 |
Рехавам Зеэвиполитик |
Утром 17 октября 2001 года в коридоре иерусалимской гостиницы "Хаят-Ридженс" на 8-м этаже возле номера 816 было совершено покушение на министра туризма Израиля Рехавама Зеэви (Ганди).
В 6-30 вместе с женой Яэль он спустился позавтракать в ресторан расположенный на первом этаже. Как позднее расскажет полиции супруга, он обратил внимание на одного посетителя, который очень пристально смотрел на него, но не придал этому значение.
Позавтракав, Зеэви решил подняться один за вещами. Именно на пороге своего номера его и настигли три выстрела, сделанные из пистолета с глушителем с близкого расстояния. Один - промах, другая пуля - в шею, третья - в голову. В критическом состоянии раненый министр был доставлен в столичную больницу "Хадасса эйн-Керен". Около 10-00, несмотря на старания врачей, Рехавам Зеэви скончался.
Выступая в тот же день на траурном заседании объединенной фракции "Наш дом Израиль - Национальное единство", в которую входил Зеэви, его соратник по фракции министр национальной инфраструктуры Авигдор Либерман сказал:
- Погиб наш товарищ по оружию. Он был одним из "последних могикан" поколения ПАЛМАХа, поколения людей, создавших страну и защищавших ее всю жизнь. К нему, как ни к кому другому, подходило выражение "офицер и джентльмен". Всего себя он посвятил войне с террором и, как солдат, погиб на этой войне...
Рехавам Зеэви (Ганди) родился 20 июня 1926 года в религиозной семье в Иерусалиме, в доме, принадлежавшем его прадеду. Он - представитель 5-го поколения коренной израильской семьи, всегда помнил, что его предки выходцы из Польши.
Отец Зеэви родился в маленьком польском местечке не далеко от Лодзи. В возрасте 17 лет стал раввином. Он оставил сыну весьма необычное завещание: "Я прошу тебя, жить в соответствии со следующими принципами - скромность, преданность делу, жизнерадостность, горение".
Его родители, разделявшие социалистические и сионистские взгляды, постарались дать сыну светское образование. Он учился в гимназии "Рехавия" и на сельскохозяйственных курсах в кибуце "Гиват Шлоша".
Одно из первых и, наверное, самых ярких детских воспоминаний, которое приводит журналист Петр Люкимсон из еженедельника "Русский израильтянин", восходит к 1929 году. Уже прошла кровавая резня евреев в Хевроне, и англичане эвакуировали еврейскую общину из города. Теперь арабы готовили погромы в Иерусалиме, Цфате, в Яффо - по все территории Палестины. Отца Рехавама Зеэви, видного деятеля "Хаганы" (еврейские военизированные отряды самообороны во время действия мандата Великобритании), направляют в Цфат, и его мать бросает в лицо руководителям Ишува (еврейская община Палестины до провозглашения государства Израиль)...
- Вы отослали Зеэви: Кто теперь защитит Иерусалим?
Для защиты еврейского квартала присылают какого-то молоденького паренька с пистолетом. И вот толпа разъяренных арабов входит в еврейскую часть города. На ее пути - только один вооруженный пацан с едва начавшими пробиваться усами. Он стоит посередине улицы и, понимая, что это - его последний бой, вскидывает пистолет и начинает выпускать по толпе одну пулю за другой: И арабы - бегут!
Зеэви на всю жизнь запомнил тот страх, который испытывала его мать и соседи перед погромщиками. Но и на всю жизнь запомнил, как побежали эти погромщики, едва только один еврей показал им, что готов драться до конца.
Возможно, именно этот случай и определил мировоззрение Зеэви, всю его последующую судьбу.
В 1944 году он вступил в ряды ПАЛМАХа (сокращение слов "плугот махац" - "ударные роты"), созданного в мае 1941 года для защиты ишува. Именно в те годы, как вспоминают немногие оставшиеся в живых боевые товарищи Зеэви, в праздник Пурим он сбрил волосы и, закутавшись в простыню, худой, в очках, предстал в образе вождя индийского народа - Махатмы Ганди. Сходство оказалось настолько разительным, что это прозвище закрепилось за ним до конца жизни (несмотря на полную противоположность характеров, а так же взглядов Зеэви и знаменитого индуса).
В годы первой арабо-израильской войны (израильтяне называют ее Войной за Независимость) в 1948 году он служил офицером разведки в бригаде "Ифтах", плечом к плечу с Ицхаком Рабином воевал на самых опасных участках фронта. Он участвовал во многих кровопролитных боях и в 1949 году получил назначение в штаб Северного военного округа. Здесь он руководил спецоперациями, прошел первые командирские курсы ЦАХАЛа (Армия обороны Израиля). Позднее получил назначение в Южно-военный округ на должность начальника разведывательного отдела, а затем - командира бригады "Голани".
В этот период Зеэви участвует в боях с сирийцами, в Синайской кампании (операция "Кадеш", 1956 год), проводит громкие операции против террористов, выполняет ряд секретных военных миссий в других странах. Он пользуется авторитетом среди бойцов, получает известность, как один из самых блестящих офицеров. Его бесстрашие и мужество поражают, но еще больше поражает сила его интеллекта, умение проанализировать обстановку и добиться выполнение боевой задачи малой кровью.
Насколько Зеэви любили подчиненные, настолько же его не любило командование. И потому по службе Ганди продвигался исключительно из-за того, что не признать его способностей было невозможно. По окончании в 1964 году штабной академии в США он получает звание генерал-майора и назначается командующим Центральным военным округом. В этом качестве он участвует в "Шестидневной войне" (июнь 1967 года) в боях за освобождение Иерусалима.
