Герасим Григорьев

Родился 16 Марта 1921 года в деревне Анцифорово, ныне Холм - Жирковского района Смоленской области, в семье крестьянина. Окончив 7 классов, работал в колхозе. В 1938 году окончил аэроклуб в городе Николаеве. С 1939 года в Красной Армии. Спустя год окончил Одесскую военную авиационную школу лётчиков и получил назначение в Белоруссию, в 178-й истребительный авиаполк. Летал на И-16.

С Июня 1941 года на фронтах Великой Отечественной войны. До Августа 1941 года сражался в составе 163-го ИАП, участвовал в боях за Минск. С осени 1941 года защищал небо Москвы в составе 178-го ИАП. С Октября 1944 года по Май 1945 года летал в составе 28-го ИАП.

К Ноябрю 1942 года заместитель командира эскадрильи 178-го истребительного авиационного полка ( 6-й истребительный авиационный корпус, Войска ПВО страны ) Капитан Г. А. Григорьев совершил 300 боевых вылетов, провёл 18 воздушных боёв, сбил лично 11 самолётов противника и 2 в группе. 14 Февраля 1943 года за мужество и воинскую доблесть, проявленные в боях, удостоен звания Героя Советского Союза.

Всего выполнил 378 боевых вылетов, сбил 12 вражеских самолётов лично и 5 - в группе с товарищами.

После войны продолжал служить в ВВС. В 1955 году окончил Военно - Воздушную академию. С 1963 года Полковник Г. А. Григорьев - в запасе. Жил в городе Риге. Награждён орденами Ленина ( дважды ), Красной Звезды ( трижды ), медалями. Умер 23 Апреля 1966 года.

* * *

В пойме реки Оки, на полях совхозов "Серпуховский", "Большевик", "Заокский" Серпуховского района Московской области, где ныне выращивают богатые урожаи овощей, в 1941 году базировались 178-й истребительный авиационный полк Московской зоны ПВО. Вот почему в деревне Дракино на постамент водружён самолёт ЛаГГ-3.

Зорко охраняли воздушные подступы к Москве лётчики 178-го истребительного авиационного полка. Днём и ночью они вели бои с воздушным противником. Бесстрашием и мужеством отличался заместитель командира эскадрильи Капитан Г. А. Григорьев. Свой боевой путь он начал на рассвете первого дня войны, сражаясь на Западном фронте. Там Григорьев провёл несколько воздушных боёв, в которых сбил 2 немецких самолёта. Отличный пилот и хороший тактик воздушного боя, он передавал мастерство своим боевым товарищам, учил их воевать. Уже к Ноябрю 1942 года на подступах к Москве Г. А. Григорьев уничтожил 9 самолётов противника лично и 2 в паре с боевым товарищем.

Контрнаступление Красной Армии под Москвой, начавшееся в Декабре 1941 года, - первая крупная с начала войны победа над врагом. Добытая в ожесточённой битве, она означала важнейший поворот военных событий в нашу пользу, оказала первостепенное влияние на весь ход Второй Мировой войны.

Большой вклад в разгром врага внесла советская авиация. Бывший командующий Западным фронтом Г. К. Жуков в своих воспоминаниях писал, что лётчики действовали самоотверженно и умело. Об одном из них, особо отличившемся в период воздушных боёв за Москву, Герое Советского Союза Г. А. Григорьеве и будет этот рассказ.

Имя этого человека в 1941 - 1942 годах гремело среди защитников Москвы. О нём говорили, очень много писали, распространяли опыт его побед. Был он высок, худощав, подтянут. Лицо красивое, мужественное. Высокий лоб. Светлые волнистые волосы. По характеру простой, весёлый и обоятельный. На груди Золотая Звезда Героя, два ордена Ленина, орден Красной Звезды. Безукоризненно лежали на плечах Капитанские погоны. А было ему тогда лишь 22 года. Совсем ещё молод. Но во всём его облике чувствовалась суровая властность, свойственная опытному, закалённому бойцу.

