Сергей Накаряков

В прессе его называют "Паганини трубы", "исключительным талантом", "нашим волшебником".

Родился 10 мая 1977 года в Горьком (Нижнем Новгороде), в музыкальной семье. Учился в 8-й музыкальной школе г.Горького по классу фортепиано у Л.В.Шпунгиной. После случившейся в 1986 году автоаварии оставил занятия фортепиано и стал учиться игре на трубе под руководством своего отца - пианиста, мечтавшего о карьере трубача. Все годы занимается с отцом, Михаилом Накаряковым, который сопровождает сына во всех его гастрольных поездках. В 1991 году вместе с родителями выехал в Израиль, с 1996 года живут во Франции. Гастролирует во многих странах Европы, в Японии. Много записывается на студиях грамзаписи. В Эстонии выступал впервые.

Кто он на самом деле: "вундеркинд", "виртуоз", или просто талантливый, умный музыкант, влюбленный в музыку и в свой инструмент - трубу?

"Это просто чудо: огромный талант и при этом необыкновенная скромность". Это мнение маэстро Эри Класа я услышала на следующий день после концерта в Пылтсамаа, где Сергей Накаряков в сопровождении Эстонского государственного симфонического оркестра под управлением Эри Класа исполнил скрипичный концерт ре минор Ф.Мендельсона в переложении для трубы с оркестром. Несколькими днями раньше он играл в Таллинне в концертном зале "Эстония" разнообразную и интересную программу, исполняя вместе с немецким пианистом и органистом Мартином Ростом на трубе и флюгельгорне сочинения Вивальди и Верачини, Перселла и Генделя, Ф.Вебера и Арбана... Без преувеличения можно сказать, что концертный зал "Эстония", слышавший многих выдающихся исполнителей, такого исполнения на трубе известных и не очень известных произведений еще не слышал.

- Как вам игралось?

- Мне было очень приятно здесь играть. Прекрасный зал с хорошей акустикой, и публика здорово приняла, очень-очень тепло. В Таллинне я ни разу не был, и мы были приятно удивлены: Tаллинн - потрясающе красивый город.

- И это при том, что вам довелось чуть не полмира объездить.

- Действительно, я был в очень многих странах, но у Таллинна есть что-то свое, чего не встретишь в других местах.

- А из тех мест, где вы выступали, где публика более вас вдохновляет?

- Скорее это европейская публика, которая не стесняется показывать свои эмоции. Американцы, конечно, тоже. А вот в Японии другие традиции: аплодировать они стесняются, зато после концерта ползала приходит за автографом.

- А Россия, родная Россия?

- В России в последнее время я играю нечасто. Полтора и два с половиной года назад у меня были концерты в Горьком (теперь Нижний Новгород) и Санкт-Петербурге. Очень тепло принимали.

- Как правило, музыканты, уезжающие за границу, скучают по российской публике. Вы не испытываете такого чувства?

- Вы знаете, среди публики иногда попадаются люди, которые довольно-таки ревностно относятся ко мне. Это мои коллеги-духовики. Особенно в родном городе.

- Ну, это, скорее, не ревность, а зависть...

- Наверно, в какой-то степени, да. Дело в том, что я в основном играю не традиционный репертуар для трубы, а произведения, которые для меня переделал отец. Аранжировки сочинений, написанных для других инструментов.

- Вам не хватает литературы, созданной для этого инструмента?

- Мне просто хочется играть музыку, которая мне нравится. на мой взгляд, она ничего не потеряет в сравнении с оригиналом, и это только обогащает трубный репертуар.

- Насколько для вас важен на концерте контакт с публикой?

- Очень важен, так как, когда чувствуешь, что публика поддерживает, это помогает.

- И тем не менее вы много времени уделяете и записям на грампластинки, где нет этого дыхания зала...

- Во время записи все равно идет контакт с музыкантами, с оркестром. Если дуэт "труба и фортепиано", то идет контакт с пианистом. Конечно, это гораздо труднее, так как не возникает того вдохновения, которое дает публика.

- А волнение перед концертом - несмотря на огромное число выступлений - вы все же испытываете?