Сегодня уже немногие помнят, что на той знаменитой фотографии, где Ицхак Рабин, Узи Наркис и Моше Даян идут по только что освобожденному Иерусалиму, рядом с ними запечатлен и четвертый герой этой битвы - Рехавам Зеэви. Но так велика была нелюбовь к Ганди, так пристрастны были к нему газетчики и политические противники, что его просто безжалостно вырезали с этого исторического фотодокумента.
Но при всей нелюбви к Зеэви Моше Даяна, именно Даян назначил его в 1968 году начальником отдела генерального штаба по проведению "особых операций". И Ганди снова с честью справляется с этой должностью.
В 70-е годы, когда в Иорданской долине, Иудее и Самарии развернулась кровопролитная борьба между Израилем и палестинской организацией ФАТХ (тогда ее возглавлял нынешний лидер Палестинской автономии Ясир Арафат), Зеэви лично принял участие в 120-ти антитеррористических операциях. В 1973 году, за несколько дней до войны Судного дня (Йом Кипур), начавшейся 6-го октября, он уходит в отставку по возрасту. Но с первыми звуками серен тревоги снова возвращается в строй.
Только в 1974 году он сменил мундир на штатскую одежду. А накопленный им опыт оказался востребованным. В 1975 году премьер-министр Ицхак Рабин назначил Ганди своим советником по вопросам безопасности и борьбы с террором. Он пробыл на этой должности до мая 1977 года, когда кресло главы правительства занял Менахем Бегин.
В те годы, как, впрочем, и теперь, многие генералы после отставки сразу же присоединялись к политическим партиям. В отличие от них, Зеэви решил не включаться в политическую борьбу, заявив, что "не разделяет идеологии существующих партий". Его главным принципом изначально была целостность Эрец-Исраэль (Земля Израиля в библейских границах). Вскоре после этого, он подвергся довольно грубым нападкам прессы и отдельных политиков, стремившихся дискредитировать его.
В 1981 году Зеэви назначили директором музея Эрец-Исраэль в Тель-Авиве. Влюбленный в землю Израиля, энциклопедически образованный, он практически стал создателем одного из лучших израильских музеев. Но со временем становилось ясно, что для неукротимой энергии Зеэви музейная работа не вполне подходит. Его все сильнее притягивала политика.
Вскоре состоялось рождение партии "Моледет" с поднятой Ганди на щит идеей "трансфера" арабов из Эрец-Исраэль. После этого вокруг его фигуры началась настоящая свистопляска. Как его только не называли и какому только остракизму не подвергали за эти годы.
Согласно идее Зеэви о "добровольном трансфере", арабское население Иудеи, Самарии и Сектора Газа должно переехать в соседние арабские страны и тем самым снять все проблемы. В качестве прецедента он привел решение Лиги наций 1922 года осуществить трансфер греков из Турции и турок из Греции на их историческую родину, чтобы снять межнациональную напряженность в этих странах. Кстати сказать, за осуществление данной акции доктор Нансен получил в свое время Нобелевскую премию.
По мнению Зеэви, первый этап - выезд евреев из арабских стран уже произошел. Теперь следует завершить трансфер арабов, но исключительно на добровольной основе.
Во всех своих интервью Зеэви постоянно подчеркивал, что идея трансфера призвана прекратить кровопролитие на Ближнем Востоке и привести к прочному миру в регионе.
- Я никогда не призывал выкинуть сотни тысяч арабов из Эрец-Исраэль, - говорил Зеэви. - Трансфер - это не только в наших, но и в их интересах. Нужно договориться с мировым сообществом, чтобы оно убедило арабские страны принять своих соплеменников. При этом каждой арабской семье следует выплатить достойную компенсацию за ее дом, чтобы на новом месте она смогла приобрести недвижимость.
- Но насколько моральной такая акция является сама по себе? - задавали вопрос журналисты.
- Она моральная, прежде всего потому, что после нее начнется эпоха подлинного мира, во всяком случае, движение к нему, - отвечал Зеэви. - Я ведь не предлагаю ничего нового. В нашем случае мы можем говорить об обмене: мы приняли сотни тысяч евреев из арабских стран, пусть арабские страны примут тысячи соотечественников из Израиля. В противном случае развитие событий может стать непредсказуемым. Я не верю в стабильность двунациональных или многонациональных государств...
До конца своих дней Зеэви считал трансфер "единственным выходом для евреев и палестинских арабов". Он был убежден (и пытался убедить оппонентов), что рано или поздно трансфер произойдет. Либо трансфер арабов, либо - евреев. Но при этом прольется много крови...
В 1988 году Зеэви был избран депутатом Кнессета (израильский парламент) от партии "Моледет". Он был членом парламентских комиссий по иностранным делам и обороне, по вопросам образования и культуры, по государственному контролю.
Поскольку Зеэви оставался верен своим принципам, ему было непросто присоединиться к правительству, даже когда во главе его оказывались лидеры блока правых партий "Ликуд". В 1991 году он вошел в правительство Ицхака Шамира в качестве министра без портфеля, но демонстративно подал в отставку в 1992 году, не согласившись с участием Израиля в Мадридской конференции по Ближнему Востоку.
В 1999 году "Моледет", находившаяся в оппозиции объединилась с движением "Ткума" и партией "Херут", образовав блок "Ихуд леуми" ("Национальное единство"). В 2000 году этот блок и партия "Наш дом - Израиль" создали единую фракцию. После победы Ариэля Шарона на выборах премьер-министра 6-го февраля 2001 года Зеэви был назначен министром туризма в новом правительстве.
