 |
МикеланджелоСкульптор,живописец,поэт эпохи Возрождения |
Микеланджело да Караваджо, тревожный гений своей эпохи, любимец знати и бунтарь, обожествляемый последователями и ненавидимый завистниками, гонимый и непонятый, закончил свои дни на пустынном берегу Порто Эрколе.
Это случилось 18 июля 1610 года.
До сих пор неизвестно, в чём была истинная причина его смерти, – дали ли знать о себе старые раны, полученные годом раньше в окрестностях Неаполя, толком не излеченные, или роковой удар был нанесён уже на самом побережье? Скрутил ли его тяжёлый приступ малярии после двух дней бесцельных и полных отчаяния скитаний или же смертный приговор вынесли палящие лучи солнца, испепелив его болезненный разум? Ясно только одно: он умер в одиночестве, лишённый сострадания и любви.
Ему не было сорока лет.
Кто эта таинственная Лена, преследующая мастера в его воображении и воцарившаяся на его полотнах?
Она была знаменитая куртизанка, красивая и соблазнительная, но именно её взял художник для работы над образом Богородицы в "Успении Мадонны", последней картине Караваджо, написанной в Риме. Произведение было отвергнуто духовенством: слишком убога торжественность смерти. Мария выглядит как простолюдинка, женщина с грубыми натуралистическими чертами, словно её писали с утопленницы, поднятой из тёмных вод Тибра. Её оголённые ноги и распухшее лицо вызвали гнев и ужас созерцателей.
Но Караваджо не стремился изобразить безмятежную вечность Марии. Он показал смерть – смерть человеческую, которая не оставляет надежды за пределами жизни. Кроваво-красное полотно, тяжёлыми фалдами свисающее над печальными лицами, подчёркивает неподдельную горечь скорбящих. Апостолы на картине не претендуют на святость: это родственники, оплакивающие неожиданно покинувшую их любимую дочь. Подобная общность горя возможна только у бедняков – в жизни социального дна присутствует Бог, не разделяющий людей по толщине их кошелька.
Может, именно это вызвало недовольство далеко не бедного духовенства?
После того как Караваджо создал для римской церкви Сан Луиджи дей Франчези свой матфеевский триптих, под её куполом грянул настоящий гром. Это был гром проклятий и восторгов. Ибо Караваджо утвердил свою манеру религиозной живописи. В "Святом Матфее с ангелом" испачканные в земле стопы старца привлекают больше внимания, чем крылья парящего в глубине полотна херувима. "Призвание святого Матфея" – это обращение к личному Богу, который приходит к человеку в тот миг, когда тот уже его не ожидает. Убогая обстановка каморки слабо освещена светом единственного окна, и только с приходом Христа в помещение проникает полоса света, застав персонажи врасплох, в самый разгар греховного действа. В "Мученичестве святого Матфея" среди присутствующих на казни Караваджо изобразил и себя: это фигура мужчины с короткой бородкой на самом дальнем плане картины. Его лицо исполнено скорби.
Для художника – это личная трагедия: зло присутствует в мире, и бессмысленное убийство может случиться в любую эпоху.
Караваджо, не отличавшийся уравновешенным характером, был постоянно замешан в скандалах и откровенно криминальных разборках, из которых ему удавалось выйти без особых последствий лишь благодаря вмешательству покровителей. Судьба его резко переменилась после трагического события 31 мая 1606 года. Между ним и неким Томассони вспыхнула ссора, и Караваджо убил своего соперника. Конечно, случившееся можно было выдать за вынужденную защиту: художник был ранен, а один из его друзей убит. Однако семья Томассони имела в Риме значительный вес, а покровители Караваджо уже сами искали подходящего случая избавиться от беспокойного художника.
И дождались.
Что было потом? Оставшиеся верными друзья помогли скрыться. Затем – бега и изгнание.
Художника исключают из Ассамблеи кавалеров Мальтийского ордена, в члены которой он был принят за художественные заслуги. От ранее заказанных работ отказываются покупатели. Теперь даже целомудренные его полотна кажутся заражёнными дурной славой.
Он продолжает работать. Вот Давид, убивающий Голиафа. Далеко не с победным видом – он сочувствует своему убиенному противнику. Не ликующий победитель, а гигантская голова жертвы – вот центр полотна.
Если приглядеться внимательнее – это голова самого Караваджо. Его ослеплённые глаза не видят будущего.
В Риме, Неаполе, на Мальте – повсюду Караваджо оставался беглецом. Кто или что гнало его по разным землям? Здесь намешано всё: опасные связи, сомнительная дружба, ненужная активность папских светских дружков, личные обиды и жажда искупления.
