Лев Данг

Содержание

1. Гармошка, Ярцев, просмотр
2. Модель, мышь, гей
3. Оркестр, перестрелка, фанаты
4. Трагедия
5. Врач

Гармошка, Ярцев, просмотр

Англоязычная «Википедия» говорит, что до того, как улететь во Вьетнам, вы занимались в «Спартаке» и киевском «Динамо».

– В «Спартаке» – да, а вот «Динамо» на самом деле московское. Сначала был «Спартак». Мне тогда было лет 8-9. В первом или во втором классе у нас в школе был кружок футбола. Я сходил туда, мне понравилось, там я играл в поле. Бегал-бегал, а на каникулах пошел на коробку, и наш тренер тоже там был. Он меня поставил на ворота и начал мне бить. Я что-то ловил, что-то отбивал, и потом он сказал: «Давай ты в третьем классе будешь вратарем?» Так я стал вратарем. А этот тренер был в хороших отношениях с директором стадиона имени Нетто. Они договорились об игре, устроили нам матч со «Спартаком» 94-го года рождения. В итоге, мы проиграли 0:13, все 13 пропустил я. Но после игры их тренер ко мне подошел, спросил, какого я года, как меня зовут. А потом: «Приходи к нам потренироваться». Тренером команды 93 года рождения был Александр Георгиевич Ярцев, царствие ему небесное. И я начал заниматься.

Сколько лет вы провели в «Спартаке»?

– Пять. Помню, когда меня только приняли, мама купила кучу шоколадок, я пришел в команду, всем раздал. С пятого класса всю нашу команду уже переправили в школу в «Сокольниках» – там учились все игроки с 88-го года рождения до 93-го. Даже Прудникова там застал.

Самое яркое детское впечатление от «Спартака»?

– Мы постоянно ездили за границу, мне дико повезло – за те пять лет я объехал стран десять. Самый крутой выезд был на турнир во Францию, я там получил приз лучшего вратаря. Мы там вообще завоевали все, что можно. Лучший бомбардир, лучший защитник, лучший полузащитник, лучший нападающий – это все наши ребята взяли. Ну, и золотую медаль, естественно. Кстати, Козлова знаете? Он тоже тогда с нами был. У меня до сих пор с того турнира программка дома лежит. Мы в той команде вообще не знали, что такое поражение. На всех московских первенствах брали золото. Ярцев мне очень запомнился. Он всем ребятам, которых тренировал, прививал спортивный характер.

Как вы оказались в «Динамо»?

– Когда Ярцева убрали и поставили нового тренера, у меня была травма. Делали операцию. После операции я потерял форму, мне тогда было лет 15 уже, и я потерял место в составе. Стал проситься в аренду. Меня отослали в московские «Крылья Советов», это была высшая лига. Там я ровно год отыграл. Помню, что зимой мы как-то тренировались в минус 30. Это очень жестко было. Поле и так было не очень, а тут еще заледенело – падать нереально больно было. Последний месяц в том году, я кстати, тренировался с «Локомотивом» – там тогда Овчинников с вратарями занимался. Так вот, к «Спартаку»...

Да.

– Спартаковский тренер мне перед отъездом сказал: «Поиграй год в аренде, а потом вернешься». Я вернулся, прихожу на тренировку, а он меня спрашивает: «А ты кто такой? Зачем пришел?» Тренера Сидоров звали. В итоге, отправил меня к тренеру вратарей. Я у него спрашиваю: «Как же так?» А он мне отвечает фразой, которую я до сих пор вспоминаю: «Знаешь, Лев, вот я раньше хотел играть на гармошке. Но что поделать, если у меня слуха нет?». Как же мне тогда обидно было! Я пришел домой, маме рассказал все, а потом забросил свою сумку куда-то на неделю и вообще никуда не ходил, ни на какие просмотры. Но в какой-то момент понял, что соскучился, что хочу погонять мяч, и сказал маме: «Мам, давай с чего-нибудь начнем».

