Главная Войти О сайте

Дмитрий Черняков

Дмитрий Черняков

режиссер

- Кто предложил взять для постановки «Синюю птицу»? Инициатива исходила от Табакова или от тебя?

- От меня.

- Почему-то я так сразу и подумал. «Синяя птица» неплохо укладывается в один ряд с «Похождениями повесы» в Большом театре. В обоих случаях речь идет о пьесах-аллегориях, в обоих случаях подразумеваются странствия души.

- Ну, ты критик, тебе виднее… Но, если серьезно, иногда идея что-то сделать возникает не от того, что ты пытаешься все рассчитать и поставить в один ряд со своими предыдущими затеями. Часто все происходит очень спонтанно, в зависимости от какого-то случайного импульса. Вот, например, как было с «Двойным непостоянством» в «Глобусе»? Я приезжал в Новосибирск для того, чтобы поставить там абсолютно другую пьесу. Но стал смотреть актеров, увидел трех человек и подумал: о, они должны прекрасно сыграть «Двойное непостоянство».

- Случайно-то оно, может, и случайно, но для того, чтобы так подумать, нужно хорошо знать эту пьесу и иметь в голове ясное представление о том, как ее можно было бы воплотить.

- Да, это правда, пьесу я очень хорошо помнил. Хотя и не планировал ее ставить. Просто есть вещи, которые почему-то хорошо откладываются в голове. А «Синяя птица» возникла у меня еще вот почему. Меня, как и множество других детей, водили на «Синюю птицу» во МХАТ – это было еще в 1970-е годы, до раздела МХАТа. И у меня было ощущение, что мне как ребенку показывают что-то не по моему детскому разумению. Открывают тайны, показывают объем, который меня пугает. С другой стороны, манера изложения всего этого казалась мне какой-то ужасной. Я всегда воспринимал этот спектакль не то чтобы как полувыдохшийся, старый или потерявший изначальную свежесть, а просто как заведомо неправильный. Мне казалось неправильным, что самое сложное здесь сведено к самому простому. Но я ведь знаю, что Станиславский изначально ставил «Синюю птицу» не как заведомо детский спектакль, а как серьезное символистское произведение. Со временем он многое изменил в спектакле, а в 1930-е годы некоторые сцены были оттуда изъяты за мистицизм. Для меня очень важно подчеркнуть, что я никак не соизмеряю свой выбор этого названия с тем, что этот спектакль когда-то шел в Художественном театре. Мое желание связано исключительно с текстом. Я немножко боюсь того, что существуют у публики какие-то ожидания, связанные с тем, что «Синяя птица» - это старый московский спектакль. Я не думаю, что нужно выстраивать какие-то взаимоотношения со спектаклем Станиславского. Нужно ставить текст как бы заново.

- Это будет заведомо взрослый спектакль?

- Да! Хотя слово «взрослый» тоже сразу закрывает какие-то возможности для восприятия. Наверное, его и ребенок сможет смотреть. Но точно могу сказать, что я не буду делать никаких корректив, с тем чтобы подстроиться под сугубо детское восприятие. Я должен поставить «Синюю птицу» совершенно честно. И самая большая проблема для меня видится в расхождении между результатом и зрительскими ожиданиями.

- Почти всегда ты оформляешь свои спектакли сам как художник. С «Синей птицей» будет то же самое?

- Да, так и будет. Я не разделяю себя как режиссера и как художника. Я не художник. Просто воспринимаю придумывание визуального ряда как часть режиссерской работы. Я всего полтора раза работал с другим художником. Первый раз это было семь лет назад, я ставил «Молодого Давида» в Новосибирске. Я попал в этот проект уже в сформированную команду. А еще полраза, которые я имею в виду, это было по моей инициативе. Я пригласил Зиновия Марголина соучаствовать в работе над «Тристаном и Изольдой» в Мариинском театре. Вообще, в 80% интервью, которые у меня брали, у меня обязательно спрашивали: «Как это вы так? Одновременно и художник, и режиссер?» Я уже придумал сто пятьдесят пять ответов на этот вопрос и выдаю их по очереди.

- Можно на бумажечках ответы написать и вытягивать случайную.

- Ага. А вот еще очень модный вопрос: «Опера или драма? Ну вот расскажите, вы и в опере, и в драме работаете. Чем они отличаются? А что вы больше любите?» На этот вопрос я уже тоже знаю заранее, что отвечать. Он, надеюсь, будет?

