Лари Кингстон

- Каково Лари Кингстону в Шотландии?

- Хорошо, очень хорошо! Отличная страна и отличный футбол. Чемпионат для меня складывается очень удачно: во всех матчах, кроме одного, я признавался лучшим игроком встречи.

- Когда вы переезжали в Британию, многим в России подумалось: парень нашел свое место.

- Вот-вот. Я обожаю английский футбол – где бы я ни играл, всегда смотрел премьер-лигу по телевизору. К тому же и в «Крыльях», и в других командах мне всегда говорили: у тебя английский стиль игры, там бы ты играл намного лучше. Сейчас я могу сказать, что они правы. Ведь Шотландия – это почти то же самое, что Англия. Длинные мячи, скоростная и агрессивная игра. Только звезд в Шотландии меньше, а все остальное – то же самое.

- Как раз из-за агрессивной игры в России многие были вами недовольны.

- Да нет, я же могу менять свой стиль игры. Могу быть на поле очень жестким, но и успокоиться для меня не составит труда – все зависит от соперника. Но те, кто называют меня агрессивным, совершенно правы – опорному полузащитнику надо трудиться за троих. Посмотрите на Макелеле – и трудяга, и убийца в одном флаконе!

- Ваш нынешний клуб кишит литовцами – сейчас их в команде десять. Как себя чувствуете в этой колонии?

- Совершенно нормально. Они отличные ребята и игроки. Наш президент (литовский бизнесмен Владимир Романов – «Спорт сегодня») не просто привез в команду соотечественников. Он купил действительно лучших – тех, кто этого заслуживал. Я не согласен с теми, кто считает уровень их игры не соответствующим «Хартсу». Они здорово играют в футбол.

- А кто, по-вашему, играет лучше всех? Чеснаускис? Янкаускас?

- Лучший, на мой взгляд, Мариус (Залюкас – «Спорт сегодня»), наш центральный защитник. Просто стена.

- В предыдущих командах у вас было много забавнейших прозвищ – от «Гол-машины» до «Самарского питбуля». На что откликаетесь на новом месте?

- Сейчас они называют меня wee-man («коротышка» – «Спорт сегодня»). Я невелик ростом, гораздо ниже других игроков команды. Но повалить меня при этом почти невозможно. Так что, можно сказать, называют с уважением.

- Как вам шотландские болельщики? Эмоциональны?

- Очень! Любят футбол, заполняют стадион на всех матчах и поддерживают команду очень агрессивно. Хотя не так агрессивно, как в Гане. Тамошние фанаты вообще сумасшедшие. Когда я перешел из «Олимпикс» в «Хартс оф Оак» – для Ганы это как «Селтик» и «Глазго» – меня хотели убить, причем по-настоящему. Изуродовали машину, угрожали несколько месяцев. В Шотландии я такого, конечно, не представляю.

- Вы говорили, что мечтаете играть в «Барселоне» и каждый новый клуб – шаг в сторону каталонской мечты. Планы не поменялись?

- Нисколько. Я все еще играю, я в хорошей форме, я пытаюсь идти к своей мечте – «Барселоне». Много лет назад пообещал себе – поиграть в сильнейшем клубе сильнейшего чемпионата перед тем, как закончить с футболом. Для этого я много работаю и прошу бога о помощи.

- И когда, по вашим прикидкам, вы должны оказаться в европейском топ-клубе?

- Точно я, конечно, не скажу. Но уверен, что в 2010 году, а может и годком раньше, я буду играть в суперклубе. Это предел, которой я установил сам для себя.

- С какими чувствами вспоминаете о России?

- С добрыми. Я всегда уважал российский футбол. Очень хорошая лига, которая вдохновила меня и сделала сильнее, а также вернула в сборную Ганы. Приехав в Россию, я уже не хотел играть за сборную и думал, что никогда не получу вызов туда. Но моя игра заставила тренеров позвать меня, и я вернулся.

- Кто сделал вас сильнее?

- Гаджиев, например. Благодаря ему я стал намного крепче физически. Когда я пришел в команду, у нас было много отличных игроков в центре поля: Каряка, Ковба, Огнен Короман. Но Гаджиев позвал меня и сказал: «Кингстон, я в тебя верю! Но чтобы играть, ты должен стать сильнее». Я стал задерживаться после каждой тренировки минут на двадцать – либо подкачивался в тренажерном зале, либо работал на поле. В итоге в Самаре я сыграл немало отличных матчей.

- В «Локомотиве», похоже, вас не очень-то жаловали.

- «Локомотив» – отличная команда. Но некоторых игроков я до сих пор вспоминаю без удовольствия. Например, Евсеева. Он критиковал меня без остановки. Особенно после того, как мне показывали карточки. Этот человек сам делал очень много ошибок, получал наказания, в том числе удаления, но никто ничего ему не говорил. Но когда фолил я, он говорил журналистам: «Не понимаю, что Кингстон делает на поле». Что странно – не будь я хорошим игроком, такая команда, как «Локомотив», ни за что бы не позвала меня.

- Бикей, еще один африканец, поменявший Россию на Британию, играет сейчас в «Рединге». При этом рассказывает английским журналистам страшные вещи о России – будто там везде расисты.

- В России я сталкивался с расизмом только один или два раза. Все тот же Евсеев говорил мне гадости на тренировке. Но подробно рассказывать об этом не хочу, потому что мне нет дела до этого человека. Еще один раз игрок «Зенита» кричал мне расистские слова. Не помню, как его зовут, но он игрок сборной России, полузащитник.

- А разве ваш русский достаточно хорош, чтобы понимать, что кричат вам игроки?

- Конечно! С литовцами из «Хартс» мы общаемся по-русски. Я хорошо их понимаю и могу объяснить что-то сам. Про футбольное общение на русском вообще не говорю – там все про сто.

- В «Хартсе» вы находитесь в аренде. Когда она закончится, планируете вернуться в Россию?

- Наверное, нет. Моя цель – продолжить играть в Европе. Хотя кто знает, как жизнь повернется.

- Норвежец Эрик Хаген, приехав в «Зенит», никак не мог понять, почему судьи так строги к нему и наказывают за любой контакт с соперником. В отчаянии парень даже хотел вернуться на родину. У вас в России были проблемы подобного толка?

- Нет, у меня с вашими судьями все было окей (смеется).

- В Англии, наверное, и подавно? Считается, что тамошние люди в черном свистят только в крайних случаях.

- Да, и здесь все хорошо. Хотя от российских арбитров они отличаются очень сильно. На мой взгляд, британские арбитры более расслабленны. В России судьи принимают решения в напряжении, как будто боятся об этом пожалеть. Почему так происходит? Даже не знаю, для меня это загадка.