- На этот вопрос в последнее время я отвечаю так. Если чувствуешь себя хорошо подготовленным к концерту, нет и причин волноваться. Хотя, с другой стороны, перед концертом есть какая-то... Даже не знаю, как это назвать... Когда выпьешь чашку крепкого кофе, что-то такое чувствуешь. Возбужденное состояние. Но вряд ли его волнением можно назвать. Это определенный стимул.

- Наверно, вы затруднитесь назвать количество своих выступлений. Но зато наверняка помните свое первое выступление на концертной эстраде?

- Конечно, помню. Мне было 9 с половиной лет, и я играл в Горьковской филармонии "Поэму" Фибиха и "Неаполитанский танец" Чайковского. Кстати, к этому времени еще года не прошло, как я стал заниматься на трубе. А меньше чем год спустя я сыграл Концерт для трубы с оркестром Арутюняна.

- Верно ли, что одна звукозаписывающая фирма заключила с вами бессрочный договор?

- Нет. Kогда мне было 14 лет, папа подписал контракт - я не был совершеннолетним - с немецкой фирмой грампластинок Teldec Classic Jnternational. Он продлился пять лет. Теперь пошел второй срок, так фирма захотела продлить контракт. Уже вышло шесть моих дисков, в конце ноября выйдет седьмой.

- Сергей, вы поразительно быстро делали успехи на этом инструменте. Впечатление такое, что вы всего добиваетесь играючи: и тонких нюансов, и виртуозного мастерства...

- Конечно, просто так с неба ничего не падает. Приходится заниматься, хотя не могу сказать, что занимался очень много. Все зависит от времени и обстоятельств. Если мне предстоит запись на компакт- диск, то могу заниматься в день 4-5 часов - два раза с перерывами. Но обычно я играю 1,5 часа утром и 1,5 часа вечером. Максимум. Но труба - тяжелый инструмент, и, естественно, каждый раз надо выкладываться.

- Признаться, мне трудно представить, как на трубе - в отличие, скажем, от фортепиано, можно играть пять-шесть часов.

- Есть, есть такие "выдающиеся" в этом плане студенты, которые занимаются очень-очень много. Правда, я не знаю, помогает ли им это или нет. Потому что, на мой взгляд, можно просто с ума сойти от этого. (Смеется).

- Сергей, знаю, что к трубе вы пришли волею обстоятельств...

- Отчасти, да.

- Только отчасти? Или вы считаете, что труба - ваш инструмент?

- B конечном счете я нашел свой инструмент. И должен сказать, что мне в этом смысле очень повезло. Я считаю, что талантов на самом деле в мире очень много, они просто не нaшли себя.

- Сколько вам было лет, когда вы начали заниматься музыкой?

- Шесть. Я начал учиться игре на фортепиано у Лады Владимировны Шпунгиной в восьмой музыкальной школе г.Горького. Дома со мной занималась мама, которая, надо признаться, заставляла меня это делать.

- Мама - музыкальный педагог?

- Нет, но она играла когда-то на скрипке в любительском оркестре, и в музыке хорошо разбирается. Она высиживала со мной часы, а я противился всеми силами и терпеть этого не мог. (Cмеется). Я вообще к фортепиано не подхожу, хотя обожаю этот инструмент - люблю его слушать. Но знаю, что это просто не "мое". Зачем же я буду портить музыку?

- Удивительное признание. А из других инструментов какой вам близок? Кроме трубы, разумеется.

- Виолончель. Мне очень нравится звук виолончели. И человеческий голос, конечно. Вот почему я играю очень много аранжировок из виолончельного и вокального репертуара. У меня есть даже отдельный компакт-диск с вокальной музыкой, переложенной для трубы моей сестрой-пианисткой. Есть записи переложений валторнового репертуара, кое-какие фаготные произведения, скрипичные.

- Владимир Спиваков, услышав вас, подарил вам трубу - об этом писалось в одном музыкальном журнале. Когда это было?

- Это было в 90-м году. В тот момент для меня это было очень важно, это сильно мне помогло. Он пригласил меня на свой фестиваль в Кольмаре, во Франции. Хотя об этом почти никто не знает. В свое время мы с ним довольно часто играли в России, да и во Франции.