Юность Герасима Григорьева не отличалась чем - то особенным. В 1930 годы, окончив 7-летку в деревушке под Вязьмой, он приехал в Москву, работал штукатуром. Люлька, висящая над пропастью улицы, была его первой высотой. Заводской комсомол в Николаеве - второй и наиглавнейшей. Там же, в Николаеве, Герасим поступил в аэроклуб. Закончив рабочий день, спешил на занятия, изучал лётное дело, слушал рассказы о мужестве первых советских Героев - авиаторов. Первые полёты определили судьбу юноши. Они же дали понять, что профессия лётчика требует мужества, стойкости, знаний. Окончив аэроклуб, Герасим по путёвке комсомола уехал в Одесскую военную авиационную школу лётчиков.

Война застала его на западной границе. Молодой командир звена истребителей оказался в числе первых воздушных бойцов, принявших на себя удар военной машины фашистской Германии. Началась боевая страда, в которой не было ни минуты покоя, ни часа роздыха. На своих И-16 лётчики полка вели патрулирование воздушного пространства.

25 Июня Герасим взлетел на прикрытие Минска. Город пылал. Чёрные столбы дыма зловеще упирались в небо. Немецкие самолёты уже отогнали, и то, что с ними сразились другие, раньше взлетевшие лётчики, а не он, Григорьев, казалось ему нестерпимо обидным. Герасим позавидовал тем, кто раньше его ушёл в небо, первым вступил в бой с противником.

И вдруг, в пелене дымного чада он заметил бомбардировщик. Это был немецкий "Хейнкель-111" - реальный, опасный враг с мощным бортовым вооружением. И Григорьев почувствовал страх, вернее сказать, какое - то мучительное волнение, от которого задрожала каждая жилка, каждый нерв. Так он вспоминал об этом впоследствии.

Но это было волнение юноши, ученика. Ему было тогда лишь 20 лет, а встреча с противником - первой, но он преодолел это волнение, пересилил его и смело ринулся в свой первый воздушный бой. Всё, что он знал, чему учился, обрушилось на врага. Но противник оказался опытным и стал уходить, пытаясь сначала скрыться за дымной завесой, потом понадеясь на силу своих моторов. И по мере того, как Григорьев настигал его на своём И-16, ученическое волнение молодого пилота превращалось в упорство зрелого истребителя, злое и неутолимое.

"Хейнкель" бешено отстреливался, но Григорьев, уклоняясь от огненных трасс, маневрируя, сблизился с ним и в первую очередь уничтожил верхнего стрелка. Потом начал бить по моторам. Бил долго, но безрезультатно. "Хейнкель" не горел и не падал. Когда боезапас был уже на исходе, из мотора бомбардировщика вдруг вырвался дым. Густая чёрная полоса потянулась вслед за машиной, а Григорьев шёл в стороне и следил за врагом. Спокойный, уверенный и в себе, и в силе своего самолёта. Через пару минут пылающий "Хейнкель", подминая деревья, тяжело врезался в лес и взорвался.

Так на 3-й день войны, в лётной книжке Младшего лейтенанта Григорьева появилась запись о первом сбитом вражеском самолёте. Впоследствии боевые друзья Герасима окрестили эту его книжку "смертником". В тот же день он отметил в ней ещё об одном сбитом бомбардировщике - "Дорнье-215".

Взлетев по тревоге и подходя к Минску, Григорьев увидел, что одиночный И-16 ведёт бой с "Дорнье". Глянув на бортовой номер нашей машины, Герасим понял, что это его однополчанин Иван Поляков, и поспешил ему на помощь. Несколько атак, и горящий Do-215 упал на лесную поляну.

В тот же день в паре с другим лётчиком, Григорьев пошёл на штурмовку колонны вражеской мотопехоты. Молодой, порывистый, ещё далеко не опытный воин, Герасим увлёкся, снизился до бреющего полёта, попал под ответный огонь врага. Осколки снаряда, пробив фюзеляж, впились в ноги. Но лётчик не вышел из боя. Под жестоким огнём он сделал ещё 2 захода. Вернулся домой на последних каплях горючего с перебитым элероном, повреждённой тягой руля высоты. Около 70 пробоин насчитал механик в его машине...

