Владимир Фридман

- Владимир, я не буду спрашивать, легко ли русскоговорящему актеру в Израиле. Это понятно и так. Как складывался ваш творческий путь в новой стране?

- Начнем с того, что я приехал в Израиль 1 апреля 1991 года. Поэтому все, что происходило потом и происходит сейчас, я воспринимаю как театр абсурда. У меня и в мыслях не было, что я буду играть на иврите. Поэтому первый год ушел у меня на" легкую" абсорбцию, и это был единственный год за все двадцать лет моей карьеры, когда я не работал артистом.

- И что же помогло?

- Счастливый случай. Это действительно была удача. Я уверен, она улыбается тому, кто в нее верит. Я действительно очень этого хотел, я не представлял, что я могу заниматься чем-то другим. Другой профессии у меня нет, сколько бы я тогда ни бросал окружающим дешевые лозунги: "Неважно! Я буду собирать апельсины!". Всем вокруг говорил, что не хочу больше в театр, что я устал, что мне надоело… Это делалось специально - если бы у меня ничего не получилось, я всегда мог сказать: да я и не собирался…

- И все же, что это за случай, перевернувший жизнь?

- Случай простой, как три копейки. Все это время я ходил на прослушивания для русскоязычных актеров, пока впал в состояние депрессии. Хотя мне было 32 года - уже не мальчик, лауреат Премии Ленинского комсомола, окончил ГИТИС. А здесь меня прослушивали люди, за плечами у которых только культпросветучилище. И меня все время отправляли подальше. Или брали в прогоравшие проекты - то у них то кто-то деньги воровал, то кто-то беременел, то кто-то уходил в милуим (обязательная воинская переподготовка резервистов) пожизненно… Я уже начал подумывать: может быть, я действительно ни на что не гожусь? Может, мне приснилось, что я работал, играл в каких-то пьесах - Воланда в "Мастере и Маргарите", главные роли в "Старшем сыне" Вампилова и в "Эмигрантах" Мрожека…

- И что же, былые заслуги для местного бомонда - пустой звук?

- Для меня в тот момент это было очевидным. Через какое-то время даже стало страшно. Как так получилось, что я был таким хорошим, а не стою ничего. Я лихорадочно перебирал свои дипломы, смотрел старые фотографии. Но это же было! Что же случилось?

А потом произошел Его Величество Случай, которым я обязан поэту-песеннику Виктору Гину. А дело было так. Я иду из "лишкат аводы" (биржи труда) грустный. В "лишкатке" мне предложили работу по специальности: "Написано что ты артист. Апельсины ты не хочешь собирать?". Я говорю: "Мечтал раньше. Но в последнее время не хочу". "У нас есть работа для тебя - в каньоне в Кфар-Сабе на Пурим нужны будут клоуны для детей. Ты умеешь жонглировать?" - "Нет". "А играть пантомиму?" - "Нет". "А на ходулях?" - "Нет". "А написано, что ты артист. Что ж ты умеешь?" Я подумал: а ведь и вправду ничего не умею, но вслух пояснил: "Ани сахкан театрон драма" (Я – драматический актер – ивр.). В общем, служащая очень удивилась, а я по-прежнему возвращался домой без работы.

Иду я в коротких брюках, очень модных, за 8 шекелей (примерно 2 доллара), а навстречу мне идет знаменитый, в отличие от меня, Виктор Гин, в таких же шортах, за ту же цену, только другого цвета. И говорит: "Что ты такой грустный? Я в одной русскоязычной газете прочитал объявление, что требуются артисты с высшим театральным образованием, русскоязычные, умеющие играть на сцене, владеющие музыкальным инструментом (а я умел играть на гитаре) и умеющие петь. Обращайся к Жанне". Я долго сомневался, но поехал. Так я получил роль в спектакле на русском языке "Остров Суббота". Он был сделан специально для показа в России.

- И какой получилась первая роль в Израиле?