Вообще в Израиле считают, что Ганди был изгоем в политике. Левые использовали его в качестве жупела, а правые отворачивались от него, как только он становился им не нужен.
После триумфа Биньямина Нетанияху в 1996 году Зеэви, немало сделавший для всего правого лагеря и для его победы, не был даже приглашен на коалиционные переговоры. Нетанияху понимал, что Ганди станет его головной болью, а через месяц хлопнет дверью и выйдет из правительства. И правильно понимал! Покойный Зеэви никогда не пожертвовал бы своими убеждениями ради министерского кресла.
В последний раз он доказал это за двое суток до своей гибели. Когда премьер-министр Шарон решил пренебречь его предупреждениями о том, что Израилю нельзя выходить из Абу-Снена и Газы, что послабление палестинцам, на которых так настаивает министр иностранных дел Шимон Перес, приведут к новой вспышке террора и новым жертвам среди израильтян, он вместе со своим партнером по блоку Авигдором Либерманом подал в отставку. Тогда он еще не знал, что первой жертвой этих послаблений станет он сам...
Взгляды Рехавама Зеэви не нравились многим. Палестинцам, от которых он предлагал отчистить Израиль. Израильским левым (а по сравнению с Ганди - все левые). Он никогда не соглашался ни на какие компромиссы. Если ему не нравились "трюки" правительства, он вставал с министерского кресла и уходил, оставив хорошую зарплату и льготы.
Партия "Моледет", которую он основал и возглавлял была небольшой и не самой популярной. Но и отвергавшие ее позиции не отрицали, что все помыслы Зеэви были направлены на благо государства. Разумеется, как он это понимал...
Как пишет Ривка Рабинович в газете "Время", Зеэви "был сыном своей страны, связан с ней кровно, хотел ее всю, до последней пяди, для еврейского народа". Из этого вытекало его непримиримое отношение к палестинцам и его идея "добровольного трансфера" палестинцев из Эрец Исраэль. Он осознавал невыполнимость этой идеи, но отстаивал ее, потому что не хотел делить свою родину ни с кем. Его политическая позиция было позицией желаемого, но не позицией возможного.
Тем не менее, несмотря на свои крайние позиции в отношении палестинцев (вплоть до изгнания их из Израиля), Зеэви не принадлежал к принятому называть идеологическим правым. В "нормальном" государстве с признанными границами он вообще не был бы правым. Фактически он был человеком труда, рабочего движения. Не случайно в числе его друзей были люди из разных политических партий. Даже противники затруднялись сказать о нем что-то плохое в личном плане.
До последних дней жизни Зеэви считал израильско-палестинские соглашения, заключенные в Осло, "чудовищной западней, в которую тогдашние штурманы завели Израиль". По его мнению, государство в результате лишилось стратегически важных территорий. А в самом сердце Эрец-Исраэль возникла сорокатысячная армия. Состоящая из вооруженных до зубов палестинских полицейских.
Что нам это дало? - постоянно задавал вопрос Зеэви и сам же отвечал: - Похороны за похоронами, один теракт за другим:
А вот что он говорил на своей последней пресс-конференции (она была посвящена его решению выйти из правительства), проведенной утром 15 октября в Кнессете...
- Шарон по-прежнему подчеркивает стратегическую важность сохранения правительства национального единства. Он постоянно напоминает о том, что для этого надо идти на уступки. Согласен! Уступать следует: Но почему уступать должны мы?
Надо сказать, что отношение Зеэви к "соглашениям в Осло" было предельно ясным, поскольку они, по его убеждению, "давным-давно мертвы".
- Они мертвы исключительно потому, что противоположная сторона не выполнила ни одного из взятых на себя обязательств, - пояснил он на последней пресс-конференции. - Ясир Арафат - убийца и лгун. Просто есть дни, когда он гасит волны террора, так как в эти дни ему необходимо появиться в Вашингтоне или Лондоне.
- А чего, собственно вы требуете от Шарона? - спросили Зеэви журналисты.
- Выполнения своих предвыборных обязательств! - парировал министр. - Обеспечить евреям Эрец-Исраэль безопасность и похоронить "соглашения Осло", основой которых было обещание Арафата подавить террор. Но созданная с нашего благославления Палестинская Автономия, стала рассадником террора.
- Если бы вы были премьер-министром, - не унимались журналисты, - как бы вы действовали в нынешней ситуации?
- Прежде всего, я бы выполнял свои обещания, - последовал ответ. - Потом - ввел бы конкретные, жесткие меры против террористов. Если вблизи какой-то арабской деревни напали на еврейскую машину, я завожу в это арабское село полк солдат. Окружаю, делаю обыск "частой гребеночкой". Там, где нашли оружие, - мужчин арестовываем, дом разрушаем, семью высылаем в Иорданию. Это не сложно: Так нужно сделать только в паре арабских населенных пунктах, и арабы поймут, что не так приятно служить убежищем для террористов.
Зеэви считал, что война с террором - это постоянный процесс. Он призывал не ограничиваться разовыми акциями, а думать о возможных ответах.
- Мы постоянно слышим, что у нас самая мощная армия в регионе, - говорил он - сейчас самое время ее применить:
Знавшие Зеэви люди, отзываются о нем, как о разностороннем человеке. Боевой генерал, блестящий военноначальник, он написал десятки книг, охотно редактировал и рецензировал труды других авторов.
Как рассказал на страницах израильской газеты "Новости недели" ее обозреватель Эфраим Ганор, "Зеэви был очень эрудированным человеком, непревзойденным знатоком природы, географии и истории Эрец-Исраэль". Начав свою карьеру в ПАЛЬМАХе как разведчик, он исходил всю страну вдоль и поперек, совершая разведывательные рейды. Он знал в Израиле каждую тропинку, каждый холмик и каждый камень. Видимо, со времен ПАЛЬМАХа и родилась у него бескомпромиссная любовь к своей родине. Этой любви он остался верен до последнего вздоха...
