 |
Михаил ЗирченкоОдин из шести оставшихся в живых в России лауреатов звания Праведник мира |
Родился и вырос он в небольшом селе Благодатное на Украине (Ukraine), там же он впервые лицом к лицу столкнулся с немецкими солдатами, которые быстро и внезапно заняли село, пока местные жители не успели даже приготовиться к обороне. Михаилу тогда было 15 лет, он был единственным сыном Павла Сергеевича Зирченко, бухгалтера в колхозе. Незадолго до оккупации села он попытался было бежать и переправиться через Днепр, но понял, что ни единого способа прорвать окружение уже нет, и был вынужден вернуться обратно.
Немцы, как вспоминает сам Михаил Павлович, никогда не задерживались в селе надолго: набегали, забирали всю еду, деньги и куда-то уходили, сгоняли народ в колхозы, чтобы кормить армию. Именно поэтому, видимо, в селе остались все его жители, а отец Михаила и вовсе был вынужден продолжить работать в колхозе. Именно в это время в село пришли новые люди: в ноябре 1941-го в село пришло 7 еврейских семей, ровно 32 человека, которые пережили всю войну лишь благодаря смекалке и смелости Михаила и его отца.
Так, никто кроме двух человек в селе не знал, что прибывшие были евреями, даже мать Михаила не догадывалась об этом. Конечно, все 32 человека предварительно сожгли свои документы, а без них устроить их рабочими в колхоз было невозможно. После доноса на то, что в селе могут скрываться евреи, у Михаила и отца было чуть больше суток, чтобы придумать выход из этого положения, и они решили сделать поддельные документы. Отец доставал образцы, а Михаил делал печати из картошки, вырезая двуглавого орла, тренируясь сначала на черновиках и лишь после этого ставя печать на сам документ. Имена придумывали самостоятельно, а в графе 'национальность' писали все подряд, но только не правду. Когда в село, наконец, пришли немцы, в колхозе уже числились новые рабочие: несколько татар, русские и украинцы. Даже после многочасового допроса немецкие военные так и не вызнали правду, да и сами односельчане, которые и догадывались о происхождении новых рабочих, не слишком болтали об этом.
Так, несколько лет все семь семей жили в селе, а сам Михаил случайно попал в облаву и вскоре был переправлен в концлагерь. Сам он вспоминает, что даже с семьей попрощаться не успел, только успел схватить кулек из рук матери, а спустя мгновение уже ехал в концлагерь для военнопленных в Лошкаревку. Около месяца он провел там, но после успешной бомбардировки лагеря авиацией бежал и несколько месяцев скитался по лесам, воруя еду или питаясь ягодами и кореньями.
Вскоре его поймали и после краткого допроса Михаила решили расстрелять как партизана. Но здесь ему в очередной раз улыбнулась удача: солдат, который случайным образом оказался чехом, дал Михаилу убежать в лес.
После возвращения домой Михаил некоторое время лечился, но потом ушел на фронт, служил в Японии, но на этот раз возвратился домой ровно в срок, без каких-либо проблем. Михаил вспоминает о том, как все жили до войны: 'В Днепропетровске до войны жили восемьдесят тысяч евреев — из них спаслось девять человек. А в моем селе спаслись все. Семь семей еврейских после освобождения разъехались, кто куда: кто поехал в Кривой Рог, кто — в Днепропетровск, а кто — в Москву. Уже после войны, году в семидесятом, мы встречались в Днепропетровске со спасенными: еще все были живы, и выпивали мы и гуляли'.
Конечно, некоторые из спасенных Михаилом и его отцом 32 человек уже умерли, другие позднее уехали в Америку, Германию или в Израиль. Звание Праведник мира Михаил получил в конце 1990-х после ходатайства его друга, одного из спасенных им евреев, Николая Гонтова.
Сейчас Михаил живет в Ростове-на-Дону, он пенсионер, ветеран войны и почетных гражданин Израиля; его именное дерево растет в парке при музее Холокоста в Иерусалиме (Jerusalem).
Немцы, как вспоминает сам Михаил Павлович, никогда не задерживались в селе надолго: набегали, забирали всю еду, деньги и куда-то уходили, сгоняли народ в колхозы, чтобы кормить армию. Именно поэтому, видимо, в селе остались все его жители, а отец Михаила и вовсе был вынужден продолжить работать в колхозе. Именно в это время в село пришли новые люди: в ноябре 1941-го в село пришло 7 еврейских семей, ровно 32 человека, которые пережили всю войну лишь благодаря смекалке и смелости Михаила и его отца.
Так, никто кроме двух человек в селе не знал, что прибывшие были евреями, даже мать Михаила не догадывалась об этом. Конечно, все 32 человека предварительно сожгли свои документы, а без них устроить их рабочими в колхоз было невозможно. После доноса на то, что в селе могут скрываться евреи, у Михаила и отца было чуть больше суток, чтобы придумать выход из этого положения, и они решили сделать поддельные документы. Отец доставал образцы, а Михаил делал печати из картошки, вырезая двуглавого орла, тренируясь сначала на черновиках и лишь после этого ставя печать на сам документ. Имена придумывали самостоятельно, а в графе 'национальность' писали все подряд, но только не правду. Когда в село, наконец, пришли немцы, в колхозе уже числились новые рабочие: несколько татар, русские и украинцы. Даже после многочасового допроса немецкие военные так и не вызнали правду, да и сами односельчане, которые и догадывались о происхождении новых рабочих, не слишком болтали об этом.
Так, несколько лет все семь семей жили в селе, а сам Михаил случайно попал в облаву и вскоре был переправлен в концлагерь. Сам он вспоминает, что даже с семьей попрощаться не успел, только успел схватить кулек из рук матери, а спустя мгновение уже ехал в концлагерь для военнопленных в Лошкаревку. Около месяца он провел там, но после успешной бомбардировки лагеря авиацией бежал и несколько месяцев скитался по лесам, воруя еду или питаясь ягодами и кореньями.
Вскоре его поймали и после краткого допроса Михаила решили расстрелять как партизана. Но здесь ему в очередной раз улыбнулась удача: солдат, который случайным образом оказался чехом, дал Михаилу убежать в лес.
После возвращения домой Михаил некоторое время лечился, но потом ушел на фронт, служил в Японии, но на этот раз возвратился домой ровно в срок, без каких-либо проблем. Михаил вспоминает о том, как все жили до войны: 'В Днепропетровске до войны жили восемьдесят тысяч евреев — из них спаслось девять человек. А в моем селе спаслись все. Семь семей еврейских после освобождения разъехались, кто куда: кто поехал в Кривой Рог, кто — в Днепропетровск, а кто — в Москву. Уже после войны, году в семидесятом, мы встречались в Днепропетровске со спасенными: еще все были живы, и выпивали мы и гуляли'.
Конечно, некоторые из спасенных Михаилом и его отцом 32 человек уже умерли, другие позднее уехали в Америку, Германию или в Израиль. Звание Праведник мира Михаил получил в конце 1990-х после ходатайства его друга, одного из спасенных им евреев, Николая Гонтова.
Сейчас Михаил живет в Ростове-на-Дону, он пенсионер, ветеран войны и почетных гражданин Израиля; его именное дерево растет в парке при музее Холокоста в Иерусалиме (Jerusalem).