29 Июня, прикрывая город, Григорьев увидел группу вражеских истребителей Ме-109. Их было 4 пары. Возможно, они пришли для расчистки пространства, обеспечения спокойной "работы" своих бомбардировщиков. А может, с целью штурмовки. Немцы были уверены, что одиночный советский истребитель - их лёгкая добыча. Но Григорьев смело вступил в бой и вёл его пока в запасе было горючее и боеприпасы. После чего, обманув врага хитрым и смелым маневром, благополучно вышел из боя.

Правда, после посадки он насчитал немало пробоин в своём самолёте, но это был один из редких воздушных боёв, когда результат его встречи с противником не был отмечен в лётной книжке очередной победой. Впрочем, если судить по правилам, то уйти невридимым, вырваться из огненного кольца врагов, - это более чем удача, это тоже победа.

После этого случая почти каждая встреча с противником заканчивалась очередной победой Григорьева. К Ноябрю 1942 года 18 раз встречался он с врагами в воздухе и 13 раз повергал их на землю. После каждого такого боя появлялась ещё одна пометка в лётной книжке и красная звёздочка на фюзеляже самолёта Григорьева.

* * *

Осенью 1941 года лётчики 178-го ИАП базировались на одном из Подмосковных аэродромов: полк был переведён в систему ПВО столицы, он охранял железнодорожную станцию Серпухов, сам город, мост через Оку. К тому времени лётчики получили новые самолёты ЛаГГ-3. По дальности полёта и мощи бортового оружия ( вначале 5 пулемётов, затем 20-мм пушка и 2 - 3 пулемёта ) "ЛаГГ" превосходил другие наши истребители того периода. Однако связанное с этим увеличение веса машины привело к некоторому снижению её лётных данных - скороподъемность и вертикальная маневренность "ЛаГГов" были ниже, чем у "Яков".

ЛаГГ-3 не стал символом битвы за московское небо, но вклад в общее дело полки, воевавшие на "ЛаГГах" внесли значительный. На Калининском фронте истребители этого типа занимали даже доминирующее положение. Многие пилоты, летавшие на ЛаГГ-3, вписали немало славных страниц в боевую историю нашей авиации. Одним из них стал и Герасим Афанасьевич Григорьев. Только к Ноябрю 1942 года заместитель командира эскадрильи 178-го истребительного авиационного полка ( 6-й истребительный авиационный корпус, Войска ПВО страны ) Капитан Г. А. Григорьев совершил 300 боевых вылетов, провёл 18 воздушных боёв, в которых лично сбил 11 самолётов противника и 2 в составе группы. Всего же, защищая столицу, Герасим Григорьев на своем "ЛаГГе" одержал 15 воздушных побед.

Первый, с кем Григорьев по - настоящему, как лётчик с лётчиком, разговорился, был комиссар эскадрильи Младший лейтенант Иван Швагирёв. Узнав, что Григорьев уже обстрелянный и, можно сказать, опытный лётчик, комиссар обратился к нему за советом, за помощью.

Швагирёв трижды встречался с противником и всё безрезультатно. Первый раз, увидев немецкий разведчик, он открыл огонь с очень большой дистанции. Враг, увеличив обороты моторов, ушёл в облака. Второй раз, возглавляя пару, Швагирёв вёл бой с шестёркой вражеских бомбардировщиков. И опять ничего не добился, лишь израсходовал боеприпасы и горючее. Третья встреча тоже была неудачной. "Юнкерс" был значительно выше, и Швагирёв его просто не догнал.

- В чём же дело ? - недоумевал лётчик, - или мне не везёт, или я что - то не так делаю, допускаю ошибки... В следующий раз, если удастся встретить, даже стрелять не буду, сразу пойду на таран.

- Вот и зря, - ответил Герасим, глядя на комиссара. Перед ним стоял человек отважный, решительный, упорный в достижении цели. И вместе с тем это был ещё молодой, неопытный воин, который ждал от него, Григорьева, помощи, науки. - Зря ! На то и оружие на самолёте, чтобы сбивать. Таран - это на крайний случай...

