Мина Юдицкая

Мы, естественно, встретились, потолковали, опубликовали. Не боясь показаться нескромным, скажу, что публикация та давняя вызвала большой отклик, журналисткой заслуги тут никакой, просто личность героини интервью уж очень интересна, учительница Путина, и на тебе, живет в Израиле с 1973 года.

Впрочем, как водится, потолковали и перестали.

И вдруг невероятный всплеск внимания к скромной персоне Мины Моисеевны. Сейчас, осенью 2007 года, вездесущие журналисты раскопали, что вроде бы Владимир Путин в 2005, побывав с официальным визитом на Земле Обетованной, встретился со своей классной руководительницей и подарил ей квартиру в Тель-Авиве.

Не очень, признаюсь, поверил, но телефон ее прежний действительно не функционирует. Новый найти оказалось непросто, но удалось.

- Мина Моисеевна, это правда?

- Что именно?

- Что Путин купил вам квартиру, что вы с ним встречались?

- Все правда! Наша встреча – это сказка!

- Расскажете?

- Приходите в гости.

Мина Моисеевна диктует адрес. Элитный район, отмечаю про себя. И разумеется, приезжаю. Красивый дом, уютная квартира, и типичная представительница питерской интеллигенции встречает меня в дверях.

- Мина Моисеевна, вы прекрасно выглядите, практически, не изменились…

- Вы знаете старый анекдот о трех возрастах женщины? Молодость, зрелость и вы прекрасно выглядите.

- Во-первых, я все-таки настаиваю на том, что вы прекрасно выглядите. А во-вторых, время-то прекрасное! Вы же сами мне говорили, что мечтаете повидать вашего знаменитого ученика, но понимаете, что это совершенно не реально. Осуществляются, как говорил Жванецкий, мечты! Прекрасное, выходит, время!

- Честно говоря, я и сама не понимаю, как все это приключилось.

- Давайте вместе разбираться.

- Я ведь действительно мечтала увидеть Володю. И не потому, что он – президент. Я постоянно вспоминаю, все эти годы, а скоро 35 лет, как я живу в Израиле, и нашу школу, и учителей, и учеников, и в первую очередь, свой класс. Он же был в последнем классе, который я выпустила. И был запоминающимся парнем.

- Дзюдоист. Драчлив, наверное, был, проблемы создавал?

- Он был спокойным мальчиком, и уж драчлив не был совершенно. Учился хорошо, проблем с ним не было никаких. Иногда смущенно говорил: "Извините, Мина Моисеевна, я вчера выступал на соревнованиях и не успел подготовиться". Выкручиваться он не любил. А на другой день уже отвечал на отлично. Спортом он действительно очень увлекался, это я хорошо запомнила.

- Ну, это вам он проблем не создавал, немецкий-то он любил. А другим преподавателям? Учиться-то в нашей школе было ой, как нелегко, и отсев был, как в ВУЗах, я-то это хорошо помню.

- Не забывайте, что я была его классным руководителем, и про своих ребят знала все. Нет, он вообще хорошо учился. Думаю, что особого напряжения сил для этого ему не требовалось. Он заметно выделялся памятью, вот она у него была превосходная. Поэтому он английский теперь легко освоил.

- Способности к языкам?

- Нет, просто память отменная, в самом широком смысле.

- Вот и вас, как выяснилось, не забыл. Ну, не те учителя в нашей школе были, чтобы их забывать. А нашел-то он вас как?

- Это еще кто кого нашел, сложный вопрос.

- Так, уже интересно. Его-то адрес известен, Москва, Кремль, ваш, предыдущий, все-таки менее.

- Я же вам сказала, что старость – не радость. С ногами у меня беда. Вот и сижу, в основном, дома, у телевизора. Увижу Володю, послушаю, и начинаю часами думать, как на эти его слова отреагируют другие мои ученики, как их воспримут. Это сейчас работа у меня такая.

- Так не о чем беспокоиться, Мина Моисеевна. Популярность российского президента на родине огромна.

- Это я знаю. Меня именно мои ребята беспокоят. А у нас такие язвительные парни встречались, им только попадись на язычок. По телевизору я узнала, что Володя приезжает в Израиль, что будет встреча с ветеранами Великой Отечественной. Я, правда, не ветеран, была в эвакуации, но решила попытать счастья. Взяла все свои документы, пошла в российское Консульство. Очередь там… Отстояла кое-как. Попала на прием к какому-то чиновнику. Стояла долго, а назад меня отправили быстро и довольно категорично.

- В смысле, грубо?

- Ну, резковато.

- Понятно. И как Владимир Владимирович разрулил ситуацию?

- Сняла я ксерокопию с того вашего интервью со мной, что вы напечатали тогда, в 2001-м, в газете, и пошла уже в Посольство. А там и очередь поменьше, и разговор получился подольше. Сдержанно так со мной беседовали, ничего толком не сказали, зачем-то еще одну ксерокрпию сняли, и вежливо попрощались…

- Хорошо хоть, что уже вежливо.