- Не надейся. Мне интересно немножко другое: оперная режиссура в твоей жизни появилась осознанно или это получилось случайно?

- Я бы сказал, что это было предельно осознанно. И это всегда было моим преимуществом. Я думал об этом с самого начала - как только стал задумываться о том, что можно пойти учиться на режиссера. Я никогда не имел никакого отношения к опере. Ни я, ни мои родители. Но так сложилось случайно, что в каком-то сознательном возрасте, уже в начале 1980-х, я ходил постоянно на оперные спектакли. И, видимо, как-то это отложилось во мне. Опера меня занимает гораздо больше, чем драма. Хотя от очень уважаемых мною людей из драматического искусства я слышал, мягко говоря, сомнительные комментарии по поводу моей любви к опере. Мне говорили: «Зачем тебе это надо? Это не работа для режиссера. Не трать время, оно так быстро уходит. Занимайся настоящим театром». И я всегда теряюсь, не зная, что ответить.

- Видимо, все дело в том, что в России в отличие от Европы совершенно не развита традиция оперной режиссуры и режиссер по старинке считается вспомогательной фигурой при постановке оперных спектаклей.

- Наверное. Это и в умах многих критиков то же самое.

- Тема странствий души, общая для «Похождений повесы» и «Синей птицы», действительно была столь существенна при выборе материала, как может показаться со стороны?

- Нет, дело немножко в другом. Я думаю, что на 75% моя жизнь состоит из воспоминаний. Из прошлого. На остальные 25% – из иллюзий и из каких-то мечтаний. А реальности нет. Она не имеет для меня никакой ценности. Завтра наш с тобой разговор приобретет какую-то ценность, когда я начну вспоминать о нем, а сейчас – нет. Реальный человек для меня тоже не обладает никакой ценностью, а только мои представления о нем. И мне кажется, это у многих людей так. И вот поэтому… В общем, продолжая дальше в этом направлении, я начинаю думать о «Синей птице». Вот так бы я сказал, кокетливо выкручиваясь из этого вопроса. Все остальное – на премьере. А говорить о будущем спектакле сейчас – все равно что о ребенке на первом месяце беременности.

- А в «Похождениях повесы» интересовала какая-то иная тема?

- Мое отношение к «Похождениям повесы» как к моралите – далеко не самое главное. Мне было интересно смоделировать на примере одного человека ситуацию, при которой вся его жизнь складывается исключительно из осуществления желаний. Ни фрустраций, ни каких-то неразрешимых задач – все идеально получается. Интересно было проследить за тем, во что человек в результате такого пути превращается. И в конце этого пути, в момент краха определить, что для него являлось истинной ценностью, а что – нет.

- Ну, фактически здесь речь идет о том же мотиве, что и при разговоре о «Синей птице». Важна не сама жизнь, а фантазия о ней.

- Да, именно. Так и есть.

Похождения по весям

Дмитрию Чернякову 35 лет, он родился и вырос в Москве. В 1993 году окончил Российскую академию театрального искусства (ГИТИС) по специальности режиссура. Несмотря на московское происхождение, в столице приобрел известность после нескольких оперных и драматических постановок в провинции. Работал в театрах Москвы, Санкт-Петербурга, Вильнюса, Новосибирска, Казани, Самары.

В 1998 году заметным событием в театральной жизни России стала его постановка оперы Владимира Кобекина Молодой Давид в Новосибирске, после чего последовали приглашения от самых известных оперных театр ов. В 2000 году Мариинский театр обратился к нему с предложением поставить Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии Римского-Корсакова, а в 2004-м в репертуаре Мариинки появилась опера Глинки «Жизнь за царя» в режиссуре Чернякова. В 2002 году поставил оперу Стравинского Похождения повесы в Большом театре. Опера «Аида», поставленная им в Новосибирском театре оперы и балета, получила в этом году «Золотые маски» за лучший оперный спектакль, за лучшую режиссуру, а также приз критики. Среди драматических спектаклей Чернякова самым заметным оказалось Двойное непостоянство Мариво в новосибирском театре Глобус, побывавшее на нескольких крупных европейских фестивалях. Сейчас приступил к репетициям «Синей птицы» Метерлинка в МХТ имени Чехова. Предполагается, что, выпустив этот спектакль, он примется за постановку «Школы злословия» на мхатовской сцене. Среди оперных планов Чернякова на новый сезон – «Евгений Онегин» в Большом театре.

© БиоЗвёзд.Ру