 |
Грэм Смит |
В госпиталь Хода Мансур (Hoda Mansour) прибыла в состоянии, мягко говоря, не самом стабильном. За 10 дней до этого её супруг, 75-летний Элай, перенес операцию на челюсти. Увы, достигнутый медиками результат оказался не столь прочным, сколь хотелось бы – рана начала подтекать. Напуганная Хода связалась с хирургом – и тот настоятельно порекомендовал ей доставить мужа в больницу как можно быстрее. Разумеется, после такой рекомендации Хода пребывала в состоянии если не паники, то чего-то очень близкого. Все страхи, однако, рассеялись, едва женщина подошла к самому госпиталю – ибо у входа её встречал облаченный в велосипедные шорты и с улыбкой до ушей хирург собственной персоной. Ради возможности принять пациента Грэм проехал на велосипеде около 15 километров, после чего принялся терпеливо поджидать Мансуров на холоде с заботливо подготовленным креслом-каталкой. На хорошее настроение Смита не могли повлиять ни плохая погода, ни поздний час; мужчина аккуратно усадил Элая в кресло-каталку, взял у Ходы чемодан и проводил супругов в приемный покой. В палате Элая Грэм провел два часа, аккуратно очистив рану старика и даже лично переодев его. Отправился домой Смит лишь в час ночи – полностью убедившись в том, что Элай устроен в максимально комфортных условиях и ровным счетом ни в чем не нуждается.
Столь теплый прием для Элая и Ходы стал полной неожиданностью; как утверждала позже сама Мансур, за 40 лет жизни в Британии она не встречала ни одного столь же внимательного к своим пациентам медика. Меж тем, одним лишь теплым приемом Грэм Смит не ограничился. Элай Мансур провел в больнице почти месяц, и каждый день Грэм Смит навещал пациента, узнавая о его здоровье и выражая полнейшую готовность решить любую его проблему. Как-то Мансур обмолвился, что ему сильно не хватает обычного для него бокала вина – ранее Элай выпивал немного каждый день; вскоре Грэм тайно пронес в палату своего подопечного две небольших бутылки красного вина, порекомендовав Элаю выпить их уже после выздоровления. Бутылки Элай и Хода хранят до сих пор – они явно предназначены для самых важных случаев. Главную свою задачу, впрочем, вино это уже выполнило – благодаря ему Элай ощутил невероятную по своей силе надежду.
Не забывал про своего подопечного Смит даже на выходных – иногда он даже приезжал по два раза на дню. В один из воскресных дней в гости к Мансуру Смит прибыл прямиком из церкви, куда хирург ходил в компании своей юной дочери. В каждый новый визит Грэм был облачен в новый наряд; каждое его действие демонстрировало, что сердцем Смит еще совсем-совсем молод.
Вскоре Элая Мансура выписали. Дома экс-пациенту пришлось столкнуться с целым рядом новых проблем – его преследовали постоянные боли, да и есть ему было довольно трудно (что привело к медленной, но верной потере веса). Поддерживал его все тот же доктор – даже после того, как Элай покинул непосредственно подвластную Смиту территорию, Грэм продолжал о нем помнить. Несколько раз в неделю Смит либо звонил Элаю, либо связывался с ним текстовыми сообщениями. Хирург интересовался самочувствием больного, спрашивал о характере болей и о наличии аппетита. Несколько раз Хода сама перезванивала Смиту – минимум дважды это случалось в 11 вечера; конечно, толкало на это Мансур вовсе не пустое желание услышать знакомый голос, но слишком уж серьезные страдания мужа. В обоих случаях Смит выражал готовность мгновенно приехать на помощь Мансурам; от столь серьезной жертвы, впрочем, супруги наотрез отказывались – советов и сочувствия Смита обычно оказывалось более чем достаточно для наступления облегчения.
Столь теплый прием для Элая и Ходы стал полной неожиданностью; как утверждала позже сама Мансур, за 40 лет жизни в Британии она не встречала ни одного столь же внимательного к своим пациентам медика. Меж тем, одним лишь теплым приемом Грэм Смит не ограничился. Элай Мансур провел в больнице почти месяц, и каждый день Грэм Смит навещал пациента, узнавая о его здоровье и выражая полнейшую готовность решить любую его проблему. Как-то Мансур обмолвился, что ему сильно не хватает обычного для него бокала вина – ранее Элай выпивал немного каждый день; вскоре Грэм тайно пронес в палату своего подопечного две небольших бутылки красного вина, порекомендовав Элаю выпить их уже после выздоровления. Бутылки Элай и Хода хранят до сих пор – они явно предназначены для самых важных случаев. Главную свою задачу, впрочем, вино это уже выполнило – благодаря ему Элай ощутил невероятную по своей силе надежду.
Не забывал про своего подопечного Смит даже на выходных – иногда он даже приезжал по два раза на дню. В один из воскресных дней в гости к Мансуру Смит прибыл прямиком из церкви, куда хирург ходил в компании своей юной дочери. В каждый новый визит Грэм был облачен в новый наряд; каждое его действие демонстрировало, что сердцем Смит еще совсем-совсем молод.
Вскоре Элая Мансура выписали. Дома экс-пациенту пришлось столкнуться с целым рядом новых проблем – его преследовали постоянные боли, да и есть ему было довольно трудно (что привело к медленной, но верной потере веса). Поддерживал его все тот же доктор – даже после того, как Элай покинул непосредственно подвластную Смиту территорию, Грэм продолжал о нем помнить. Несколько раз в неделю Смит либо звонил Элаю, либо связывался с ним текстовыми сообщениями. Хирург интересовался самочувствием больного, спрашивал о характере болей и о наличии аппетита. Несколько раз Хода сама перезванивала Смиту – минимум дважды это случалось в 11 вечера; конечно, толкало на это Мансур вовсе не пустое желание услышать знакомый голос, но слишком уж серьезные страдания мужа. В обоих случаях Смит выражал готовность мгновенно приехать на помощь Мансурам; от столь серьезной жертвы, впрочем, супруги наотрез отказывались – советов и сочувствия Смита обычно оказывалось более чем достаточно для наступления облегчения.