- Да, но только я ничего не поняла. А через два дня подкатывает красивая машина, и приходит ко мне шикарный такой дядька, сажает в эту машину, я еще подумала, какой у них шофер представительный. Оказалось, Консул. Привез в Посольство. Приняли тепло, рассказали подробно, когда встреча будет с президентом Путиным. Отвезли домой. Я волновалась страшно. Перед встречей опять машину подали, и привезли нас всех в Иерусалим, в отель "Кинг Дэвид". Провели в огромный зал. Я спросила у кого-то из охранников, где будет сидеть президент. Он отвечает: "Напротив вазы с цветами". А там таблички с фамилиями, кому где размещаться, и смотрю, я напротив него оказываюсь. Вдруг входит Володя! Знаете, он почти не изменился. То же выражение лица, та же пружинящая, спортивная походка. Даже манера как-то по-своему подниматься со стула осталась. Он подошел, всем ветеранам руки пожал, а меня расцеловал. Налетели фотокорреспонденты и телеоператоры…

- Ну, естественно.

- Да, но сел-то он напротив меня, вот они всей толпой за мной и расположились, и начали меня по голове бить…

- То есть, как, простите?

- Да своими этими камерами, случайно, конечно. Ну, пощелкали, а потом успокоились, и Володя обратился с речью к ветеранам. Я на него смотрю, и чувствую, что в какое-то необъяснимое состояние впадаю. И плакать хочется, нервы, словом, подводят. Володя, тем временем, с ветеранами прощается, наклоняется ко мне, и говорит: "Мина Моисеевна, а с вами мы чаю попьем". А чай там стоит перед каждым, я и решила, что здесь попьем. А он встает, прощается со стариками, и идет к выходу. Подходит, помогает мне подняться, и мы выходим в какой-то коридор. Длиннющий коридор, и я не понимаю, куда мы направляемся. И состояние у меня… И мы оказываемся в какой-то комнате, вносят чай, печенье. И меня вдруг прорвало, я начала говорить, говорить…

- О чем, Мина Моисеевна?

- В основном, о школе. Что-то вспоминать, что-то ему рассказывать, расспрашивала его о школе, что в ней изменилось.

- Да ничего в ней особенно не изменилось. Все такая же. Иных уж нет, к сожалению.

- Вот он так, примерно, и рассказывал. Учителей вспоминал, соучеников. Сказал, что Израиль ему очень понравился. Я ему говорю, страна – прекрасная, только жарко очень, спасет меня мазган. Вижу, он напрягся, чувствую, хочет спросить: "Кто?". Поняла, что брякнула случайно на иврите и пояснила: "Кондиционер, Володя". Потом подарила фотографию старую свою, школьную и написала: "На память о вашей юности и моей молодости". И дату поставила. Он вдруг спрашивает, глядя на дату: "Какое сегодня число?". Я говорю: "28 апреля, Володя". Он вскакивает и говорит: "Сегодня же у моей дочери день рождения, а я совсем заработался и не поздравил. Извините, Мина Моисеевна". Вышел в соседнюю комнату и позвонил. Только вернулся, подходит какая-то женщина и по-немецки почему-то сообщает: "Господин Путин, вас ждет президент Израиля Моше Кацав". У женщины юбочка – уж такая мини, короче не бывает". Я поняла, что дама эта – израильтянка, и на иврите ей говорю: "Ну и ноги у вас!". Она отвечает: "Я – бывшая балерина".

- А президенту как ее ноги?

- А президент смотрел на другую даму! Он подарил мне часы с дарственной гравировкой, взял под руку, и мы вместе подошли к Моше Кацаву, которому Володя представил меня, как свою учительницу. Мы и с ним немного поговорили, потом опять расцеловались с Володей и меня отвезли домой. Еще Володя подарил мне свою книгу, вот я вам сейчас ее покажу, где так и написал: "С любовью". Дома я после всего пережитого пребывала в каком-то шоке и долго не могла из него выйти. Ко мне зачастили корреспонденты из газет разных стран, телевизионщики, а я все никак не могла понять, зачем я им нужна. И сейчас не понимаю.

- Ну, Мина Моисеевна, не каждому педагогу удается воспитать президента России.

- Не одна же я его учила!

- Поток посетителей стал спадать?

- На какое-то время – да. Меня регулярно навещала пресс-секретарь Посольства России. Я ей пожаловалась на ноги свои, совсем не могу по ступенькам подниматься. Иногда мне даже в магазин не войти. А вы же помните ту квартиру, вроде, хорошая квартира, большая, но лестница – просто мне не по силам. Без всякой задней мысли пожаловалась. А через пару недель появляется у меня представительный мужик…

- Консул?

- Нет-нет, незнакомый совсем. Сказал, что работает с президентом России, и тот попросил его подобрать мне квартиру с лифтом. "У меня", - говорит, "есть парочка на примете".

- Как зовут представительного, Мина Моисеевна?

- Ну, это необязательно.

- Как скажете.

- Зовет он меня смотреть эти квартиры, а я ни в какую. Неудобно как-то. Уговорил. Я эту сразу и выбрала. Место тихое, балкон, сами видите, прекрасный, а выхожу-то я из дома редко. Море здесь чувствуется, оно ведь рядышком. Я и в переезде не участвовала, все за меня сделали. Я, естественно, написала Володе письмо благодарное. И там честно призналась, что самым ценным подарком для меня по-прежнему остается он сам. Горжусь им. И попросила его беречь себя, беречь здоровье.

- Мина Моисеевна, а могли вы тогда, на заре 70-х, представить себе, что ваш ученик Володя Путин станет президентом России?

- Я и сейчас этого себе не представляю. Он для меня был и остается Володей Путиным.