— Фильм принес вам оглушительный успех. Вы этого ожидали?
— Конечно, нет. Я вообще не понимаю людей, целенаправленно снимающих в расчете на одобрение критики, жюри. Такие ставки в киноискусстве изначально для меня неприемлемы. Недавно один из коллег озвучивал собственные амбиции, подсчитывая лавры от участия в мировых кинофестивалях. Нельзя заявлять об уверенности в победе твоего фильма на всех трех европейских конкурсах. Если картина заслуживает приз в Каннах, на Венецианском фестивале ей уже не бывать. Такова специфика: Берлинский, Каннский и Венецианский — конкурирующие между собой кинофестивали. Кино делается для друга, который может быть перуанцем, испанцем, русским, и на понятном для них языке. В моем предыдущем фильме «Они» есть эпизод, где женщина бегает за ребенком со стаканом всеми «любимого» гоголь-моголя, и на просмотре в Чикаго в этот момент зрители искренне смеялись. Кино — самое космополитичное искусство, я называю его музыкой изображения, которое само должно рассказывать. В моих фильмах предельно мало текста. А зачем, если и так все ясно. Говорят, что мои фильмы скорее художественные документы. Если это действительно так, то я рад, что приблизился к тем великим мастерам, которых люблю.
— И кому же отдаете предпочтение?
— Японскому кино Акиро Куросавы, испанскому Бенюэля, новой волне французов, позднему неореализму Пазолини.
— Ваш фильм пять лет пролежал на полке, поскольку не было денег на его озвучивание. Не боялись, что за это время социальная тематика утратит актуальность?
— Моему фильму это не грозит еще много лет. Прошли годы, но профессора, как и мой герой, по-прежнему приторговывают на базроба или работают носильщиками… Мне хочется продуктивных сдвигов во всех сферах и подъема — экономического и социального. Но, честно говоря, Шеварднадзе оставил такое наследие, что разгребать и восстанавливать нынешним рулевым придется долго. Наверное, главная заслуга фильма «Тбилиси-Тбилиси» в выводе, который неминуемо напрашивается. Просмотрев его за рубежом, люди поняли: «революция роз» стала логическим завершением режима Шеварднадзе, хотя на диктатора он не тянул.
— По какому принципу отбирали актеров для фильма?
— Когда я пишу сценарий, то вижу в каждой роли определенного актера. Есть, конечно, любимчики, для которых в любой работе стараюсь найти роль. Это Гурам Пирцхалава, Шотико Кристесашвили…
— Вы третируете актеров во время съемок?
— Немного. Я требую от них полной отдачи. Когда начинаю снимать фильм, ухожу из дома, чтобы ничего не отвлекало. Забываю день или ночь за окном, генерируя энергию 24 часа в сутки.
— С какого кинофестиваля начал шествие фильм «Тбилиси-Тбилиси»?
— Первую награду он получил за лучшую режиссуру на кинофестивале стран СНГ и Балтии «Киношок». Позже получил главный приз Российской киноакадемии «Нику» как лучший среди фильмов Балтии и СНГ. На кинофестивале в Висбадене он взял Гран-при и денежный приз 10 тысяч евро. Наград достаточно, есть и за лучшую музыку к фильму, которую написал любимый мною Нияз Диасамидзе.
— «Тбилиси-Тбилиси» был представлен на премию «Оскар» в номинации лучший зарубежный фильм.
— Картина попала в пятерку лучших, но затем была заменена палестинским фильмом об отношениях на Ближнем Востоке. Голливудский конкурс — прежде всего политика.
— Членство в Американской киноакадемии было предложено как компенсация?
— Ни в коем случае. Предложение поступило, когда я принимал поздравления за «Нику».
— Насколько мне известно, это не первый фильм, за который вас чествуют.
