Оливье Маршаль

- Ваш фильм показался мне очень непохожим на другие триллеры и боевики, которые снимаются сегодня во Франции. С чем, по-вашему, это связано?

- Свой фильм я делал как дань почтения классическим полицейским фильмам, которые снимались во Франции в 1950-1970-х годах. Клузо, Мельвиль… Обожаю их фильмы, и как только один из них выходит в заново отреставрированной копии, я непременно иду в кино его смотреть. Безнадежность и одиночество во взгляде каждого из моих персонажей – это от Мельвиля. Я безумно многому у него научился. Сравнивать себя с ним – просто безумие, мне никогда не достичь такого уровня. Но мы всегда идем по следам великих учителей. Должен сказать, что я преклоняюсь и перед многими американскими режиссерами, такими как Майкл Чимино, Майкл Манн. А работа над светом в 36 наследует Крестному отцу Копполы. Мой фильм – смесь моего кинематографического воспитания и образования, полученного уже позже. Скажем, стилизацию кадра я заимствовал у Спайка Ли, его 25-го часа… Что касается актеров, то я даже как зритель предпочитаю тяжеловесную манеру игры, которую здесь воплощают Отой и Депардье. Да, 36 очень личный фильм, я высказал в нем всего себя.

- Самое необычное в вашем фильме – соединение стилизаций и цитат с вполне реальным опытом современной работы криминальной полиции Парижа.

- Реальность для меня – отправная точка, но вскоре факты становятся скучными, и я хочу достичь лиризма и героики, которые несвойственны реальности. Телесериалы банализировали наши представления о работе полиции, последовавшие за ними фильмы – особенно комедии – были полны клише. Я хотел вернуть в кинематограф героическое измерение, во всяком случае, в том, что касается работы полиции. Героизм и боль - вот, что нужно знать, чтобы понять работу полицейского. Мне хотелось, рассказывая личную и важную для меня историю, соблюсти ныне забытые традиции французского популярного кино, каким оно было несколько десятилетий назад.

- Современное полицейское кино испорчено иронией и стебом, но возможно ли сегодня сделать фильм, начисто лишенный этого?

- Лично я называю такой комический кинематограф кинематографом Макдоналдса. Я уважаю, к примеру, Люка Бессона, хотя лично с ним не знаком и его Никита или Леон показывали уровень отличной режиссуры. Но сегодня, когда мы смотрим Такси или Багровые реки 2, кино превращается в чистое развлечение, о котором забываешь через пять минут после выхода из зала. Я хотел доказать, что даже в популярном жанре можно рассказать о чем-то серьезном. Не подумайте, что я ставлю себя выше других. Я не художник, а просто хороший ремесленник. Все деньги, которые нам дали на этот фильм, мы потратили не зря. Мы хотели дать публике что-то хорошее. А что это может быть? Либо смех, либо эмоции.

В теперешнем французском кино нет места справедливости и здравому смыслу. Люди делают фильмы для себя самих, для своих друзей, а не для публики. Зрителя меж тем надо уважать. Бессон не одинок, есть много таких же. А бывает и ужаснейшее арт-кино, которое ни один нормальный человек не пойдет смотреть. И кто изменит ситуацию, если не я? Еще вчера никто не хотел смотреть фильмы про полицейских, а 36 посмотрело два миллиона человек. А что сегодня ставят в театре! Просто кошмар. Совсем забыли о Мольере.

- Не боитесь, будучи слишком серьезным, оказаться смешным?

- Надеюсь, что не произвожу такого впечатления, тем более что следующий мой фильм будет лирической комедией. Я, знаете ли, люблю не только Мельвиля, но и Клода Сотэ. Правда, параллельно с этим я готовлю еще один фильм - в духе Мельвиля - о рождении парижской полиции в 1940-е. Изучаю архивы, нахожу в них немало интересного: истории полицейских, которые служили нацистам и ловили евреев, а после войны заняли очень важные посты и содействовали арестам и расстрелам по ложным обвинениям настоящих антифашистов, которые могли бы рассказать о них правду. Если я сделаю этот фильм, там будет немало деталей о происхождении современного французского общества.

- Не страшно ворошить прошлое полиции? В конце концов, вы сами там долго работали…

- Да, в полиции я проработал 12 лет. А началось все с кино. С детства я смотрел фильмы про полицейских и потому со временем решил записаться в полицию. Я был молодым идеалистом, не догадывался, что система юстиции скрывает двойное дно, что за героизмом скрывается бюрократия, что в преступлениях нет ничего романтического. Я потерял нескольких друзей – одни покончили с собой, другие были убиты или оказались в тюрьме. Моя семья распалась, я развелся с женой и, оказавшись относительно свободным, пошел на актерские курсы, не уходя из полиции. Потом – первые роли на телевидении. Так все и началось.

- Полицейский опыт помог вам написать сценарий 36?

- 80% фильма из моего личного опыта. Собственно, все вплоть до выхода персонажа Отоя из тюрьмы – чистая правда. Немножко я все это драматизировал, но каждый эпизод – стрельба по крысам, изнасилование пожилой проститутки, избиение преступника в лесу – взято из жизни.

- Вы были героем этих событий или наблюдателем?

- Когда как. В некоторых я участвовал сам, о некоторых знаю от их непосредственных участников.

- И каково было передать этот опыт таким звездам, как Отой и Депардье?

- Мне были необходимы два пятидесятилетних актера: более молодой человек не может претендовать на пост главы парижской полиции. Из пятидесятилетних Отой и Депардье – лучшие. Их присутствие позволило мне получить богатое финансирование и общественное мнение тоже. О моем фильме много говорили до его выхода на экраны, хотя у меня играет множество прекрасных актеров, имена которых куда менее известны. К примеру, Андре Дюссолье - первостепенный актер, который особенно хорош в ролях второго плана. С Жераром и Даниелем мы долго готовились. Даниеля я познакомил с несколькими следователями убойного отдела, встречались мы и с настоящими преступниками. Даниель – очень внимательный человек, он многое запомнил и передал на экране, хотя и моих указаний слушался. Жерар, напротив, часто играл полицейских, но я хотел создать очень конкретный образ, позаимствованный из кинематографа Сиднея Люмета. Если бы он делал мой фильм, то взял бы на роль Жерара Ника Нолти. Жерар в моем фильме – жестокое животное, но несчастное и трагическое, даже склонное к самоубийству.

Хороший полицейский

Режиссер, сценарист и актер Оливье Маршаль родился 14 ноября 1958 года в семье кондитера. Учился в колледже Иезуитов в Бордо, в 1980-м стал полицейским - сперва в Версале, а затем в Париже. В 1988-м впервые выступил в кино как актер, в 1993-м окончательно ушел из полиции в кинематограф. В 1999 году дебютировал как режиссер короткометражки Хороший полицейский, отмеченной на фестивале в Коньяке. В 2002-м ставит первый полнометражный фильм Гангстеры, в 2004-м его черный детектив 36, Набережная Орфевр становится хитом французского кинопроката.