Борис Штейфон

Окончил Харьковское реальное училище, Чугуевское пехотное училище и Николаевскую военную академию (1911). Участник русско-японской и Первой мировой войн. Из училища выпущен в 124-й пехотный Воронежский полк. В 1914 г. — капитан и и. д. помощника начальника разведывательного отделения Управления генерал-квартирмейстера штаба Кавказской армии. В 1915 г. — подполковник на прежней должности в полевом штабе генерала Юденича. Принимал активное участие в подготовке штурма Эрзерума и в январе 1916 г. участвовал в нем. В июле 1916 г. — штаб-офицер для поручений при штабе 1-го армейского корпуса.

После Октябрьского переворота вернулся из армии на место своего постоянного жительства — в Харьков. Здесь, еще при советской власти, а затем во время германской оккупации возглавлял подпольную группу офицеров Генерального штаба (в нее входили полковники фон Лампе, Ткачев и др.), занимавшуюся переброской офицеров в Добровольческую армию и добыванием для нее вооружения и боеприпасов. Этот «Добровольческий центр в Харькове», или «Центр Полковника Штейфона», был признан штабом Добровольческой армии и его члены числились в ее составе. В сентябре 1918 г. полковник Штейфон, уходя от агентов Петлюры, покинул Харьков и явился в штаб Добровольческой армии в Екатеринодаре, где вскоре был назначен командиром вновь сформированного Белозерского пехотного полка. В июле 1919 г. был назначен начальником штаба Полтавского отряда, ядром которого была 6-я дивизия генерала Бредова. Остался начальником штаба при генерале Бредове, когда последний возглавил группу войск, отходившую из района Одессы вверх по Днестру на соединение с Польской армией. В начале 1920 г., когда войска генерала Бредова были интернированы в Польше, полковник Штейфон помог генералу Бредову добиться переброски этих войск через Румынию в Крым. Будучи проездом в Константинополе в начале сентября 1920 г., полковник Штейфон узнал от представителя генерала Врангеля о своем производстве в генерал-майоры. После эвакуации армии генерала Врангеля из Крыма добровольно отправился в лагерь Галлиполи рядовым. Тем не менее вскоре после прибытия был назначен генералом Ку-теповым на трудную должность коменданта лагеря. Из Галлиполи прибыл с войсками 1-го армейского корпуса в Болгарию, в Тырново, где и. д. начальника штаба корпуса (1922). Был выслан правительством Стамбулийс-кого в Королевство СХС и поселился в Белграде. За заслуги и деятельность на посту коменданта в Галлиполи генерал Штейфон был произведен в генерал-лейтенанты. Активно участвовал в офицерском Союзе участников войны и был удален генералом Врангелем из РОВ-Са за попытку уйти из общего подчинения «легитимному Генеральному штабу». В конце 1920-х — начале 1930-х гг. опубликовал ряд работ по истории военного искусства и занимался преподавательской деятельностью. В 1941 г. во время формирования Русского Охранного корпуса в Сербии был приглашен генералом Ско-родумовым занять пост начальника штаба. После отрешения от должности и временного ареста генерала Ско-родумова немецким командованием за его заявление, что корпус будет стремиться к продолжению борьбы с советским режимом, командование корпусом принял генерал Штейфон. Находясь в непрерывном конфликте с германским командованием, не допускавшим переброски корпуса на Восточный фронт, и тяжело переживая потери корпуса в Югославии, генерал Штейфон не выдержал напряжения и скоропостижно скончался 30 апреля 1945 г. на холоде, на морозе. И этот ребенок был как маленький боец, работал вместе с Анфисой Вистингаузен (она играла маленькую разбойницу) наравне со взрослыми. Еще у нас снимались Анна Снаткина (Снежная королева), Дмитрий Харатьян (он у нас такой забавный король), Валерия Ланская (мать Герды), Анна Ардова (веселая Атаманша), Инна Макарова (Фея времени) и замечательный австрийский актер, который играл у нас Андерсена. Фильм мы сразу снимали в русской и английской версиях.

– Вы ведь сами тоже там сыграли?