И с чего начали?

– А у нас таблица была по московскому первенству. Я посмотрел первую пятерку, ниже которого мне опускаться не хотелось: «Спартак», ЦСКА, «Локомотив», «Торпедо», «Динамо». На пятом месте было «Динамо», с которого я решил начать. Я приехал на стадион, нашел тренера, спросил: «Можно пройти у вас просмотр». А он на меня посмотрел и говорит: «А ты Лев Данг? Тот, который в «Спартаке» играл?» «Да». На следующий день меня приняли в команду.

Кержаков, «Арсенал», психология

Между переходом в «Динамо» и отъездом во Вьетнам прошло пять лет. Как складывались дела все это время?

– В «Динамо» я играл в основе в команде моего возраста – на всяких первенствах Москвы и тому подобное. Потом, где-то через полтора года, меня позвали на сборы за дубль. Я тогда тренировался вместе с Карчемаркасом, с другими ребятами, провел два сбора в Турции, но в заявку в итоге не попал. А потом получилось так, что Габулов травмировался после того столкновения с Веллитоном, основным стал Шунин, но больше никого из вратарей на предыгровой тренировке почему-то не оказалось. Даже из дубля парни куда-то тогда делись. И меня позвали тренироваться с основной. Захожу в раздевалку в Новогорске, а там Кержаков, Колодин, все эти звезды. Мне сказали: «Молодой, бери сетку». Я взял, пошел на поле и уже занимался с Шуниным. Это очень круто было. Там еще двухсторонка была, и Кержаков по воротам ударил, а я отбил. Удар не тяжелый был, но для меня это все равно событие было.

Почему не получилось остаться в «Динамо»?

– У меня контракт заканчивался и как раз был выпуск в школе. Меня позвали и сказали: «Извини, но контракт мы продлевать не будем». Ну, не будете и не будете. Я даже не стал спрашивать почему – какая уже разница. Ну и почти сразу решил, что не хочу пробовать устроиться где-то в России. Мой папа – вьетнамец. И я ему сказал: «Пап, давай попробуем найти что-нибудь во Вьетнаме». Я в принципе еще года за два до выпуска думал о Вьетнаме. И мы начали искать.

Как проходил этот поиск?

– У меня во Вьетнаме живет много родственников, я к ним прилетал еще в детстве отдыхать. На этот раз мы поехали вместе с папой и отобрали четыре клуба из высшей лиги, и один из второй. Начали звонить. Первый клуб был из Сайгона – там я тренировался не с основным составом, а с командой U-19. Первое впечатление было ужасным: кошмарное поле, кошмарные раздевалки, какой-то вонючий туалет, в котором все переодеваются. У основы-то условия были нормальными, а у молодежи – просто ужас. Я еще помню, там мячи какие-то странные были.

А что с ними?

– Фирма называлась «Дандык», то есть начиналась на «Д», и логотип был клуб точь-в-точь, как у «Динамо». Тот же шрифт, тот же цвет. Я тогда подумал: «Ничего себе, и тут «Динамо». В общем, я там потренировался и понял, что надо искать дальше. Следующие два клуба были примерно такими же – условия ужасные. Это все было в двух столицах – Хошимине и Ханое. А потом я поехал в город Плейху, в клуб «Хоангань Зялай». Я еще в России читал что-то о том, что во Вьетнаме открылась школа лондонского «Арсенала», и решил попробовать прорваться туда.

Ого.

– Я приехал, посмотрел на базу и просто ахнул. Мне провели экскурсию небольшую, все очень понравилось, я думал: вот-вот-вот, все, это то, что нужно. Это ведь лучшая школа в стране. У клуба еще очень мощный владелец, бизнесмен, вьетнамский Абрамович такой. У него помимо футбола куча фабрик разных, предприятий. Правда, тренироваться мне здесь опять дали только с командой до 19 лет, а не основой, но я подумал: ладно, потом разберемся. В итоге, я им понравился, мы подписали контракт, а на следующий день ко мне подходят и говорят: ну что, переводим тебя в основу. Вот уже два года я играю в этом клубе, в прошлом году мы заняли пятое место в чемпионате.

