Алексей Меринов

Вышло в свет неожиданное издание — «Иллюстрированный Уголовный кодекс Российской Федерации». Свод статей украсили рисунки художника Алексея Меринова. С художником встретился корреспондент «Известий».

Зачем вы взялись за столь странную работу?

— Была куча картинок, нарисованных в разные годы. На исконно-посконную отечественную вечную тему: «Воруют». Рисунки не самые плохие. Было желание как-то их сохранить, поскольку в газете они живут один день. Путем поисков и застолий родилась эта идея. К моему удивлению, довольно живучая. Ибо это уже третье переиздание.

Попадает ли факт такого деяния под какой-нибудь из законов?

— Дело не в самих законах — в их толковании. Есть, допустим, ст. 261 — «Уничтожение или повреждение лесных насаждений», бумаги-то сколько потрачено для этой книги. Или, может случиться, мои иллюстрации принесут какому-нибудь чиновнику невосполнимые моральные страдания. Так что гениальный постулат «был бы человек, а статья для него найдется» не отложен в дальний ящик.

Случалось ли вам, «русскому художнику и матросу», как вас кличут в соцсетях, нарушать закон?

— Слаб человек. Но ничего такого, из-за чего стоит срочно надевать парик и на лыжах пересекать Финский залив, за собой не припомню. Иногда слишком буйно отмечал победы любимого клуба. Но в основном за пределами нашей Родины. То есть берегу я ее, любимую.

На вас обижались за ваши работы? Может быть, подавали в суд или хотели побить?

— Суды были, в Москве все выиграны. В регионах — по-разному. Однажды большой дядя-чиновник углядел в Буратино себя. Этакий сеанс саморазоблачения. Проиграли с редакцией сей суд, но пока живы. Ну а чтобы в лоб получить — в художниках состоять необязательно. Достаточно быть «не с нашего района», а то и «за просто так». Вариантов, как в Уголовном кодексе, — на все случаи жизни.

Кстати, о Буратино. Чем он вам так мил?

— Как последний негодяй цепляется за патриотизм, так и я, оформляя экономические, в особенности, статьи, спасаюсь пародиями или авторскими версиями сказок, басен и прочего фольклора. Потому что ни черта в этой экономике не разбираюсь. Тем более что тот же деревянный человечек — крендель интереснейший. Ну полено же поленом, а пять золотых имеет! Да к тому же сказки-то и басни, лелею надежду, знает большинство.

Есть ли реакция на ваши карикатуры от сильных мира сего?

— Я сознательно избегаю дружеских отношений со всякого рода начальниками, политиками и функционерами. У меня приятель есть, повоевавший в разных горячих точках. Навсегда запомнил его слова: «Никогда не общайся с пленными. Прикажут его расстрелять, а ты уже всю судьбу его знаешь до третьего колена. Бац — рука и дрогнула». Я в том смысле, что общаешься ты с этим самым «сильным», потом он что-нибудь учудил — и всё. Тут ты весь на измене: рисовать надо, а жалко.

Бывает ли, что у вас опускаются руки и падает карандаш, скажем, когда речь идет об очередной сюрреалистической инициативе какого-нибудь депутата?

— В большинстве случаев, наоборот. Специфика «производства» — чем дурнее флюиды, тем реже падает карандаш. Хотя, честно, бывает, что чувствуешь всю свою бесполезность, прочитав про очередной кульбит «кумира». Видишь в его действиях или словах абсолютное совершенство. И добавить тебе к этому уже нечего. И таких перфекционистов все больше и больше. Пойдет так и дальше — точно придется цветочки рисовать.

Что в таком случае включается — юмор или злость?

— Хочется, чтобы включился юмор, зачастую, увы, превалирует злость. Юмор — вообще сложная штука, несмотря на кажущуюся легкость. Юмор в области политики сложнее в несколько раз. Я страшно не люблю слово «сатира», затертое и опошленное во времена «борьбы с отдельными недостатками». В массовом понятии карикатура — это обязательно «ржака». Почему? Совсем необязательно она должна веселить до упаду. Это просто рисунок, наполненный сюжетом, логикой, смыслом, порою парадоксальным. И злость, кстати, не так уж и плохо. Тут надо грань найти, отделяющую ее от злобы. Есть такая грань, я знаю. Не всегда, правда, видна.

Что нужно художнику для работы в вашей стилистике, помимо юмора, и почему у нас этот жанр не так развит в отличие от Штатов, где есть даже военные художники-карикатуристы?

— А много ли в официальной бумажной прессе карикатуры? С каждым годом она оттуда потихоньку «вымывается». И редакторам лишний зуд ни к чему, и издание на их наивный взгляд выглядит посолиднее. Нужна одна, очень простая, но важная вещь: доверие между художником и редактором. Очень многие уходят в интернет. Там раздолье: нарисовал, пару клавиш нажал — и всё, «в печать». Правда, иногда планка ниже плинтуса.

Вы большой любитель рока и блюза. Не хотите оформить чей-нибудь альбом?

— На заре нашей дружбы с Сережкой Вороновым (Crossroadz) было несколько попыток совместной работы. Но поскольку наши с ним художественные советы проходили в музкабаках, их итоги твердо и четко доложить не могу. Кстати, многие музыканты рисуют отлично. Поэтому пусть кумиры мои остаются таковыми, а я — в зале, в первых рядах, как всегда восторженный и с двумя «гиннессами».

Артисты, как известно, зарабатывают на корпоративах. С какой коммерческой тематикой, возможно, комической, но высокобюджетной, обращались к вам?

— У меня каждый год с сентября по декабрь — елки. Новогодние календари и прочая праздничная полиграфия. Правда, у некоторых бывших заказчиков существовали иллюзии о том, что если платишь, то лучше всех знаешь, что и как художник должен изобразить. Этим — горячий привет и до свидания. Были и экзотические заказы, например Камасутра. Пока в процессе, чую, в вечном.

Кого из карикатуристов вы почитали за учителей и готовите ли себе преемника?

— Своими учителями считаю Златковского, Пескова, Дубова, Макарова, Тюнина, Теслера. Прекрасен петербуржец Виктор Богорад. Именно они закладывали еще в советские годы то, что принято называть современной карикатурой. Или проблемной графикой. Или парадоксальным рисунком. Что касается преемника, я не настолько мастеровит, хотя, конечно, ассистента не хватает. Чтоб карандаш заточил, а лучше — в кулинарию сбегал.

Что для художника Меринова самое любимое в жизни? Иными словами, чему бы он посвятил не карикатуру, а полноценное полотно?

— Ничегонеделание — день, когда тебе не надо читать, смотреть, слушать все эти новости и прочие ужасы. Это такой кайф! Полотно еще не готово, но буду еще долго его писать. Ибо как закончится, тут и наступят растерянность да старость. Оно нам надо?