– Да, образ Нэнги, и даже научилась специальным шестом-хореем погонять оленей. Съемки были очень сложными, но чрезвычайно интересными! Снималась Машенька Бурляева, моя дочка, в роли вороны «в положении», вместе с ней снимался ее муж Володя Баграмов. Она реально была в положении, и мы придумали такую ворону, которая беспокоится все время о гнезде, все время ищет, где бы устроиться, такая вот острохарактерная роль. Ваня Бурляев играл папу Герды, так что опять меня будут обвинять в семейственности, но что делать, если вокруг меня сплошные профессионалы! Маша – в театре Маяковского, Володя Баграмов – в Гоголь-центре, Ваня Бурляев – композитор. А вы помните – он маленьким снимался в «Юности Бемби»? Мама тоже не пирожками торгует – народная артистка СССР Инна Макарова, поэтому мне деваться некуда! В фильме снимались четыре поколения нашей актерской семьи.

– Вы, я знаю, занимаетесь продюсированием, а когда же успеваете заниматься творчеством?

– К сожалению, я вынуждена быть генеральным продюсером компании. Я совмещаю несколько ипостасей: продюсер, режиссер, актриса и сценарист, и это очень тяжело. В театре «Бэмби», кстати, мы двадцать лет играли спектакль «Снежная королева» по Шварцу, и у меня там было две роли: бабушки и атаманши, но в кино я ограничилась бабушкой.

– Проекты вашей компании в основном посвящены русской классике…

– Да, мы, можно сказать, тяготеем к классической культуре: сняли десятисерийный фильм «Одна любовь души моей», посвященный Марии Волконской и Александру Сергеевичу Пушкину, фильм «Пушкин. Последняя дуэль», фильм «Гоголь. Ближайший», документальный фильм о Сергее Бондарчуке, вместе с каналом «Культура» мы снимали фильм «Встречи на Солярисе» – воспоминания о Тарковском, фильм о моей маме – «Мой дорогой человек». А сейчас фильмы для детей надо снимать, и обязательно со сложной графикой и действенным сюжетом, иначе их никто не будет смотреть.

– Но классические проекты ведь не приносят прибыли?

– До сих пор мы каким-то образом выживали, потому что, например, фильм «Пушкин. Последняя дуэль» купил телеканал «Россия» и четыре раза показывал. К сожалению, мы не смогли заработать на DVD, потому что пиратство в нашей стране чрезвычайно развито: стоит только картине выйти, а она уже и в Интернете, и продается на дисках. Сегодня очень сложно выжить культуре в нашей стране. Театр, детский клуб – выживай, как хочешь, а то, что мы детей отвлекаем от улицы, это никого не интересует. Я очень обеспокоена судьбой России, потому что путь, который сейчас нам предложен, тупиковый.

– А какой путь предложен?

– Понимаете, я ненавижу даже слово «капитализм». Капиталистический путь развития – тупиковый. Нас очень хорошо учили в свое время, и речь вовсе не о том, что нужно сейчас вставать под коммунистические знамена и все рушить – мы уже достаточно всего порушили. Но есть же страны, где, простите, все недра земли принадлежат народу, а не чудовищным корпорациям, которые никто не может проверить, в том числе и государство. Я уже не говорю о том воровстве, в котором мы погрязли – такого никогда не было. И конечно, простой народ возмущается: людей сажают в тюрьму за то, что они налоги не уплатили, но при этом не сажают тех людей, которые крадут у государства и народа миллиарды. Как это вообще возможно?

– Что вы предлагаете?

– Постепенно менять курс на те страны, которые живут при демократическом социализме…

– Вы имеете в виду Северную Европу?

– Да, Северную Европу. Там есть, конечно, свои проблемы, но государство там заботится о человеке. Андрей Кончаловский написал потрясающую статью, в которой привел такие данные: у нас сейчас намного больше беспризорных, чем во время революции, чем после войны! Детей выбрасывают, мучают, никто их не может защитить от насилия! Что это?

– Зато приняли закон о запрете на усыновление детей иностранцами…

– Этот закон ничего не принесет хорошего потому, что люди, которые хотят усыновить, любят детей. Исключения и несчастные случаи тоже бывают, но это ведь везде может быть. Другое дело, что у нас и на этом наживаются – продают всё и вся.