Они долго тогда говорили, анализировали бои Швагирёва, разбирали его действия в каждом отдельном случае. Сделали вывод: ни разу не было так, чтобы лётчик настиг врага неожиданно, нанёс удар внезапно и с короткой дистанции.

- Я уже убедился, - говорил Григорьев, - внезапная атака деморализует врага, повергает его в панику, а точный удар в упор завершает победу. Следовательно, увидев противника, не надо лезть ему на глаза; сближаясь, надо маскироваться, использовать для этого солнце, облачность, фон земли...

Через несколько дней, барражируя в районе Серпухова, Иван Швагирёв обнаружил вражеский разведчик. Маскируясь в лучах солнца, истребитель быстро сблизился с ним, внезапно атаковал. Враг бросился вниз, пытаясь скрыться на фоне земли. Швагирёв снова настиг его, снова пошёл в атаку. Но у него отказало оружие. И тогда он пошёл на таран, ударил врага винтом своего самолёта.

- Я таранил не сразу, - сказал он потом Григорьеву, - только с третьей попытки: струёй от винтов всё время отбрасывало. Но стрелок мне уже не мешал, я убил его в первой внезапной атаке. Моя первая победа, - это и твоя, Герасим, победа.

* * *

Там, в Подмосковье, и началась слава Григорьева, слава непобедимого аса. 15 Октября он вылетел на перехват немецкого бомбардировщика. Командный пункт начал его наводить. Через какое - то время люди, находившиеся на аэродроме, услышали выстрелы зенитных орудий. В небе появился дым от разрывов снарядов, и там маневрировал "Юнкерс-88". Он шёл прямо на аэродром. Потом послышался гул истребителя. Это летел Григорьев. Он устремился к противнику, и зенитки смолкли, уступили ему место боя. После первой же атаки истребителя вражеский бомбардировщик резко пошёл на снижение и упал недалеко от аэродрома. Это была первая победа Герасима под Москвой. За ней последовали вторая, третья...

О каждой своей победе Герасим делал пометку в записной книжке. Больше всего записей было сделано в самую трудную пору обороны Москвы. Вот некоторые из них:

"15 Октября 1941 года - "Юнкерс-88"; 24 Октября - "Хейнкель-111"; 25 Октября ещё один "Хейнкель"; 12 Ноября - "Юнкерс-88"; 27 Ноября опять "Юнкерс"; 28 Ноября - "Хеншель-126"; 6 Декабря - ещё один "Хеншель-126"; 24 Декабря - "Юнкерс-88".

Вот как описывала газета авиационного соединения один из его обычных поединков. Корреспонденция называлась "В облаках прогудел истребитель, русский лётчик идёт на врага !"

"...Под вечер посты наблюдения сообщили, что на высоте 6500 метров появился фашистский самолёт. Григорьев вылетел на прикрытие аэродрома. Когда он поднялся более чем на 4000 метров, с земли по радио передали: "Усилить наблюдение, противник в вашем районе".

Внимательно и настороженно осматриваясь, Григорьев заметил над собой белую полоску - след конденсата. Но где же вражеский самолёт ? Лётчик немного развернулся и над населённым пунктом увидел чёрную точку. Истребитель устремился к врагу. Сомнений не оставалось: в воздухе был бомбардировщик.

Сделав правильный расчёт, Григорьев перерезал ему путь и с дистанции 300 метров предпринял первую атаку. Спасаясь от преследования, "Юнкерс" начал пикировать. Наш истребитель последовал за ним. Так оба самолёта снизились почти до бреющего полёта. Здесь - то и разыгрался бой.

Враг резко маневрировал, однако советский лётчик, используя преимущество в высоте, сначала заставил замолчать гитлеровского стрелка, а затем вывел из строя левый мотор бомбардировщика. Теперь очередь была за правым мотором, но в это время снова заработал вражеский пулемёт, очевидно, кто - то из членов экипажа заменил стрелка. Истребитель опять обрушил огонь на него, и вскоре не стало видно трасс. Ещё заход - и запылал правый мотор самолёта противника. Машина врезалась в чащу деревьев.