- Понятно, что я не играл Гамлета или Сирано де Бержерака - но я и не поднимал ничего тяжелого, не заправлял бензин, работал по профессии на своем языке! Это было огромное счастье - прожить одиннадцать месяцев в стране - и вдруг - получать зарплату! Плюс спектакль был более-менее неплохой, плюс ты едешь на гастроли! В Москве за три доллара ты гуляешь в Арагви и кормишь весь свой гитисовский курс, где половина людей без работы, а ты приехал - эмигрант - и ты в фаворе! Это было фантастично! И я, как наивный, думал, что это вечно… Я тогда не понимал слова "проект" - новый репатриант был. Так продолжалось, пока в один прекрасный момент нам не сказали: все, господа, кончилось! Как кончилось? Проект кончился, деньги кончились, спектакль мы два раза вывозили на гастроли и объездили все города, которые были. Все!

Нас распустили, и я опять был в шоке.

- Но, как говорят в Израиле, главное попасть в "обойму"…

- Да, с этого спектакля все и началось. После этого спектакля меня пригласили на фестиваль альтернативного театра в Акко. Я получил большую роль в антрепризе по пьесе Амоса Оза "Менуха нехона", им был нужен человек, выходец из России, говорящий на иврите с акцентом. Я сыграл это, и мне показалось, что удача вновь ко мне вернулась. Мне кричали: "Ты получишь приз как лучший артист …" После спектакля я ходил по городу, и мне казалось, что меня узнают … Я уже начал подсчитывать, в каком районе Герцлии Питуах купить квартиру лучше - около моря или там шумно. Спектакль проходит девять раз, фестиваль заканчивается, и мне говорят - все! Я говорю как - все? А где моя вилла, где Гамлет? А фестиваль Акко - это тоже проект. Но! На фестивале в Акко действительно было очень много разного театрального народа, действительно меня заметили и пригласили работать в израильский ТЮЗ.

- А русский акцент не смущал ваших работодателей?

- О нем вспоминали лишь однажды, когда я завел речь о прибавке к зарплате. Как-то мы были на гастролях в Варшаве. На сцене шла пьеса, а за кулисами актеры обсуждали, кому сколько платят. Спектакль был такой крутой, в зале полно народу, а актеры говорят: "нам мало платят". И когда они стали говорить - сколько это мало, и я с ужасом услышал, что я получаю меньше всех. Меня это очень обидело. Не в смысле, что я очень жадный, просто я воспитан на ленинской теории справедливости. Мне казалось, что актер, который имеет высшее образование, актер высшей квалификации, должен получать хотя бы не меньше восемнадцатилетней артистки, которая окончила профтехучилище Бейт Цви, в котором учат три года.

Я пришел к директору театра и сказал, что на следующий сезон я хочу, чтобы мне платили больше. На что услышал очень неприятный ответ: а ты вообще говоришь с русским акцентом! И ты вообще должен говорить спасибо, потому что полстраны безработных артистов, и если я тебя выгоню - тут же на твое место прибежит 150 человек. Я пытаюсь возмутиться: но ты же меня хвалил! Ты говорил, что я хороший артист! А он говорит: "Нет! Или - так, или - никак!" Я сказал: "Значит, никак!" И ушел. А куда ушел - не понял. Знал только одно, что обратно не вернусь, потому что "у советских собственная гордость"…

- Вы играли в совместном российско-израильском проекте "Поза эмигранта".

- Да, к сожалению, проект был краткосрочный. Израильтяне свои роли репетировали отдельно, а затем должны были приехать российские звезды: Наташа Войтулевич, Миша Теплицкий, Виктор Штернберг, Лена Саханова, Костолевский, Гундарева, Симонова. Я играл с Симоновой сцену в постели. И когда мы уже лежали, вдруг выяснили, что она ненамного старше меня…

- Стоп! Зрителям всегда интересно: в постельных сценах актеры только играют - или все-таки "заводятся" от этого?

- Я не знаю. Могу сказать, что с Симоновой у нас с тех пор очень хорошие отношения. Мы дружим до сих пор без всякой связи со спектаклем, хотя именно на спектакле познакомились.

- Как-то со сцены вы говорили, что израильтяне, при всем добром и хорошем отношении, все время коверкают ваше имя. Не хотелось ли тебе сменить его? Многие по приезде в Израиль так делают. Владимир Жаботинский здесь стал Зеэвом, Саша Демидов – Исраэлем…

- Есть один человек, который называет меня Вова. Ошибиться тут сложно, поэтому он произносит мое имя правильно. Если бы я поменял имя, то я был бы такой же великий, как Жаботинский. Если честно, я не люблю Саш, которые стали Шаями. Саша Демидов всюду пишет: Исраэль-Саша Демидов. Имя - это серьезный вопрос. Это - первое, что человек получает в жизни. И менять имя - это все равно, что менять мировоззрение.