– Сегодня на экранах нельзя увидеть, как и чем живет страна – только насилие, убийство, воровство и другие жуткие вещи…

– У нас страна стала жить сама по себе, отдельно от государства! И есть позитив колоссальный в одном – это волонтеры. Я их невероятно уважаю, этих самостоятельных людей, которые объединяются в какие-то свои общества, помогают в бедствиях, спасают, собирают вещи для детей. В Театре Гоголя установили ящик, чтобы люди несли одежду и обувь, и он – полный всегда. И еще у нас чудовищная платная медицина. Кто-то откровенно награбил и с этим живет, а народ это видит, народ это знает. Это же не может протянуться долго. И дело даже не в правлении одного человека. Нужна очень серьезная государственная команда, нужны люди, которые осознают то, что происходит сейчас...

– Где же набрать эту команду?

– Страна всегда талантлива! Я очень люблю Сибирь, Алтай – там очень здоровое население, мне кажется, есть здравомыслящие люди. Русскому человеку всегда было близко слово «справедливость». Помню, я с детских лет дралась сильно с мальчишками, если кто-то кого-то обижал, потому что у меня было полное ощущение, что я родилась в семье героев. Я считала, что моя мама – Любка Шевцова. Когда я была очень маленькой и смотрела фильм «Молодая гвардия», то думала, что мама хотела быть артисткой, и никакой фашист ее не убил, просто она была ранена, полежала в госпитале, потом пошла во ВГИК и родила меня. Вот я и старалась соответствовать этим героям, у меня даже была своя справедливая «тимуровская» команда.

– На кого равняются дети сегодня?

– Я как-то одного мальчика спросила: «Какой твой любимый русский герой из фильмов?» Он тут же ответил: «Шварценеггер». Зал захохотал, а он на меня смотрит так удивленно. Он ведь входит в кинотеатр, и на него разве русские артисты смотрят? Вы где-нибудь видели портреты Сережи Безрукова или любого нашего актера в кинотеатрах? Нет! Там висит или Мэрилин Монро, или Шварценеггер. Вот и получается, что любимый русский артист – Шварценеггер.

– Никита Михалков предложил показывать в школе сто лучших фильмов.

– Всё время говорят: у нас нет детского телевизионного канала, а он и не может возникнуть, потому что никто не будет платить за него без рекламы!

– Но детям нужно не только кино.

– Совершенно верно, вот нашему театру уже 27 лет. Он был основан сначала при Театре киноактера, потом нас, конечно, «ушли», я даже голодала двадцать шесть дней в защиту театра, но все было бесполезно. Потом у нас появилось пристанище – Дворец творчества «Хорошево» в районе метро «Октябрьское поле». Тянуть театр очень сложно, вот некоторые театры как-то себя позиционируют и получают государственную поддержку, но, в основном, все еле выживают. Мы держимся за счет гастролей, часто выезжаем. И вообще – наши дети очень счастливы, некоторые уже совсем взрослые. Кто-то стал актером, кто-то – нет, но мы всегда вместе. Мои дети никуда от меня не ушли. Они все – хорошие люди, их воспитал театр, содружество таких же, как они детей. Они с огромным удовольствием вспоминают каждую нашу поездку.

– Наталья, скажите, что помогает вам бороться с несправедливостью, где вы берете силы?

– Преодолевать приходится многое, но я – неисправимый оптимист и никогда не зацикливаюсь на физическом мире, я считаю, что мы – бессмертны, а вот кто как распорядится этим бессмертием, это уже второй вопрос. Мой отец Сергей Бондарчук в фильме «Война и мир» в роли Пьера Безухова кричал: «Кого арестовали? Меня, мою бессмертную душу?!!» Я полностью согласна: нашу душу никто и ничто не может арестовать, и нет никакого ощущения, что завтра – конец. Я против навязывания апокалиптических идей, потому что в космосе все движется, все развивается, все эволюционирует. Я – не революционер, я – эволюционер и считаю, что мы все равно все наладим, потому что есть такое понятие, как совесть. И у нашего народа есть совесть, и это – самое главное, и нас это спасет всех вместе.