Все это звучит очень круто, но неужели попасть на просмотр действительно было так легко?

– Да, я просто открывал Google, вбивал название клуба и смотрел, где находится стадион. Потом звонил, спрашивал: «А во сколько у вас тренировка?» Приходил, вылавливал тренера и просил на меня посмотреть.

Сколько команд входит в вашу академию?

– Она делится на две части: просто клубная школа и школа «Арсенала». И там, и там есть разные возрастные группы – до 15, до 16, до 17. Причем, в школе «Арсенала» первые два года они играют без бутс. Что они вытворяют – это не описать словами. Нереально техничные, быстрые. Очень здорово за ними смотреть. Я когда уезжал недавно, наша основа с ними товарищеский матч играла. Так они вторым составом, босиком, без вратаря сыграли с нашими три матча с общим счетом 8:8. Это просто «Барселона». К ним даже недавно тренер из «Арсенала» приезжал – смотрел, спрашивал. Но пока никого не увозили.

Вообще отличий между тренировками в России и во Вьетнаме много?

– Тут дело даже не в тренировках, а в режиме. Я вообще очень удивился, когда в первый день узнал: подъем чуть ли не в шесть утра. И каждый день по две тренировки. Утренняя – в 8:30, потому что если позже выйдешь, уже сгоришь весь на солнце. Мне, кстати, здесь очень повезло с тренером вратарей. Он сам из Таиланда, и мы очень быстро нашли общий язык. В России как-то упор делается на технику, выносливость, все такое. Здесь это, конечно, тоже важно. Но еще очень часто говорят на тему вратарской психологии, чего у нас почти не было. Каждую тренировку этот таец со мной беседует, что-то рассказывает. Иногда это здорово помогает.

Вы – единственный легионер в команде?

– Нет, у нас как раз в этому году разрешили заявлять четырех иностранцев. Сейчас в команде их шесть, но у двоих есть вьетнамский паспорт – у меня и у одного бразильца. А так есть еще два бразильца и два нигерийца, один из которых вратарь.

Модель, мышь, гей

Правда, что ваша сестра – известная во Вьетнаме модель?

– Да, только она двоюродная. У меня вообще все родственники творческие такие. У папы в семье восемь человек – четыре сестры, три брата и брат-близнец. Близнец – директор частной балетной школы во Вьетнаме, очень известный человек. Его дочь, моя двоюродная сестра – модель, ее каждый второй в стране знает. Ну и родители тоже творческие: папа – бывший артист балета, а мама – актриса. Но она сейчас уже не работает, а раньше играла в Ермоловском театре.

Два года назад вы впервые уехали от родителей на неопределенный срок. Первые месяцы были тяжелыми?

– Конечно. Понятно, что я приезжал во Вьетнам и раньше, но это уже другое. Многое было непривычно. Например, погода – тут такая жара стоит, что ходить тяжело, не то что в футбол играть. Или питание. Хорошо, что здесь на базе иностранцев кормят европейской кухней. Потому что вьетнамская… я, конечно, могу ее есть, но европейскую люблю больше. Я вообще привередливый в этом плане – если меня что-то смущает, я даже пробовать не буду. Это, в том числе, про собак. Была ситуация, когда мы на выездную игру прилетели, а там в городе одно из фирменных блюд – мышь. Видимо, домашних каких-то разводят, я не знаю. Вьетнамскому столу подали на стол мышей – то ли жареных, то ли еще каких-то. И тут мимо проходит наш бразилец, ему говорят: «Марсело, попробуй». Он смотрит – вроде на курицу похоже. Когда он съел кусок и ему рассказали, что это такое – это надо было видеть. Его чуть наизнанку не вывернуло.

Другие игроки относятся к вам как к вьетнамцу или как к русскому?