Кстати сказать, стараниями Зеэви была проложена дорога вдоль Мертвого моря. Но она - не единственный его след на карте Израиля. Он придумал десятки, если не сотни, названий для новых еврейских поселений.
Зеэви был великим книгочеем, но не замыкался в четырех стенах, а продолжал путешествовать по стране. Он собрал огромную библиотеку, где были и литературные произведения, и исторические работы, и, разумеется, по военному искусству.
К нему часто обращались за помощью как к одному из лучших знатоков иврита и еврейской истории. Но он так же изучал и историю других народов, восхищался русской литературой, а прошлое России знал получше многих современных российских интеллектуалов.
Зеэви был постоянным автором израильской русскоязычной газеты "Вести". Сначала 90-х годов он высказывал на ее страницах свое мнение по актуальным вопросам. Высказывал жестко, бескомпромиссно, не стесняясь в выражениях. В его статьях всегда присутствовали исторические примеры, параллели с историей других стран и народов. Даже те, кто был не согласен с ним, читали эти статьи с большим интересом.
Вспоминает член правления партии "Моледет" Лев Мазин, хорошо знавший Зеэви:
- Он был человеком очень искренним, прямым и бесхитростным. Он нажил немало врагов, но честность и прямота качество настолько редкие у политиков, что люди тянулись к нему. Он не скрывал своих чувств, но когда речь заходила о любви к Израилю, видел мир в двух красках - черной и белой. Здесь для него не существовало полутонов.
Правые взгляды, жесткие высказывания в адрес Арафата и непримиримость к террористам вовсе не свидетельствовали о слепой ненависти Зеэви к представителям арабского сектора. "Расист и ненавистник арабов", он, оказывается, имел среди арабов куда больше друзей, чем все 119 оставшихся депутатов вместе взятые. Ганди мог поднять на ноги весь Израиль, чтобы найти врача для умирающего арабского ребенка и спасти ему жизнь. В одной из арабских деревень есть улица, названная в его честь, потому что именно он помог жителям этой деревни добиться, чтобы к ним проложили водопровод и выстелили асфальтовую дорогу.
Еще со времен ПАЛЬМАХа у Зеэви установились особые отношения с бедуинами. Он освоил их диалект, учился у них, а они учились у него. Он сохранял с ними дружеские отношения до последних дней жизни. Известно так же как в последнее время он заботился о том чтобы бедуинам и друзам (ветеранам ЦАХАЛа) отдавались те же почести, что и евреям. Несмотря на политические разногласия с членами Кнессета от арабских партий, между ними и Зеэви установились не только корректные, но даже вполне дружеские отношения. Не разговаривал Ганди только с двумя - Ахмедом Тиби и Тауфиком Зиядом. С последним - после того, как тот выбил из рук Ганди протянутое ему лекарство от кашля, которым в тот момент страдал арабский парламентарий.
Несмотря на свой возраст, Зеэви сохранял высокую трудоспособность, энергию и неистовый темперамент. На посту министра туризма он развил необычайно кипучую деятельность - настолько, что его время было расписано, но всегда и всюду он успевал. Его часто можно было увидеть в самых опасных местах. К угрозам покушения он относился спокойно, не хотел, чтобы его слишком "плотно" охраняли. Он говорил, что как профессиональный военный, сможет себя защитить.
Зеэви рассказывал, что спал с пистолетом под подушкой с трехлетнего возраста. Именно там его родители прятали свое оружие, необходимое для самообороны. Так что более 70-ти лет он считал себя мобилизованным на защиту отечества, которое в течение всей его жизни пребывало в состоянии войны.
К слову сказать, Зеэви постоянно носил при себе две вещи - шейный брелок, на котором были записаны имена всех пропавших без вести и оказавшихся в плену израильских солдат, и - пистолет.
- Вы кого-то боитесь? - спросили как-то Зеэви.
- Нет, я не боюсь. Но я хочу, чтобы боялись меня. Если что-то случится, я всегда успею вытащить пистолет.
Не успел...
Занявшись политикой, Зеэви отдалился от своих товарищей по ПАЛЬМАХу, но личные дружеские отношения между ними не прервались. Ему, стороннику трансфера, приходилось вести с ними тяжелые политические бои. Но эти дискуссии всегда проходили в обстановке взаимного уважения. Это особенно проявлялось в его отношении к покойному премьер-министру Ицхаку Рабину, которого он почитал беспредельно.
Полвека с лишним назад во время Войны за независимость, Зеэви познакомился со своей будущей женой Яэль Села из кибуца Дгания-бет. Она служила связисткой в полку, где Зеэви был офицером разведки. С тех пор они были неразлучны.
- На протяжении всей моей службы в ЦАХАЛе, - признался в одном из интервью Зеэви, - Яэль находилась рядом со мной. Она переезжала с место на место и была классическим моим "вторым Я". Конечно, ее жизнь со мной не легка, но интересна...
Отец пятерых детей, дед двадцати внуков и двух правнуков, он называл семью своим "племенем". Что любопытно: его горячая любовь к Эрец-Исраэль проявилась даже в именах, которые он дал своим детям. Пальмах, Саяр (так на иврите называется одна из его должностей - патрульный офицер), Мецана, Цеала и Арава.
