Павел Кусонский

Окончил Полтавский Петровский кадетский корпус, Ми-хайловское артиллерийское училище (1900) и Николаевскую академию Генерального штаба (1911). Участник Первой Мировой войны: офицер в штабе 8-й армии, 11.1915— 04.1917. Офицер в управлении генерал-квартирмейстера Ставки Верховного Главнокомандующего, 04—10.1917. И. о. генерал-квартирмейстера Ставки у генерала Духонина (смотри «Приложение»), 10—11.1917. Послан (11.1917) генералом Духониным в город Быхов для предупреждения генералов Корнилова, Деникина и других узников, арестованных за поддержку мятежа Корнилова, о приближении большевиков к Могилеву и Быхову, что ускорило побег этих арестантов из быховской тюрьмы на Дон. В Белом движении: в Добровольческой армии с конца 1917; офицер в штабе главнокомандующего генерал Деникина с 06.1918. Генерал-квартирмейстер штаба Добровольческой армии, 01—03.1919. Генерал-квартирмейстер Кавказской Добровольческой армии генерала Врангеля, 04—05.1919. Начальник штаба 5-го кавалерийского корпуса (генерал Юзефо-вич), 05 — 12.1919. Комендант Симферополя, 04—08.1920. Начальник штаба 3-го армейского корпуса, 08 — 10.1920. Начальник штаба 2-й армии в Русской армии генерала Врангеля, 10—11.1920. Эвакуирован из Крыма 11.1920; в эмиграции: Турция, Бельгия, Франция (с 1922 г.), Бельгия (с 1938 г.). Арестован (22.06.1941) гестапо и помещен в концлагерь Брейндонк, Бельгия; интернирован как возможный сторонник Советского Союза и противодействия Германии в войне с СССР. Умер от жестоких побоев в концлагере. Перезахоронен 30.11.1941 на кладбище Юкль в Брюсселе.

К этому следует сделать краткое дополнение. Как и многие (генералы Шатилов, Скоблин и другие) офицеры и генералы, поддавшись пропагандистским измышлениям о разложении в рядах РОВС, все больше и больше якобы отрекающихся от «белогвардейских идей» и их крахе, Кусонс-кий, тесно связанный с генералом Шатиловым, стал «испо-ведывать религию коммунистического рая». Он (как и известный артист и звезда эмигрантской русской эстрады Вертинский), решил «заслужить» трансформацию своих прежних убеждений и «доказать» свою преданность большевистской Советской России. Кусонский стал активным деятелем подпольных сил, рьяно добивающихся низложения и полного распада РОВС и развала единства Белой эмиграции в целом. Служа верой и правдой этим целям, сойдясь с генералом Шатиловым, он стал одновременно агентом советского НКВД. С другой стороны, проявляя двурушническую активность, добился поста начальника канцелярии РОВС. Занимая этот пост в момент похищения генерала Миллера, сыграл в этой трагедии значительную роль, задержав соратников Миллера, пытавшихся организовать немедленный розыск и погоню «по горячим следам» за руководителем похищения генералом Скоблиным. Собираясь на встречу с якобы немецкими представителями для обсуждения совместных действий против СССР и расширения сотрудничества, которую так ловко организовал генерал Скоблин — агент НКВД, генерал Миллер, как бы предчувствуя, что может попасть в ловушку, написал записку о своем совместном свидании с генералом Скоблиным и «немецкими представителями», запечатав ее в конверт. Генерал Миллер просил прочитать эту записку членам РОВС, если он не вернется в Управление через три часа. Встреча была назначена на 12 часов 30 минут. В 13 часов Кусонский спокойно пообедал и, подождав еще час, так же спокойно ушел домой. При этом он, естественно, никого не поставил в известность о записке Миллера и просьбе довести ее содержание до сведения руководства и членов РОВС. Только после поднятой тревоги женой генерала Миллера и его соратниками по Северной армии (с которыми была запланирована встреча), Кусонский был вызван в управление РОВС прибывшим туда адмиралом Кедровым и комендантом Мацылевым (было уже 23 часа, то есть через 10 часов после похищения). Кусонский показал записку Миллера Кедрову. Вскоре туда же был вызван найденный генерал Скоблин — главная фигура в группе похитителей. После происшедшей словесной дуэли между Кедровым и Скоблиным адмирал Кедров решил препроводить Скоблина в полицейское управление. И здесь Кусонский, увидев, что Скоблин уже у дверей, в коридоре, совершил истинно чекистский экспромт: он сказал Кедрову, что хотел бы ему конфиденциально кое-что сообщить дополнительно (что он якобы только что вспомнил), и, позвав Кедрова, также уже вышедшего в коридор, возвратился с ним в кабинет Миллера. Скоблин, конечно, понял маневр своего товарища по службе в НКВД и, быстро открыв дверь, бросился наутек. Задумка Кусонского полностью реализовалась. Скоблин сбежал, а Кусонскому ничего не надо было и сообщать дополнительно, так как Кедро в бросился из кабинета за сбежавшим Скоблиным. Скоблин, однако, побежал не на улицу, а поднялся на этаж выше, в квартиру Третьякова, также агента НКВД и ожидавшего его на случай такого развития событий. Кедров, Мацылев и Кусонский выбежали на улицу. Между тем Скоблин из квартиры Третьякова через черный ход спокойно вышел на противоположную улицу и скрылся от преследователей. Поле этого события Кусонский продолжал свою «работу», оставаясь на посту начальника канцелярии РОВС. И только приход немцев в Париж и работа гестапо положили конец деятельности Кусонского, арестовав его 22.06.1941 и препроводив в концлагерь Брейн-донк, Бельгия. Добившись от него признаний и всех подробностей похищения генерала Миллера и своей деятельности как советского шпиона (включая выдачу шпионской деятельности Третьякова; подробнее смотри «Приложение»), гестаповцы на очередном допросе окончательно «добили» бывшего генерал-лейтенанта Белой армии Кусонского.