– Как к русскому. Постоянно спрашивают: «А правда, что в России снег есть?» Я им рассказываю ту историю про тренировки в -30, а они в шоке все. У них тут в +10 животные погибают и старики. А вообще у меня вообще всю жизнь так: в России меня считают вьетнамцем, а во Вьетнаме – русским. Я выхожу на улицу, сажусь в такси, и со мной начинают разговаривать на английском. А когда я отвечаю на вьетнамском, сразу куча вопросов: «А откуда ты знаешь вьетнамский? А кто папа? А кто мама?» Я уже замучился отвечать. Мы когда с младшим братом едем, я сразу говорю: «Сегодня ты отвечаешь». Я думаю, это из-за роста все. Обычные вьетнамцы маленькие, а я – 1,87. Великан. Куда ни пойду – все смотрят.

Ваш брат тоже играет в футбол?

– Да, здесь же в академии. Раньше он тоже в «Спартаке» занимался – полтора года, что ли. А потом у него начались проблемы с суставами, родители боялись, что даже ходить не сможет, какой там футбол. Естественно, он забросил все это, а когда решил снова играть, уже было поздно – в России в 14 лет уже не попасть. А здесь, кстати, лет в 16-17 только начинают. У нас сейчас в команде парень есть, который в 20 лет только заниматься начал.

В России вас зовут Лев Данг, как зовут во Вьетнаме?

– Лам. Данг Ван Лам. Данг – это фамилия, Лам – имя, а Ван – еще что-то. Ой, я вот что еще забыл рассказать. У меня же тут на русском интервью брали! Известный вьетнамский канал прислал ко мне журналистку, а она знала русский. Так и показали потом, а внизу субтитры дали. Поначалу вообще много журналистов приходило. Это же первый случай был, когда русский вратарь из «Спартака» и «Динамо» приехал во Вьетнам.

Когда я искал способ с вами связаться, почти сразу налетел на фанатскую страницу в Facebook. Вы о ней знаете?

– О, это целая история. Я когда на нее наткнулся, удивился, думаю: «Ничего себе». Там же и фотки, и вся информация обо мне, человек так старательно все писал, мне очень приятно было. А потом то ли его взломали, то ли еще что, и там стала появляться такая чепуха. Писал, что я гей, еще какой-то бред. А однажды я проснулся и увидел, что у меня весь телефон забит смсками. Оказалось, что этот человек обматерил все вьетнамское правительство, обматерил Хо Ши Мина. Я даже таких слов еще не знал тогда. А мне тут же все начали писать: «Лева, ты чего делаешь? Ты молодой, у тебя же только все начало налаживаться в футболе, ты что?» А вьетнамский народ почему-то не понимает, что бывают фейки. У них вообще в голове это не укладывается, они все были уверены, что это я. Еле-еле всем все объяснил.

Оркестр, перестрелка, фанаты

Сколько людей ходит на матчи «Хоанганя»?

– У нас вообще маленький город, так что больше 10 тысяч вряд ли соберется. И то такое редко бывает. Обычно 5-6 тысяч. Зато стадион наш я вообще считаю самым лучшим в чемпионате.

Вьетнамские фанаты сильно отличаются от российских?

– Да-да. Мне очень не хватает каких-то кричалок, которые всегда были в «Спартаке». Когда ты выходишь на поле, а на трибунах что-то скандируют, лупят в барабаны. А здесь они все в дудки дудят, какой-то оркестр вообще получается, а никаких кричалок нет. Спокойно все. Только у одного клуба буйные болельщики – рассказывали, что там раньше даже перестрелки случались.

Сколько раз вас узнавали на улице?

– Да постоянно. Не только меня – всех узнают, у нас же маленький город. А бывало даже в других городах узнавали. Я пару дней назад прилетел из России, у меня отпуск был. Первый, кстати, за два года – я маму замучил: «Хочу пельменей! Хочу оливье!». В общем прилетел я, и не очень понял, где в аэропорту нужно забирать багаж. Подхожу к одному парню, а он мне: «Слушай, а как тебе зовут? Не Лам случайно?» А один раз в городе другой парень узнал и побежал так, как будто я суперзвезда какая-то. Автограф взял, все дела. Причем говорил со мной на английском почему-то.