18 октября 2001 года в 15-30 по израильскому времени Рехавам Зеэви (Ганди) был похоронен на военном участке кладбища на горе Герцль в Иерусалиме. Но то, ради чего он жил, боролся и погиб, осталось. Это - Израиль...
В 6-30 вместе с женой Яэль он спустился позавтракать в ресторан расположенный на первом этаже. Как позднее расскажет полиции супруга, он обратил внимание на одного посетителя, который очень пристально смотрел на него, но не придал этому значение.
Позавтракав, Зеэви решил подняться один за вещами. Именно на пороге своего номера его и настигли три выстрела, сделанные из пистолета с глушителем с близкого расстояния. Один - промах, другая пуля - в шею, третья - в голову. В критическом состоянии раненый министр был доставлен в столичную больницу "Хадасса эйн-Керен". Около 10-00, несмотря на старания врачей, Рехавам Зеэви скончался.
Выступая в тот же день на траурном заседании объединенной фракции "Наш дом Израиль - Национальное единство", в которую входил Зеэви, его соратник по фракции министр национальной инфраструктуры Авигдор Либерман сказал:
- Погиб наш товарищ по оружию. Он был одним из "последних могикан" поколения ПАЛМАХа, поколения людей, создавших страну и защищавших ее всю жизнь. К нему, как ни к кому другому, подходило выражение "офицер и джентльмен". Всего себя он посвятил войне с террором и, как солдат, погиб на этой войне...
Рехавам Зеэви (Ганди) родился 20 июня 1926 года в религиозной семье в Иерусалиме, в доме, принадлежавшем его прадеду. Он - представитель 5-го поколения коренной израильской семьи, всегда помнил, что его предки выходцы из Польши.
Отец Зеэви родился в маленьком польском местечке не далеко от Лодзи. В возрасте 17 лет стал раввином. Он оставил сыну весьма необычное завещание: "Я прошу тебя, жить в соответствии со следующими принципами - скромность, преданность делу, жизнерадостность, горение".
Его родители, разделявшие социалистические и сионистские взгляды, постарались дать сыну светское образование. Он учился в гимназии "Рехавия" и на сельскохозяйственных курсах в кибуце "Гиват Шлоша".
Одно из первых и, наверное, самых ярких детских воспоминаний, которое приводит журналист Петр Люкимсон из еженедельника "Русский израильтянин", восходит к 1929 году. Уже прошла кровавая резня евреев в Хевроне, и англичане эвакуировали еврейскую общину из города. Теперь арабы готовили погромы в Иерусалиме, Цфате, в Яффо - по все территории Палестины. Отца Рехавама Зеэви, видного деятеля "Хаганы" (еврейские военизированные отряды самообороны во время действия мандата Великобритании), направляют в Цфат, и его мать бросает в лицо руководителям Ишува (еврейская община Палестины до провозглашения государства Израиль)...
- Вы отослали Зеэви: Кто теперь защитит Иерусалим?
Для защиты еврейского квартала присылают какого-то молоденького паренька с пистолетом. И вот толпа разъяренных арабов входит в еврейскую часть города. На ее пути - только один вооруженный пацан с едва начавшими пробиваться усами. Он стоит посередине улицы и, понимая, что это - его последний бой, вскидывает пистолет и начинает выпускать по толпе одну пулю за другой: И арабы - бегут!
Зеэви на всю жизнь запомнил тот страх, который испытывала его мать и соседи перед погромщиками. Но и на всю жизнь запомнил, как побежали эти погромщики, едва только один еврей показал им, что готов драться до конца.
Возможно, именно этот случай и определил мировоззрение Зеэви, всю его последующую судьбу.
В 1944 году он вступил в ряды ПАЛМАХа (сокращение слов "плугот махац" - "ударные роты"), созданного в мае 1941 года для защиты ишува. Именно в те годы, как вспоминают немногие оставшиеся в живых боевые товарищи Зеэви, в праздник Пурим он сбрил волосы и, закутавшись в простыню, худой, в очках, предстал в образе вождя индийского народа - Махатмы Ганди. Сходство оказалось настолько разительным, что это прозвище закрепилось за ним до конца жизни (несмотря на полную противоположность характеров, а так же взглядов Зеэви и знаменитого индуса).
В годы первой арабо-израильской войны (израильтяне называют ее Войной за Независимость) в 1948 году он служил офицером разведки в бригаде "Ифтах", плечом к плечу с Ицхаком Рабином воевал на самых опасных участках фронта. Он участвовал во многих кровопролитных боях и в 1949 году получил назначение в штаб Северного военного округа. Здесь он руководил спецоперациями, прошел первые командирские курсы ЦАХАЛа (Армия обороны Израиля). Позднее получил назначение в Южно-военный округ на должность начальника разведывательного отдела, а затем - командира бригады "Голани".
В этот период Зеэви участвует в боях с сирийцами, в Синайской кампании (операция "Кадеш", 1956 год), проводит громкие операции против террористов, выполняет ряд секретных военных миссий в других странах. Он пользуется авторитетом среди бойцов, получает известность, как один из самых блестящих офицеров. Его бесстрашие и мужество поражают, но еще больше поражает сила его интеллекта, умение проанализировать обстановку и добиться выполнение боевой задачи малой кровью.
Насколько Зеэви любили подчиненные, настолько же его не любило командование. И потому по службе Ганди продвигался исключительно из-за того, что не признать его способностей было невозможно. По окончании в 1964 году штабной академии в США он получает звание генерал-майора и назначается командующим Центральным военным округом. В этом качестве он участвует в "Шестидневной войне" (июнь 1967 года) в боях за освобождение Иерусалима.
