом вытащил! А потом полушутя-полусерьезно сказал: с вами, мол, лучше не связываться. Да, с нами действительно лучше не связываться. Мы люди старой закалки. Самая памятная разведка — при форсировании Днепра. Советские солдаты тогда форсировали Днепр и шли за немцами буквально по пятам: разведка, как всегда, была впереди. По собственной инициативе мы с тремя то-варищами решили взять „языка“. Нашли полузатопленную рыбацкую лодку, в которой не было весел. Вместо них использовали две доски. Перебрались на другой берег и засели в кустах. Вскоре пришел и немец. Скрутили его и переправили к своим. Как водится, допросили, доставили в штаб. И буквально сразу получаем команду: взять ещё одного „языка“. Я передаю начальнику разведки: необходимо изменить позицию, разрешите, мол, километров на пять-семь выше или ниже по течению перебраться. Ведь наверняка немцы уже хватились своего! „Нет, — говорит он, — там не наша зона, а немцы ещё не очухались, действуй!“ Пришлось выполнять приказ начальства.
Нашли лодку побольше, оставили на берегу автоматы, пистолеты, себе оставили только кинжалы, и отправились на неприятельский берег. Нам оставалось доплыть метров 30-50. И тут немцы запустили ракеты — нашу лодку осветило. Кричат они нам: „Рюсь, сюда“. Лодку, мы, естест-венно, развернули и начали грести назад. По нам открыли минометный огонь. Меня и старшину выбросило с кормы: так вдвоем и спаслись, остальные ребята погибли. По течению нас снесло километра на четыре, но выбрались из воды мы уже на своем берегу. А начальника того здорово наказали за то, что пятерых бойцов своим приказом угробил…» За время службы в разведке Г. Б. участвовал в 92-х ночных поисках, в 22-х штурмах крупных населенных пунктов. На его счету 23 «языка» (в том числе 9 офицеров и 2 подполковника). Он награждён орденами и медалями. Самую первую и особо памятную — «За отвагу» — он получил в 1943 году за подрыв немецкого танка «тигр» при возвращении с «языком» из разведки. В составе 2-го и 3-го Украинских фронтов он прошел всю Украину, Белоруссию, Польшу, Болгарию, Румынию, Австрию. У него пять ранений. Он инвалид войны.
В конце 1945 года демобилизовавшись из армии, поступил в Высшее морское училище им. Адмирала Макарова в Ленинграде, которое в 1951 году окончил с отличием. Его трудовая деятельность началась на Канонерском судоремонтном заводе, где он прошел путь от мастера до главного строителя кораблей. С 1959 года он перешел в ЦНИИ технологии судостроения на должность зам.директора по научной работе, главным конструктором систем управления; затем генеральным директором НПО «Ленэлектронмаш» и позднее директором ФГУП "Центр «Меркурий». Его всегда отличали хорошие организаторские способности, трудолюбие, творческий подход к решению различных задач. Он награждён орденом Трудового Красного знамени, орденом Дружбы народов, золотой медалью имени М. К. Янгеля за участие в создании в создании космической и ракетной техники. Автор более 120 научных работ и курса лекций по «Основам управления с использованием новых информационных технологий».
Награждён орденами Красного Знамени, Трудового Красного Знамени, Отечественной войны I и II степеней, Красной Звезды, Дружбы народов.
Участник Великой Отечественной войны.
В 1951 году окончил Высшее мореходное училище им. С. О. Макарова.
Работал на Канонерском судостроительном заводе: от мастера цеха до главного строителя кораблей.
С 1959 года работал в ЦНИИ технологии судостроения.