Григорьев прошёл над горящим "Юнкерсом" и направился домой, напевая мелодию своей любимой песни "Раскинулось море широко..."

Особо выделена в записной книжке Григорьева победа над Ю-88, одержанная в канун 24-й годовщины Октября. Чтобы преподнести к празднику столь ценный боевой подарок, умелому истребителю понадобилось всего лишь 80 патронов.

- Экономно сработал, - оценил командир эскадрильи действия лучшего воздушного бойца в полку.

И не только в данном случае, а на каждый сбитый самолёт талантливый лётчик затрачивал рекордно малое количество боеприпасов. Начиная поединок, он сразу же захватывал инициативу, диктовал врагу свою волю. В схватках с бомбардировщиками у него выработались характерные приёмы: скрытный подход, внезапная атака, поражение вражеского стрелка, затем уничтожающий огонь по моторам и кабине лётчика...

Действительно, боевые удачи сопутствовали ему постоянно, но давались они нелегко. Чтобы стать грозой вражеских бомбардировщиков, лётчик пытливо изучал их повадки, знал наиболее уязвимые места вражеских машин, стремился сделать свой истребитель послушным, а огонь - предельно точным.

В общей сложности за время войны Григорьев сбил 17 вражеских самолётов. Большинство из них были бомбардировщики - ударная сила немецкой авиации. Каждый вылет Григорьева - это смелость и отвага, решительность и инициативность. Каждая схватка - проявление высокого боевого мастерства. Он бил только с короткой дистанции, его огонь был меток и сокрушителен. Расход боеприпасов он довёл до минимума, до одной хорошей очереди. "Чтоб государство не было в убытке", - пошутил однажды Григорьев. А после каждого боя - глубокий анализ действий, поиски нового в тактике. Сбить самому - ещё не всё, надо учить и своих подчинённых. И он учился сам, учил других. Учил толково, вдумчиво. Сначала как командир звена, затем как заместитель командира эскадрильи, командир эскадрильи. Дмитрий Мухамедзянов, Семён Гайдамака, Николай Дудник - лётчики, с которыми он летал чаще всего. И счёт их побед над противником неуклонно рос.

3 Июля 1942 года лётчики 178-го ИАП Капитан И. В. Тикунов и Лейтенант Г. А. Григорьев перехватили в районе Тарусы вражеский самолёт - разведчик Ju-88 и сбили его.

22 Августа Старший лейтенант Григорьев в воздушном бою севернее Липицы, в районе Юхнова сбил вражеский бомбардировщик. Это был 13-й по счёту самолёт противника, уничтоженный им.

5 Февраля 1943 года Капитан Григорьев и Лейтенант Дудник перехватили бомбардировщик противника в районе Калуги. Он был сбит Капитаном Григорьевым северо - западнее Сухиничей.

Американский журналист, как - то беседуя с Герасимом Афанасьевичем посоветовал ему сбить ещё 5 вражеских самолётов. И хватит. Лётчик удивился, почему ? Американец пояснил:

- Вам 22 года. Сбить 22 самолёта - вполне достаточно. На этом надо остановиться. У нас есть такая примета.

- А мы, советские лётчики, действуем по своим приметам: бъём врага не по возрасту, а по надобности, - ответил Григорьев.

Общим итогом боевой деятельности Г. А. Григорьева стали 17 воздушных побед ( 12 лично и 5 в группе с товарищами ), одержанные в 378 боевых вылетах и около 20 воздушных боях.

В Феврале 1943 года за мужество и воинскую доблесть, проявленные в боях с врагами, Герасим Афанасьевич был удостоен звания Героя Советского Союза. Начальник Политического управления Московского округа ПВО послал Григорьеву приветственное письмо:

"Горячо поздравляю Вас с присвоением звания Героя Советского Союза и награждением орденом Ленина. Надеюсь, что и в будущих воздушных боях на подступах к родной столице - Москве вы будете так же беспощадно истреблять врагов".