- Политика, футбол входят в сферу ваших интересов?

- Футбол, определенно, да!

- За кого болеете?

- За футбол! Раньше я всю жизнь болел за киевское "Динамо". В свое время я был фанатом, мы собирали деньги, чтобы съездить в другой город на игру. Да я и сам играл. У меня первый разряд по футболу! Я был капитаном футбольной команды Курской области. Я люблю футбол, потому что это почти что театр. Единственное, в театре я знаю, чем закончится пьеса, в футболе - нет.

- Говорят, сущность мужчины определяется тремя "Т" - тапочки, тахта, телевизор. Вы с этим согласны?

- Да, недавно я купил себе домашние тапочки за 30 шекелей, очень удобные… Тапочки - это не просто тапочки. Это атрибут того, что ты, переступая порог квартиры, прекращаешь одну жизнь, и начинаешь другую. Ты уже не артист и не водитель, ты уже отец и муж. Ты входишь в другую роль. И тахту я очень люблю. И телевизор. Но - тахта, тапочки, телевизор - это не я. Это - Шабат. Это святое. И в этом у меня есть серьезное расхождение с моей супругой, которая в этот день хочет активного отдыха, встреч с друзьями…

- Вы гурман?

- Нет, не гурман. Помните, в финале фильма "Утомленные солнцем" приезжает машина увозить Михалкова, в ней сидят два мордоворота, и один что-то ест. К нему девочка подходит маленькая: "Дядя, а что вы едите?" - "Еду". Я абсолютно такой же. Я ем, что дают. Мне главное, чтобы желудок был полный.

- Рядом с вами всегда - актриса Елена Саханова. Я видела, как она помогала вам с аппаратурой, мешала сахар в чашке, продавала ваши кассеты и диски, не говоря о том, что отвечает по телефону…

- Вы хочтите узнать, сплю ли я с ней?

- Нет, я сформулировала вопрос более изящно: что Елена Саханова для вас - друг, партнер, близкий человек?

- Вы нашли верные слова. Но она еще и мой администратор. Ведь раньше я сам договаривался о своих концертах, да еще называл цену. Но это же абсурд! Я как-то рассказал об этом Лене, и она мне предложила: "А давай, это буду делать я! Тебе позвонят, а ты скажи: "обращайтесь к моему администратору", и называй мой номер". Администратор - это звучит солидно! И с тех пор так повелось, что моего телефона практически ни у кого нет, зато все знают телефон Лены. Все вопросы решает она. Я думаю, можно сказать, что она - мой работник, и я ей за это плачу зарплату. Более того, что однажды мой бухгалтер в конце года сказала, что я должен ей заплатить деньги за оздоровление. Я говорю: "Да она здорова, как лошадь!" Потом еще оказалось, что я должен платить за одежду. Я возмущаюсь: какая такая рабочая одежда? А бухгалтер: "Ты обязан".

- А жена как - не ревнует?

- Я не могу сказать, что они с Леной закадычные подруги. Но мы вместе ходим на премьеры: я с женой, с дочкой и Лена со своей дочкой. Со стороны это выглядит непонятно. Но Лена - друг нашей семьи.

- И последний вопрос. Вот вы снимаетесь в кино, играете в спектаклях, организовываете сольные концерты, и все куда-то мчитесь, бежите, пытаешься всюду успеть – и, кстати, успеваете… Но не кажется ли вам, что это "суета сует", как говорил Экклезиаст? Стоит ли ради этого жить? И вообще, ради чего стоит жить?

- Я отвечу словами из фильма, где один человек говорит другому: ты знаешь, я понял, для чего мы живем. Понимаешь, наша планета для веселья оборудована плохо. Мы все в печали. Поэтому жить нужно для того, чтобы у другого человека было, как можно меньше поводов печалиться. И мы должны уменьшать печаль друг друга. Наверное, в этом и есть смысл нашего существования.