С 1973 года — генеральный директор НПО «Ленэлектронмаш», с 1993 — директор ГУП Центр «Меркурий». Жизнь Георгия Борисовича начиналась в Ораниенбауме (ныне Ломоносов), где он родился и провел своё детство. Война застала его в Ленинграде, где учился в архитектурно-строительном техникуме. В первые дни войны военкомат направил его в истребительный батальон: убирали зажигательные бомбы, строили укрепления, патрулировали город. Первый год блокады он прожил в Ленинграде. Родителей рядом не было: отец по-гиб до войны, а мать жила в эвакуации с младшим братом. Тетя, дядя и бабушка, которые не успели уехать из города, умерли от голода. Рассказывает Георгий Борисович: «Во время войны я учился в техникуме в Ленинграде. У большинства на-ших ребят родителей уже не было, поэтому почти все личные вещи мы променяли на еду. И поняли, что грядущую зиму не пережить. Стали думать, что делать дальше. Один из вариантов был пойти на войну. На второй год блокады пошел добровольцем на фронт. Оказался на Невском пятачке, где шла ожесточенная битва за город. Был ранен, лечился в госпитале. После выздоровления получил направление на учёбу в минометное училище. Спустя некоторое время всех курсантов перебросили на Курскую дугу. Наши ребята сменили батальон, который стоял в обороне. Помню, как мы ругали начальника училища за то, что тот приказал нам выдвинуться на сто метров вперед с занимаемых позиций и окопаться. Стояло лето, жара, руки быстро покрылись волдырями. Все недоумевали: зачем рыть новые убежища, ведь есть старые! Стояла жара, а нужно было рыть окопы. Руки кровоточили. Поняли только после того, как немцы открыли огонь и сровняли половину старых окопов с землей… А мы остались живы. И все же под конец сражений от всего училища, в котором числилось 9 тысяч курсантов, в строю осталось человек шестьсот. Однако доучиться не дали, так как всех курсантов командировали в Курск, где предстояло сражение на Курской дуге. Во время боевых действий от численного состава училища в 9 тысяч курсантов осталось около 600 человек. Ну и решили нас расформировать по отдельным частям. Приехали представители различных родов войск. Курсантов выстроили и начали выяснять: кто городской, у кого есть образование, кто хорошо стреляет… Я был „ворошиловским стрелком“, владею немецким языком, умел плавать, поэтому меня забрали в разведку. Ведь нас тренировали в любое время суток — иногда за ночь могли отмахать 60 километров в полной амуниции. Учили видеть в темноте, ориентироваться в лесу, разводить костер без дыма. Стреляли мы из любого положения — лежа, стоя, падая… В итоге я овладел оружием как робот — мог за считанные доли секунды выстрелить на звук и поразить мишень. Ну и, конечно же, тренировали память, нервную систему: кто вздрогнет от выстрела, тому давали наряд вне очереди, отправляли картошку чистить. Тяжело, конечно, бывало, особенно поначалу. Зато потом такая подготовка очень пригодилась. Кстати, в разведке нам категорически запрещали курить. И не курю до сих пор. Спустя несколько десятков лет я на спор с приятелями метнул нож в цель. Да так, что здоровенный молодой человек его с трудом вытащил! А потом полушутя-полусерьезно сказал: с вами, мол, лучше не связываться. Да, с нами действительно лучше не связываться. Мы люди старой закалки. Самая памятная разведка — при форсировании Днепра. Советские солдаты тогда форсировали Днепр и шли за немцами буквально по пятам: разведка, как всегда, была впереди. По собственной инициативе мы с тремя то-варищами решили взять „языка“. Нашли полузатопленную рыбацкую лодку, в которой не было весел. Вместо них использовали две доски. Перебрались на другой берег и засели в кустах. Вскоре пришел и немец. Скрутили его и переправили к своим. Как водится, допросили, доставили в штаб. И буквально сразу получаем команду: взять ещё одного „языка“. Я передаю начальнику разведки: необходимо изменить позицию, разрешите, мол, километров на пять-семь выше или ниже по течению перебраться. Ведь наверняка немцы уже хватились своего! „Нет, — говорит он, — там не наша зона, а немцы ещё не очухались, действуй!“ Пришлось выполнять приказ начальства.
Нашли лодку побольше, оставили на берегу автоматы, пистолеты, себе оставили только кинжалы, и отправились на неприятельский берег. Нам оставалось доплыть метров 30-50. И тут немцы запустили ракеты — нашу лодку осветило. Кричат они нам: „Рюсь, сюда“. Лодку, мы, естест-венно, развернули и начали грести назад. По нам открыли минометный огонь. Меня и старшину выбросило с кормы: так вдвоем и спаслись, остальные ребята погибли. По течению нас снесло километра на четыре, но выбрались из воды мы уже на своем берегу. А начальника того здорово наказали за то, что пятерых бойцов своим приказом угробил…» За время службы в разведке Г. Б. участвовал в 92-х ночных поисках, в 22-х штурмах крупных населенных пунктов. На его счету 23 «языка» (в том числе 9 офицеров и 2 подполковника). Он награждён орденами и медалями. Самую первую и особо памятную — «За отвагу» — он получил в 1943 году за подрыв немецкого танка «тигр» при возвращении с «языком» из разведки. В составе 2-го и 3-го Украинских фронтов он прошел всю Украину, Белоруссию, Польшу, Болгарию, Румынию, Австрию. У него пять ранений. Он инвалид войны.
В конце 1945 года демобилизовавшись из армии, поступил в Высшее морское училище им. Адмирала Макарова в Ленинграде, которое в 1951 году окончил с отличием. Его трудовая деятельность началась на Канонерском судоремонтном заводе, где он прошел путь от мастера до главного строителя кораблей. С 1959 года он перешел в ЦНИИ технологии судостроения на должность зам.директора по научной работе, главным конструктором систем управления; затем генеральным директором НПО «Ленэлектронмаш» и позднее директором ФГУП "Центр «Меркурий». Его всегда отличали хорошие организаторские способности, трудолюбие, творческий подход к решению различных задач. Он награждён орденом Трудового Красного знамени, орденом Дружбы народов, золотой медалью имени М. К. Янгеля за участие в создании в создании космической и ракетной техники. Автор более 120 научных работ и курса лекций по «Основам управления с использованием новых информационных технологий».
Награды
Награждён орденами Красного Знамени, Трудового Красного Знамени, Отечественной войны I и II степеней, Красной Звезды, Дружбы народов.