Жизнь Караваджо закончилась, когда художник, наконец-то прощённый Папой, возвращался из долгого изгнания в Рим, где надеялся вновь испытать однажды настигшее его здесь вдохновение...
Это случилось 18 июля 1610 года.
До сих пор неизвестно, в чём была истинная причина его смерти, – дали ли знать о себе старые раны, полученные годом раньше в окрестностях Неаполя, толком не излеченные, или роковой удар был нанесён уже на самом побережье? Скрутил ли его тяжёлый приступ малярии после двух дней бесцельных и полных отчаяния скитаний или же смертный приговор вынесли палящие лучи солнца, испепелив его болезненный разум? Ясно только одно: он умер в одиночестве, лишённый сострадания и любви.
Ему не было сорока лет.
Кто эта таинственная Лена, преследующая мастера в его воображении и воцарившаяся на его полотнах?
Она была знаменитая куртизанка, красивая и соблазнительная, но именно её взял художник для работы над образом Богородицы в "Успении Мадонны", последней картине Караваджо, написанной в Риме. Произведение было отвергнуто духовенством: слишком убога торжественность смерти. Мария выглядит как простолюдинка, женщина с грубыми натуралистическими чертами, словно её писали с утопленницы, поднятой из тёмных вод Тибра. Её оголённые ноги и распухшее лицо вызвали гнев и ужас созерцателей.
Но Караваджо не стремился изобразить безмятежную вечность Марии. Он показал смерть – смерть человеческую, которая не оставляет надежды за пределами жизни. Кроваво-красное полотно, тяжёлыми фалдами свисающее над печальными лицами, подчёркивает неподдельную горечь скорбящих. Апостолы на картине не претендуют на святость: это родственники, оплакивающие неожиданно покинувшую их любимую дочь. Подобная общность горя возможна только у бедняков – в жизни социального дна присутствует Бог, не разделяющий людей по толщине их кошелька.
Может, именно это вызвало недовольство далеко не бедного духовенства?
После того как Караваджо создал для римской церкви Сан Луиджи дей Франчези свой матфеевский триптих, под её куполом грянул настоящий гром. Это был гром проклятий и восторгов. Ибо Караваджо утвердил свою манеру религиозной живописи. В "Святом Матфее с ангелом" испачканные в земле стопы старца привлекают больше внимания, чем крылья парящего в глубине полотна херувима. "Призвание святого Матфея" – это обращение к личному Богу, который приходит к человеку в тот миг, когда тот уже его не ожидает. Убогая обстановка каморки слабо освещена светом единственного окна, и только с приходом Христа в помещение проникает полоса света, застав персонажи врасплох, в самый разгар греховного действа. В "Мученичестве святого Матфея" среди присутствующих на казни Караваджо изобразил и себя: это фигура мужчины с короткой бородкой на самом дальнем плане картины. Его лицо исполнено скорби.
Для художника – это личная трагедия: зло присутствует в мире, и бессмысленное убийство может случиться в любую эпоху.
Караваджо, не отличавшийся уравновешенным характером, был постоянно замешан в скандалах и откровенно криминальных разборках, из которых ему удавалось выйти без особых последствий лишь благодаря вмешательству покровителей. Судьба его резко переменилась после трагического события 31 мая 1606 года. Между ним и неким Томассони вспыхнула ссора, и Караваджо убил своего соперника. Конечно, случившееся можно было выдать за вынужденную защиту: художник был ранен, а один из его друзей убит. Однако семья Томассони имела в Риме значительный вес, а покровители Караваджо уже сами искали подходящего случая избавиться от беспокойного художника.
И дождались.
Что было потом? Оставшиеся верными друзья помогли скрыться. Затем – бега и изгнание.
Художника исключают из Ассамблеи кавалеров Мальтийского ордена, в члены которой он был принят за художественные заслуги. От ранее заказанных работ отказываются покупатели. Теперь даже целомудренные его полотна кажутся заражёнными дурной славой.
Он продолжает работать. Вот Давид, убивающий Голиафа. Далеко не с победным видом – он сочувствует своему убиенному противнику. Не ликующий победитель, а гигантская голова жертвы – вот центр полотна.
Если приглядеться внимательнее – это голова самого Караваджо. Его ослеплённые глаза не видят будущего.
В Риме, Неаполе, на Мальте – повсюду Караваджо оставался беглецом. Кто или что гнало его по разным землям? Здесь намешано всё: опасные связи, сомнительная дружба, ненужная активность папских светских дружков, личные обиды и жажда искупления.
Жизнь Караваджо закончилась, когда художник, наконец-то прощённый Папой, возвращался из долгого изгнания в Рим, где надеялся вновь испытать однажды настигшее его здесь вдохновение...