Светлана Собинова-Кассиль

Содержание

1. Воспоминания о Светлане Собиновой
2. Галина Сапожникова

Светлана Леонидовна Собинова-Кассиль (1920, Балаклава - 2002, Москва) Актриса, доцент ГИТИСа, преподаватель актерского мастерства на курсе под руководством Григория Конского и Ольги Андровской, дочь великого певца Леонида Собинова, жена известного советского писателя Льва Кассиля. Окончила оперно-драматическую студию им. Станиславского, выступала на сцене драматического театра им. Станиславского в Москве. Во время войны участвовала в работе фронтовых артистических бригад. После смерти матери Н. И. Собиновой, Светлана Леонидовна взяла на себя заботу о будущем музея отца и, пополняя коллекцию, передала большое количество сохраненных ценнейших документов и материалов, составивших

основу коллекций в мемориальном Доме-музее Леонида Собинова в Ярославле.

Воспоминания о Светлане Собиновой

Илья Кияненко, директор Собиновского фестиваля, заслуженный работник

культуры России:

...Идею проведения фестиваля Светлана Леонидовна горячо поддержала. Если мы дали проекту жизнь, то Светлана Леонидовна вдохнула в него душу. Она старалась приезжать на каждый фестиваль. Говорила: "Для меня Собиновский фестиваль особенно дорог. Я человек не просто

пристрастный, а сверхпристрастный. Ведь фестиваль носит имя моего отца. Приезжаю сюда работать. Смотрю обязательно всю программу...

Возвращаясь в Москву, сразу начинаю ждать новой встречи. Не сомневаюсь, что следующий фестиваль состоится...". К сожалению, в 2002 году Светланы Леонидовны не стало. Мы трепетно сохраняем память об этой уникальной, светлой, по-настоящему интеллигентной русской

женщине.

Писатель Анатолий Алексин в книге <<Перелистывая годы>> в главе, посвященной своему другу Льву Кассилю, вспоминал: "Жена его Светлана Леонидовна Собинова - дочь великого певца - вела себя, как декабристка, в мучительные для Льва Абрамовича дни и годы. Во все

времена она была его вернейшей "Софьей Андреевной". Дочь их Ирина, художница, полностью оправдывает - в искусстве и в жизни - столь обязывающую двойную фамилию: Собинова-Кассиль".

Галина Сапожникова

Как дочь певца Собинова стала женой Льва Кассиля.

За Светланой Леонидовной ухаживали трое блестящих актеров, в том числе Александр Галич. Но она предпочла прожить жизнь с детским писателем в выдуманной Швамбрании. Однажды папа принес дочке книжку про страну Швамбранию, которую придумал один детский писатель. И через много лет, когда отца уже не было в живых, а девочка стала взрослой, она этого

писателя встретила. И влюбилась. А потом переехала жить в его замечательную страну, которая расположилась в пространстве между старым роялем, книжными шкафами и пластинками с голосом ее знаменитого отца. Потом судьба пересекала их линии еще много раз и, наконец,

успокоилась, разместив на двери подъезда сразу две мемориальные доски.

И соединила их географически: в Саратове именем Собинова названа консерватория, а в Энгельсе открыт музей Льва Кассиля. Когда Светлана Леонидовна Собинова, дочь одного и вдова другого, приезжает в Саратов на Собиновские музыкальные фестивали - ей остается только переехать через речку, чтобы попасть на Кассилевские литературные чтения...

- Отец был старше мамы на 18 лет. Он окончил юридический факультет и филармоническое училище, и первое время работал присяжным поверенным у адвоката Плевако, пока на каком-то из процессов ему не сказали: "Ну, соловей, что вы нам теперь споете?". И он понял: чтобы не стать лучшим певцом среди адвокатов и лучшим адвокатом среди певцов, надо на что-то

решаться. Так папа начал певческую карьеру. Мама происходила из купеческого рода Мухиных (скульптор Вера Мухина приходилась ей двоюродной сестрой) - она была красавицей и часто ходила в театр, он не мог не обратить на нее внимания. Она стала второй женой Собинова, с

первой - Марией Федоровной, с которой у всех нас сохранились нежнейшие отношения, у него было двое сыновей, Юра и Боря. Юрочка погиб в год моего рождения, в 1920-м, он был настоящим русским офицером, и какой-то бандит убил его, выстрелив в спину. Второй сын, Боря, после революции эмигрировал в Германию.

И что, Собинову прощалось наличие белоэмигрантского сына?

- Отец умер в 1934 году, когда трудные времена еще не начались. Если бы он дожил до 1937-го, думаю, его бы ждала та же участь, что и других. Но пока он был жив, на нас это никак не отражалось - мы много путешествовали по Европе и всегда останавливались в Берлине у Бори...

Богемное детство: весна в Италии, лето в Мариенбаде и шумные завтраки на подмосковной даче?

- Папа был человеком очень общительным - он любил, чтоб в доме кто-то постоянно гостил. Все знали, что в 2 часа у нас пьют кофе, к этому времени и подтягивались. Трудно представить, что я знала этих людей: Глазунов, Качалов, Нежданова. Бахрушин - основатель частного театрального музея - как-то написал мне в альбоме: "Помни, что отец и

мать - не просто твои родители. Это люди, которые принадлежат искусству. Так что не бросай ни одной бумажки". Вот я всю жизнь эти бумажки и складываю. Что касается дач... Мы часто жили на даче у знакомых во Внукове. Как-то папа посадил рассаду помидоров,

старательно их поливал и однажды в день своего рождения подошел к грядке и увидел: о чудо - один созрел! он был в диком восторге - пока не подошел поближе и не обнаружил, что под помидором стоит рюмка водки. Это друзья так его разыграли!