- Вы ведь играли со многими выдающимися исполнителями, в том числе со знаменитой Татьяной Петровной Николаевой.

- Это было ее последнее исполнение фортепианного концерта Шостаковича. Раньше был такой фестиваль "Musik festival and sea", он проходил на корабле, в круизе по Средиземному морю. У нас сложились очень дружеские отношения, мы замечательно общались. Она хотела записать вместе диск в Москве. Но это не свершилось, к сожалению. (Т.Николаева умерла в 1993 году. - Т.У.)

Первый фортепианный концерт Шостаковича я играл с Женей Кисиным, играл и со своей сестрой. Но, пожалуй, самое памятное выступление с Мартой Аргерих.

- С этой феноменальной пианисткой? Как это случилось?

- Меня пригласили на музыкальный фестиваль в Швейцарии, где и состоялось это выступление. Это был концерт с оркестром Лионской оперы, дирижировал Кеннет Нагано. Мы играли Первый концерт Шостаковича для фортепиано, трубы и камерного оркестра. Конечно, я этого никогда не забуду.

- У вас есть любимые партнеры, с кем вы охотнее и чаще выступаете?

- С кем я часто играю, так это со своей сестрой. Она пианистка, училась в Московской консерватории у Веры Васильевны Горностаевой. Сейчас мы часто даем сольные концерты в Европе. В Японии почти каждый год. В следующем году у нас там будет 17 сольных концертов, пригласили на семь недель.

- Как часто вы даете концерты?

- Трудно назвать определенную цифру. Это зависит от менеджера, что-то - от моих личных желаний. Иногда есть периоды, когда я два месяца не выступаю. А иногда получается почти без перерывов. Конечно, надо, чтобы оставалось время готовить новый репертуар. Музыканту всегда надо расти. Да и отдыхать тоже когда-то надо.

- Кстати, Сережа, какие у вас увлечения?

- Трудно назвать что-то определенное, но я очень много играю в компьютерные игры... Да, я совсем не серьезный человек. А заразился этой "болезнью" от Гила Шахама, великолепного американского скрипача.

- А как вы к джазу относитесь? Ведь так много прекрасной джазовой музыки для трубы.

- Знаете, в мире столько джазовых музыкантов, совершенно потрясающих. Я не думаю, что что-то мог бы прибавить нового. У меня просто к этому нет таланта.

- И вы совсем ничего, даже для себя, не играете?

- Нет, совсем не играю. У меня огромная коллекция записей. Я обожаю джаз, он дает мне какую-то энeргию. Но я никогда не буду этим заниматься. Только классическая музыка. Во всяком случае пока у меня нет других планов.

- Есть ли у вас эталоны среди исполнителей?

- Из трубачей могу назвать Тимофея Матвеевича Докшицера, благодаря которому я начал играть на трубе. Когда я впервые услышал его пластинку с записями прелюдий И.С.Баха с органом, это меня потрясло. И я с тех пор нахожусь в этом мире.

- Он вас так заразил любовью к трубе?

- Да, он меня буквально заразил. Гениальный музыкант, потрясающая личность. Мы с ним знакомы. К сожалению, не прищлось много с ним встречаться. А последний раз мы с ним виделись пару месяцев назад. Если же говорить о моих любимых музыкантах, то это прежде всего Марта Аргерих, Миша Майский. А вообще трудно выделить кого-то, столько прекрасных музыкантов вокруг.

- Что для вас главное, когда вы играете?

- Самое главное - передать какие-то эмоции публике. Конечно, ты сам от этого получаешь колоссальное наслаждение.

- Вы уже не один год живете во Франции, есть ли у вас определенный круг близких вам по духу людей?

- Это очень трудно, и вряд ли пока возможно: я там с 93-го года. Но у меня подруга во Франции. И, пожалуй, на этом все заканчивается. Но у меня очень много знакомых по всему миру.

- Подруга - француженка?

- Француженка. Но она по-русски замечательно говорит.

- А вы по-французски?

- Я говорю по-французски, по-английски тоже.

- Кем вы себя чувствуете во Франции?

- Музыкантом. Так же, как везде.

- Гражданином мира? Можно так сказать?

- Можно. Запросто.