Сегодня уже немногие помнят, что на той знаменитой фотографии, где Ицхак Рабин, Узи Наркис и Моше Даян идут по только что освобожденному Иерусалиму, рядом с ними запечатлен и четвертый герой этой битвы - Рехавам Зеэви. Но так велика была нелюбовь к Ганди, так пристрастны были к нему газетчики и политические противники, что его просто безжалостно вырезали с этого исторического фотодокумента.
Но при всей нелюбви к Зеэви Моше Даяна, именно Даян назначил его в 1968 году начальником отдела генерального штаба по проведению "особых операций". И Ганди снова с честью справляется с этой должностью.
В 70-е годы, когда в Иорданской долине, Иудее и Самарии развернулась кровопролитная борьба между Израилем и палестинской организацией ФАТХ (тогда ее возглавлял нынешний лидер Палестинской автономии Ясир Арафат), Зеэви лично принял участие в 120-ти антитеррористических операциях. В 1973 году, за несколько дней до войны Судного дня (Йом Кипур), начавшейся 6-го октября, он уходит в отставку по возрасту. Но с первыми звуками серен тревоги снова возвращается в строй.
Только в 1974 году он сменил мундир на штатскую одежду. А накопленный им опыт оказался востребованным. В 1975 году премьер-министр Ицхак Рабин назначил Ганди своим советником по вопросам безопасности и борьбы с террором. Он пробыл на этой должности до мая 1977 года, когда кресло главы правительства занял Менахем Бегин.
В те годы, как, впрочем, и теперь, многие генералы после отставки сразу же присоединялись к политическим партиям. В отличие от них, Зеэви решил не включаться в политическую борьбу, заявив, что "не разделяет идеологии существующих партий". Его главным принципом изначально была целостность Эрец-Исраэль (Земля Израиля в библейских границах). Вскоре после этого, он подвергся довольно грубым нападкам прессы и отдельных политиков, стремившихся дискредитировать его.
В 1981 году Зеэви назначили директором музея Эрец-Исраэль в Тель-Авиве. Влюбленный в землю Израиля, энциклопедически образованный, он практически стал создателем одного из лучших израильских музеев. Но со временем становилось ясно, что для неукротимой энергии Зеэви музейная работа не вполне подходит. Его все сильнее притягивала политика.
Вскоре состоялось рождение партии "Моледет" с поднятой Ганди на щит идеей "трансфера" арабов из Эрец-Исраэль. После этого вокруг его фигуры началась настоящая свистопляска. Как его только не называли и какому только остракизму не подвергали за эти годы.
Согласно идее Зеэви о "добровольном трансфере", арабское население Иудеи, Самарии и Сектора Газа должно переехать в соседние арабские страны и тем самым снять все проблемы. В качестве прецедента он привел решение Лиги наций 1922 года осуществить трансфер греков из Турции и турок из Греции на их историческую родину, чтобы снять межнациональную напряженность в этих странах. Кстати сказать, за осуществление данной акции доктор Нансен получил в свое время Нобелевскую премию.
По мнению Зеэви, первый этап - выезд евреев из арабских стран уже произошел. Теперь следует завершить трансфер арабов, но исключительно на добровольной основе.
Во всех своих интервью Зеэви постоянно подчеркивал, что идея трансфера призвана прекратить кровопролитие на Ближнем Востоке и привести к прочному миру в регионе.
- Я никогда не призывал выкинуть сотни тысяч арабов из Эрец-Исраэль, - говорил Зеэви. - Трансфер - это не только в наших, но и в их интересах. Нужно договориться с мировым сообществом, чтобы оно убедило арабские страны принять своих соплеменников. При этом каждой арабской семье следует выплатить достойную компенсацию за ее дом, чтобы на новом месте она смогла приобрести недвижимость.
- Но насколько моральной такая акция является сама по себе? - задавали вопрос журналисты.
- Она моральная, прежде всего потому, что после нее начнется эпоха подлинного мира, во всяком случае, движение к нему, - отвечал Зеэви. - Я ведь не предлагаю ничего нового. В нашем случае мы можем говорить об обмене: мы приняли сотни тысяч евреев из арабских стран, пусть арабские страны примут тысячи соотечественников из Израиля. В противном случае развитие событий может стать непредсказуемым. Я не верю в стабильность двунациональных или многонациональных государств...
До конца своих дней Зеэви считал трансфер "единственным выходом для евреев и палестинских арабов". Он был убежден (и пытался убедить оппонентов), что рано или поздно трансфер произойдет. Либо трансфер арабов, либо - евреев. Но при этом прольется много крови...
В 1988 году Зеэви был избран депутатом Кнессета (израильский парламент) от партии "Моледет". Он был членом парламентских комиссий по иностранным делам и обороне, по вопросам образования и культуры, по государственному контролю.
Поскольку Зеэви оставался верен своим принципам, ему было непросто присоединиться к правительству, даже когда во главе его оказывались лидеры блока правых партий "Ликуд". В 1991 году он вошел в правительство Ицхака Шамира в качестве министра без портфеля, но демонстративно подал в отставку в 1992 году, не согласившись с участием Израиля в Мадридской конференции по Ближнему Востоку.
В 1999 году "Моледет", находившаяся в оппозиции объединилась с движением "Ткума" и партией "Херут", образовав блок "Ихуд леуми" ("Национальное единство"). В 2000 году этот блок и партия "Наш дом - Израиль" создали единую фракцию. После победы Ариэля Шарона на выборах премьер-министра 6-го февраля 2001 года Зеэви был назначен министром туризма в новом правительстве.
Вообще в Израиле считают, что Ганди был изгоем в политике. Левые использовали его в качестве жупела, а правые отворачивались от него, как только он становился им не нужен.
