Лев Копелев

Когда-то, лет 70 тому назад, ходило такое присловье: если талантливый писатель родился не в Одессе, то, значит, в Киеве.

Лев Зиновьевич Копелев как раз в Киеве и родился. Выпускник Института иностранных языков, он одинаково хорошо владел и русским, и немецким. Честен был всегда, а в молодости ещё и наивен: всерьёз думал, что в 1945 году советские воины-победители должны братски относиться к освобождаемому от нацизма немецкому народу. Выступил против бесчинств "товарищей" на земле Гёте, Шиллера и Карла Маркса. Потому его, боевого офицера, быстро сунули за колючую проволоку ГУЛАГа.

В "шарашке" Копелев познакомился с Солженицыным и послужил ему прототипом Рубина, героя романа "В круге первом". Следующие "круги" советского ада Копелев проходил уже на свободе. Вольно ж ему было публиковать на Западе свою книгу "Хранить вечно"? А там опять о разных советских бесчинствах. Ясное дело: исключили из КПСС, из Союза писателей, оставили без куска хлеба.

В 1980 году беспокойный писатель выехал в ФРГ. Облегчённо вздохнув, брежневские чиновники лишили его советского гражданства. Десять лет спустя, при Горбачёве, гражданство вернули. Но Копелев – диссидент и протестант по призванию – продолжал обличать и постсоветскую бюрократию. Друзья знали эту его непримиримость, бескомпромиссность. Мудрый поэт Давид Самойлов однажды обратился к Копелеву с таким вот четверостишием:

Лёва! Не первопроходцы,

Не адепты старины,

А нивзадцы – нивперёдцы –

Вот надежда всей страны.

Лёва был, понятно, безоглядным "вперёдцем".

Когда будете перечитывать сочинения Генриха Бёлля, обратите внимание: там скорее всего будет написано мелким шрифтом: "Перевод Л. Копелева".