Григорьев - истребитель по натуре. Он смело шёл навстречу врагам, сколько бы их ни было, бесстрашно поднимался в распоротое кинжалами прожекторов ночное небо, таившее тысячи опасностей. Лётчик рвался в бой, готовый отдать за счастье народа свою жизнь, но ни при каких обстоятельствах не терял самообладания, не терпел бесшабашности, ухарства, был чужд жертвенности. Таким вспоминается товарищам по полку Герасим - стройный белокурый юноша с вьющимися волосами.

С весны 1943 года авиаторы Московской зоны ПВО почти не вели воздушных боёв: лётчики проводили учебные полёты, стрельбы по воздушным и наземным целям. Только в период с Июня 1942 по Июнь 1943 года было проведено 1570 стрельб по конусу и 641 - по наземным мишеням. Лучшие результаты показывали лётчики - ветераны. Блестящую точность стрельбы по конусу и щитам продемонстрировал Герой Советского Союза Капитан Г. А. Григорьев. С каким - то непостижимым искусством пилотировал он самолёт и выбирал самый выгодный момент для открытия огня. Это было характерно и для его воздушных боёв с реальным противником.

Нужно сказать, что Григорьев обладал и незаурядными инструкторскими способностями. Лётчики его эскадрильи также продемонстрировали отличную лётную и воздушно - стрелковую подготовку. 12 Марта 1943 года в газете "Сталинский сокол" Харьковского района ПВО была опубликована статья Г. А. Григорьева, в которой рассказывалось об опыте подготовки лётчиков - снайперов в частях 6-го истребительного авиационного корпуса ПВО.

Войну он закончил в составе 28-го истребительного авиаполка, летая на американской "Аэрокобре". Однако, с осени 1943 года лётчики ПВО Москвы в боевых схватках уже почти не участвовали - враг был отброшен слишком далеко от столицы...

* * *

...1947 год. Сборы авиационных командиров на одном из Подмосковных аэродромов. Все внимательно слушают доклад Майора Г. А. Григорьева о тактике истребителей. Всё есть в этом докладе: глубина анализа, смелость суждения, чёткость и убедительность доказательств. Как и всегда, после доклада были вопросы. Григорьев ответил на них со знанием дела.

После теоретической части сборов - полёты. Свободный воздушный бой. Один на один. Истребители сошлись на встречных курсах. Резкий стремительный маневр Григорьева с переходом на вертикаль. Секунды, и он уже пикирует, атакует. Открывает "огонь" с предельно короткой дистанции: так же он действовал и в годы Великой Отечественной войны, так добивался победы. После боя посмотрели плёнку фотокинопулемёта: самолёт "противника" сражён первой очередью. Но сам Григорьев оказался недоволен: очень длинная была очередь. "Стволы бы расплавились, если б стрелял из пушек..."

* * *

...1951 год. Краснознамённая Военно - Воздушная академия. Читальный зал библиотеки. Подполковник Григорьев склонился над книгой. Читает. Делает пометки в тетради. Думает, снова пишет. Потом смотрит на часы. Встает, щёлкает портсигаром. Улыбается, говоря: "Перекур". Быстро, неслышными шагами идёт к двери. Высокий, прямой, подтянутый.

После учёбы в Академии, он опять летал, теперь уже на новых машинах, учил молодёжь, передавал им боевой и жизненный опыт. Сначала командовал полком, потом соединением истребителей. Однажды пожаловался: здоровье стало не то, сердце пошаливает. Понятно, война не прошла бесследно. Ему предложили работу на земле, в штабе. Но он отказался: очень тянуло в небо. И тогда Григорьев усиленно занялся спортом, физзарядкой. Установил себе курсантский режим. Но здоровье всё же стало здавать.

В 1963 году Григорьев ушёл в запас и поселился в Риге. В торжественные дни, когда он надевал парадный мундир, среди многочисленных наград красовалась и медаль с изображением Кремля - медаль "За оборону Москвы". О многом напоминала она всем, кто знал авиатора - героя.

23 Апреля 1966 года, скошенный тяжёлой болезнью, Полковник запаса Г. А. Григорьев безвременно ушёл из жизни, но его мужественный образ не тускнеет в сердцах благодарных ему людей.