Все закончилось в один день с его смертью?

- Мы были в Риге, у нас уже были куплены билеты в Москву, и однажды, когда я осталась ночевать у знакомых, за мной вдруг пришли мамины друзья... Когда я вошла в гостиницу, я все поняла по лицам. Папа умер внезапно, во сне, - у него было совершенно спокойное лицо. Потом папу перевезли в советское посольство, и я не давала вынести гроб, потому

что Боря не успевал приехать на похороны. Боря был профессором консерватории и жил в Западном Берлине, но, поскольку он владел русским языком, его часто просили помочь в

переводах. Как-то раз, уже после войны, его пригласили в Восточный Берлин на какую-то важную встречу, он поехал. И... Оказался в лагере под Минском. Мама пыталась помочь - и его удалось перевести в Подмосковье. Он понимал, что его жизнь скоро оборвется - так и вышло.

Вас природа тоже наделила музыкальными способностями, как и братьев?

- Я училась в студии Станиславского, но всегда говорила: "С моей фамилией петь просто неприлично". Поступать туда боялась, потому что мы с Константином Сергеевичем были знакомы с детства. А на уговоры: "У тебя же с ним чудесные отношения!", отвечала: то дедушка Станиславский, а то сам Станиславский! Я играла горничную в спектакле

"Три сестры", и моя подруга Нонна Мейер, вышедшая замуж за Яншина и игравшая эту горничную после меня, хвасталась, что я передала ей толстую тетрадь наработок, хотя нужно было всего-то сказать: "Кушать подано!". Но мы знали все роли.

Льва Кассиля в студии и встретили?

- Мы познакомились во время войны, когда в Москве в Колонном зале и в зале Чайковского стали проводиться концерты. Помню, был концерт Оборина, светилась электропечка - чтобы не замерзали руки, мы сидели в шубах. Льва Абрамовича я там часто встречала, и как-то знакомые позвали нас в гости. Кассиль читал "На смерть Есенина", я заявила:

"Ненавижу Маяковского!" - разве могла я простить ему фразу: "Ваши стихи сюсюкает Собинов"?! Все засмеялись: "Ну, Лева, это удар поддых".

Вы, наверное, считались завидной невестой - с такой-то фамилией?

- У меня было три кавалера по студии Станиславского, и я никак не могла решить, в кого я влюблена. Один - Саша Гинзбург (Александр Калич) - вечно играл на нашем рояле - его папе сам Рахманинов выбирал.

Другой - Боря Левинсон - стучал на табуретке вместо барабана. А третий - Коля Афанасьев - красавец мужчина. За Колю я в конце концов и вышла замуж. Мы разошлись очень быстро и по-доброму. А потом я встретила Льва Кассиля. Нам было трудно - у него была жена и двое детей. И все-таки он развелся, мы поженились - и у нас остались чудесные

отношения с его детьми, Димой и Володей.

Как он относился к тому, что в вашем доме главным мужчиной все-таки был Собинов - эти старинные фотографии, афиши, сделанные Врубелем, - не квартира, а музей!

- Во-первых, никто не относился к папиному кабинету как к музею. Мы тут на голове ходили - запирали в столовой народных артистов - Нежданову, Голованова, - а сами занимали кабинет и репетировали. А во-вторых, Лев Абрамович к памяти папы относился удивительно, хотя никогда с ним не встречался. Моя мама его обожала, потому что он напоминал ей Собинова. И берег память о нем так, как будто это был его собственный отец. Мама предлагала ему работать в папином кабинете, а он уходил в тесную бывшую детскую, где стоял макет яхты "Швамбрания", а на двери висел швамбранский герб со словами: "Отвага. Верность.

Труд. Победа".

Кассиль был невероятным фантазером и в жизни? и точно так же отменял рассветы и закаты с братом Оськой - как в книжках?

- Никогда. Фантазии на жизнь он не переносил. Что касается Оськи - тот был репрессирован и расстрелян в 1937 году.

Как?! Но ведь сам Кассиль был обожаем властями и публикой!

- Ну и что? Это было другое время... Дочка Оси Наташа до сих пор живет в Джезказ гане, куда была сослана Осина вдова. Лев Абрамович относился к этому очень болезненно и никогда ничего не рассказывал, хотя отношения с семьей брата поддерживал всегда.

Жизнь его была очень напряженной - он потому и ушел из жизни так рано. Не стало его во время обеда, было ощущение, что он просто подавился.

Сердце. Тут же приехал его сын Володя, он врач, но он сказал, что даже если бы отец в этот момент был на операционном столе, спасти его все равно бы не удалось.

То есть ни отец, ни муж не успели вам ничего сказать на прощание...

- Так и ушли. Двойную фамилию - Собинова-Кассиль - носит моя дочь Ирина, она стала художником-мультипликатором. На квартиру, в которой соседствуют швамбранский герб и кустодиевские наброски театральных декораций и в которой живет все наше семейство, одно время заглядывались "новые русские", предлагая за нее дачу в Майами.

Я им ответила: "Живите там сами".