— До этого была картина «Они». В Тбилиси проходил кинофестиваль «Золотой орел». Просмотрев фильм, жюри решило включить его в конкурсную программу, и он получил приз за лучшую режиссуру. Это стало отправной точкой для фильма, пустившегося в путешествие по кинофестивалям. Он побывал в Каннах, Чикаго, где взял приз за режиссерский дебют, поскольку это была моя первая полнометражная лента. Позже я уехал в Штаты. В Атланте начал работать в небольшой студии авторского кино. После знакомства с моими работами мне предложили должность директора монтажа. Платили прилично, и я остался на шесть месяцев. Но из Тбилиси пришло сообщение, что началась война. Взял билет и прилетел, просто не мог там оставаться.
— Что было дальше?
— А дальше — Абхазия, смерть друзей, разочарования. Большая мясорубка, в которую попали наши ребята, оказалась на поверку обыкновенной авантюрой, поскольку родина была продана с самого начала. И каков итог? Потерянные друзья и потерянное время. У погибших есть рай, ад, у потерянного времени нет кладбища…
— Проводя в фильме «Они» своего героя по всем кругам ада, вы подводите его к трагической развязке — самоубийству. Почему у вас такие грустные фильмы?
— Фильмы грустные, но я — оптимист. Кроме того, я уверен, мой глубокий пессимизм в работе действует как шоковая терапия на зрителя, он побуждает к действию. Главный персонаж картины «Они» — прототип Варравы, которого сняли с креста, и распяли Христа. Герой фильма прошел по жизни, причиняя столько страданий другим, что смерть была единственным выходом. У меня заранее был готов эпизод, где он должен был застрелиться. Замысел сюжета начинается с финала, как говорит мой литературный идол Борхес.
— В ваших фильмах тема глобального тесно переплетается с судьбой отдельного человека.
— Для меня самая большая трагедия — это слеза на лице ребенка. В этом вечная связь большого и малого.
— Сегодня во всем мире идут споры о засильи американской продукцией. Что вы думаете по этому поводу?
— Участи американизации не избежит и наш кинематограф. Читая работы студентов, я все больше в этом убеждаюсь. О том, что надо отходить от американского кино, говорит и Вуди Ален. Нужно снимать национальное кино, авторское. Это произведение искусства. Что же до блокбастеров, то американское кино — это представление. И оно имеет право на существование хотя бы для того, чтобы сравнивать.
— Какую позицию занимаете в споре о фильме «Код да Винчи»?
— Пока не знаю, я не видел фильма. А Дэна Брауна скорее отношу к фельетонистам, а не к писателям.
— Есть темы, которые вы никогда не взялись бы экранизировать?
— Я никогда не говорю никогда.
— Над чем работаете сегодня?
— После успеха моего фильма поступило много интересных предложений из Франции, России. Есть и грузинская тема — «Кавказский бестселлер». Фильм о печальных событиях 9 апреля. Это история трех друзей, чьи судьбы и характеры в водовороте трагических событий претерпевают коллизии. Один из дружной тройки — писатель, который пишет неплохие книги. Второй — врач, работающий в Красном Кресте, третий — человек, который не хотел с лужить в армии и поступил в духовную семинарию. Таков сюжет картины. Если помогут со средствами, будем снимать. Думаю, нам такой фильм сегодня нужен.
— Каких героев своих фильмов вы любите больше — положительных или…
— Нет праведников и грешников! Есть люди со своими достоинствами и недостатками, поэтому я люблю их в одинаковой мере. В каждом из нас намешано хорошее и плохое, просто проявляется это по-разному.
— Вы всегда хотели быть режиссером?
— Лет в семь хотел стать путешественником. Можно сказать, что частично я осуществил свою мечту, разъезжать приходится часто. Родители хотели, чтобы я стал врачом. Думаю, то, чем я сегодня занимаюсь, лечит, но по-другому.
— Семья, двое сыновей, любимое дело, успех, популярность. Это и есть составные счастья?
— Для меня оно заключается в человеческом общении, в связи человека с человеком, как говорил Экзюпери.