После триумфа Биньямина Нетанияху в 1996 году Зеэви, немало сделавший для всего правого лагеря и для его победы, не был даже приглашен на коалиционные переговоры. Нетанияху понимал, что Ганди станет его головной болью, а через месяц хлопнет дверью и выйдет из правительства. И правильно понимал! Покойный Зеэви никогда не пожертвовал бы своими убеждениями ради министерского кресла.
В последний раз он доказал это за двое суток до своей гибели. Когда премьер-министр Шарон решил пренебречь его предупреждениями о том, что Израилю нельзя выходить из Абу-Снена и Газы, что послабление палестинцам, на которых так настаивает министр иностранных дел Шимон Перес, приведут к новой вспышке террора и новым жертвам среди израильтян, он вместе со своим партнером по блоку Авигдором Либерманом подал в отставку. Тогда он еще не знал, что первой жертвой этих послаблений станет он сам...
Взгляды Рехавама Зеэви не нравились многим. Палестинцам, от которых он предлагал отчистить Израиль. Израильским левым (а по сравнению с Ганди - все левые). Он никогда не соглашался ни на какие компромиссы. Если ему не нравились "трюки" правительства, он вставал с министерского кресла и уходил, оставив хорошую зарплату и льготы.
Партия "Моледет", которую он основал и возглавлял была небольшой и не самой популярной. Но и отвергавшие ее позиции не отрицали, что все помыслы Зеэви были направлены на благо государства. Разумеется, как он это понимал...
Как пишет Ривка Рабинович в газете "Время", Зеэви "был сыном своей страны, связан с ней кровно, хотел ее всю, до последней пяди, для еврейского народа". Из этого вытекало его непримиримое отношение к палестинцам и его идея "добровольного трансфера" палестинцев из Эрец Исраэль. Он осознавал невыполнимость этой идеи, но отстаивал ее, потому что не хотел делить свою родину ни с кем. Его политическая позиция было позицией желаемого, но не позицией возможного.
Тем не менее, несмотря на свои крайние позиции в отношении палестинцев (вплоть до изгнания их из Израиля), Зеэви не принадлежал к принятому называть идеологическим правым. В "нормальном" государстве с признанными границами он вообще не был бы правым. Фактически он был человеком труда, рабочего движения. Не случайно в числе его друзей были люди из разных политических партий. Даже противники затруднялись сказать о нем что-то плохое в личном плане.
До последних дней жизни Зеэви считал израильско-палестинские соглашения, заключенные в Осло, "чудовищной западней, в которую тогдашние штурманы завели Израиль". По его мнению, государство в результате лишилось стратегически важных территорий. А в самом сердце Эрец-Исраэль возникла сорокатысячная армия. Состоящая из вооруженных до зубов палестинских полицейских.
Что нам это дало? - постоянно задавал вопрос Зеэви и сам же отвечал: - Похороны за похоронами, один теракт за другим:
А вот что он говорил на своей последней пресс-конференции (она была посвящена его решению выйти из правительства), проведенной утром 15 октября в Кнессете...
- Шарон по-прежнему подчеркивает стратегическую важность сохранения правительства национального единства. Он постоянно напоминает о том, что для этого надо идти на уступки. Согласен! Уступать следует: Но почему уступать должны мы?
Надо сказать, что отношение Зеэви к "соглашениям в Осло" было предельно ясным, поскольку они, по его убеждению, "давным-давно мертвы".
- Они мертвы исключительно потому, что противоположная сторона не выполнила ни одного из взятых на себя обязательств, - пояснил он на последней пресс-конференции. - Ясир Арафат - убийца и лгун. Просто есть дни, когда он гасит волны террора, так как в эти дни ему необходимо появиться в Вашингтоне или Лондоне.
- А чего, собственно вы требуете от Шарона? - спросили Зеэви журналисты.
- Выполнения своих предвыборных обязательств! - парировал министр. - Обеспечить евреям Эрец-Исраэль безопасность и похоронить "соглашения Осло", основой которых было обещание Арафата подавить террор. Но созданная с нашего благославления Палестинская Автономия, стала рассадником террора.
- Если бы вы были премьер-министром, - не унимались журналисты, - как бы вы действовали в нынешней ситуации?
- Прежде всего, я бы выполнял свои обещания, - последовал ответ. - Потом - ввел бы конкретные, жесткие меры против террористов. Если вблизи какой-то арабской деревни напали на еврейскую машину, я завожу в это арабское село полк солдат. Окружаю, делаю обыск "частой гребеночкой". Там, где нашли оружие, - мужчин арестовываем, дом разрушаем, семью высылаем в Иорданию. Это не сложно: Так нужно сделать только в паре арабских населенных пунктах, и арабы поймут, что не так приятно служить убежищем для террористов.
Зеэви считал, что война с террором - это постоянный процесс. Он призывал не ограничиваться разовыми акциями, а думать о возможных ответах.
- Мы постоянно слышим, что у нас самая мощная армия в регионе, - говорил он - сейчас самое время ее применить:
Знавшие Зеэви люди, отзываются о нем, как о разностороннем человеке. Боевой генерал, блестящий военноначальник, он написал десятки книг, охотно редактировал и рецензировал труды других авторов.
Как рассказал на страницах израильской газеты "Новости недели" ее обозреватель Эфраим Ганор, "Зеэви был очень эрудированным человеком, непревзойденным знатоком природы, географии и истории Эрец-Исраэль". Начав свою карьеру в ПАЛЬМАХе как разведчик, он исходил всю страну вдоль и поперек, совершая разведывательные рейды. Он знал в Израиле каждую тропинку, каждый холмик и каждый камень. Видимо, со времен ПАЛЬМАХа и родилась у него бескомпромиссная любовь к своей родине. Этой любви он остался верен до последнего вздоха...