Самая приятная встреча с болельщиком?

– У нас был турнир среди азиатских стран, проходил в Мьянме. Мы прилетели, нас там встретило вьетнамское посольство, и они привезли нас в ресторан. Там была это маленькая миленькая девочка – она, по-моему, 97-го года. И села рядом со мной, начала разговаривать – спросила мой Facebook, еще что-то. И свой Facebook дала. Я прямо при ней зашел его посмотреть, а там – куча моих фотографий. «Ого! А что я здесь делаю?» – спрашиваю. Она сначала застеснялась, а потом начала рассказывать, что прочитала все мои интервью, посмотрела все мои игры, узнала обо мне еще несколько лет назад, мечтала со мной встретиться. И это все в другой стране! Я был просто поражен.

В прошлом году вас вызвали в сборную U-19. Вспомните, как это было?

– В клуб пришел факс из сборной, что меня вызывают в столицу, и я полетел. Это было лето, жара под сорок, влажный воздух, просто ужас. В девять уже так палило солнце, что я сидеть не мог, вообще сил не было. Это тоже самое, что тренироваться в парилке. Но играть в сборной все равно здорово. Я помню свой первый матч. Точнее уже то, что было после него. Я вышел из раздевалки, побрел по подтрибунному помещению, а там болельщик стоял. И он ко мне подходит и говорит: «Знаешь, нам всем очень нравится, как ты играешь. Мы хотим, чтобы играл ты, а не другой вратарь. Ты большой молодец». Очень приятно было. Да и журналисты снимали меня каждый день. Все это при том, что игровая практика у меня только в сборной и дубле, за основу я еще не играл.

То есть как?

– Я попадаю в заявку время от времени, но у нас сейчас очень сильный вратарь, тот нигериец, о котором я говорил. Он 11 лет назад выиграл чемпионат мира U-17 и стал там лучшим вратарем. Так что я в основном играю за дубль и за сборную.

Получается, что в сборную вас позвали, заметив в дубле?

– Скорее просто из-за того, что приехал такой вратарь из России, из «Спартака» и «Динамо».

Трагедия

Сейчас вы живете на базе или снимаете квартиру?

– На базе, у нас почти все тут. Только один бразилец, ему уже около 30, живет в городе – но у него жена уже, ребенок. Причем живет он все равно в клубной квартире. Тут устроено так, что база у нас находится в 30 минутах от центра, а в самом городе есть еще клубные апартаменты. То есть с жильем, в любом случае, никаких проблем не будет. А я сейчас живу в номере с братом. Правда, так получилось из-за одной трагедии.

Что за трагедия?

– До этого я жил с одним парнем 90 года. Когда я был в Москве, он тренировался на базе и его вызывали в первую сборную. Он вышел на улицу, а здесь безобразные дороги, безобразные водители. Столкнулись два автобуса, и дверь от багажного отделения раскрылась и попала ему прямо в шею. Ему делали несколько операций, сейчас он в Таиланде, снова на операции. Все правая сторона тела парализована. Поэтому моя комната опустела, и ко мне подселили брата.

Врач

К чему во Вьетнаме вы до сих не можете привыкнуть?

– Во-первых, к телевидению. Я его почти не смотрю, но если включаю – это что-то. Вьетнамские фильмы вообще невозможно смотреть. Снято ужасно, драки какие-то нелепые, как клоуны, блин, выглядят. А во-вторых, к трудолюбию людей. Здесь действительно очень любят работать. У нас врач есть – удивительный человек. Он просыпается в полшестого утра, а уже в шесть бегает 20 кругов. Каждый день! При том, что у футболистов лимит 20-30 кругов. Сейчас у нас предсезонка начнется, будем с ним вместе бегать. Отличный парень!