Кстати сказать, стараниями Зеэви была проложена дорога вдоль Мертвого моря. Но она - не единственный его след на карте Израиля. Он придумал десятки, если не сотни, названий для новых еврейских поселений.
Зеэви был великим книгочеем, но не замыкался в четырех стенах, а продолжал путешествовать по стране. Он собрал огромную библиотеку, где были и литературные произведения, и исторические работы, и, разумеется, по военному искусству.
К нему часто обращались за помощью как к одному из лучших знатоков иврита и еврейской истории. Но он так же изучал и историю других народов, восхищался русской литературой, а прошлое России знал получше многих современных российских интеллектуалов.
Зеэви был постоянным автором израильской русскоязычной газеты "Вести". Сначала 90-х годов он высказывал на ее страницах свое мнение по актуальным вопросам. Высказывал жестко, бескомпромиссно, не стесняясь в выражениях. В его статьях всегда присутствовали исторические примеры, параллели с историей других стран и народов. Даже те, кто был не согласен с ним, читали эти статьи с большим интересом.
Вспоминает член правления партии "Моледет" Лев Мазин, хорошо знавший Зеэви:
- Он был человеком очень искренним, прямым и бесхитростным. Он нажил немало врагов, но честность и прямота качество настолько редкие у политиков, что люди тянулись к нему. Он не скрывал своих чувств, но когда речь заходила о любви к Израилю, видел мир в двух красках - черной и белой. Здесь для него не существовало полутонов.
Правые взгляды, жесткие высказывания в адрес Арафата и непримиримость к террористам вовсе не свидетельствовали о слепой ненависти Зеэви к представителям арабского сектора. "Расист и ненавистник арабов", он, оказывается, имел среди арабов куда больше друзей, чем все 119 оставшихся депутатов вместе взятые. Ганди мог поднять на ноги весь Израиль, чтобы найти врача для умирающего арабского ребенка и спасти ему жизнь. В одной из арабских деревень есть улица, названная в его честь, потому что именно он помог жителям этой деревни добиться, чтобы к ним проложили водопровод и выстелили асфальтовую дорогу.
Еще со времен ПАЛЬМАХа у Зеэви установились особые отношения с бедуинами. Он освоил их диалект, учился у них, а они учились у него. Он сохранял с ними дружеские отношения до последних дней жизни. Известно так же как в последнее время он заботился о том чтобы бедуинам и друзам (ветеранам ЦАХАЛа) отдавались те же почести, что и евреям. Несмотря на политические разногласия с членами Кнессета от арабских партий, между ними и Зеэви установились не только корректные, но даже вполне дружеские отношения. Не разговаривал Ганди только с двумя - Ахмедом Тиби и Тауфиком Зиядом. С последним - после того, как тот выбил из рук Ганди протянутое ему лекарство от кашля, которым в тот момент страдал арабский парламентарий.
Несмотря на свой возраст, Зеэви сохранял высокую трудоспособность, энергию и неистовый темперамент. На посту министра туризма он развил необычайно кипучую деятельность - настолько, что его время было расписано, но всегда и всюду он успевал. Его часто можно было увидеть в самых опасных местах. К угрозам покушения он относился спокойно, не хотел, чтобы его слишком "плотно" охраняли. Он говорил, что как профессиональный военный, сможет себя защитить.
Зеэви рассказывал, что спал с пистолетом под подушкой с трехлетнего возраста. Именно там его родители прятали свое оружие, необходимое для самообороны. Так что более 70-ти лет он считал себя мобилизованным на защиту отечества, которое в течение всей его жизни пребывало в состоянии войны.
К слову сказать, Зеэви постоянно носил при себе две вещи - шейный брелок, на котором были записаны имена всех пропавших без вести и оказавшихся в плену израильских солдат, и - пистолет.
- Вы кого-то боитесь? - спросили как-то Зеэви.
- Нет, я не боюсь. Но я хочу, чтобы боялись меня. Если что-то случится, я всегда успею вытащить пистолет.
Не успел...
Занявшись политикой, Зеэви отдалился от своих товарищей по ПАЛЬМАХу, но личные дружеские отношения между ними не прервались. Ему, стороннику трансфера, приходилось вести с ними тяжелые политические бои. Но эти дискуссии всегда проходили в обстановке взаимного уважения. Это особенно проявлялось в его отношении к покойному премьер-министру Ицхаку Рабину, которого он почитал беспредельно.
Полвека с лишним назад во время Войны за независимость, Зеэви познакомился со своей будущей женой Яэль Села из кибуца Дгания-бет. Она служила связисткой в полку, где Зеэви был офицером разведки. С тех пор они были неразлучны.
- На протяжении всей моей службы в ЦАХАЛе, - признался в одном из интервью Зеэви, - Яэль находилась рядом со мной. Она переезжала с место на место и была классическим моим "вторым Я". Конечно, ее жизнь со мной не легка, но интересна...
Отец пятерых детей, дед двадцати внуков и двух правнуков, он называл семью своим "племенем". Что любопытно: его горячая любовь к Эрец-Исраэль проявилась даже в именах, которые он дал своим детям. Пальмах, Саяр (так на иврите называется одна из его должностей - патрульный офицер), Мецана, Цеала и Арава.
18 октября 2001 года в 15-30 по израильскому времени Рехавам Зеэви (Ганди) был похоронен на военном участке кладбища на горе Герцль в Иерусалиме. Но то, ради чего он жил, боролся и погиб, осталось. Это - Израиль...