 |
Владимир Проппрусский фольклорист, один из основоположников современной теории текста |
ПРОПП, ВЛАДИМИР ЯКОВЛЕВИЧ (1895–1970), русский фольклорист, один из основоположников современной теории текста. Родился 17 (29) апреля 1895 в Санкт-Петербурге. В 1914–1918 изучал русскую и германскую филологию в Петроградском университете, впоследствии преподавал немецкий язык в вузах Ленинграда. С 1932 – преподаватель, с 1938 профессор ЛГУ, последовательно на кафедрах романо-германской филологии, фольклора и, вплоть до 1969, русской литературы. Умер Пропп в Ленинграде 22 августа 1970.
Одной из первых публикаций Проппа (после нескольких статей) стала вышедшая в 1928 в Лениграде небольшая книга Морфология сказки, встреченная сочувственно, но в последующие три десятилетия известная лишь узкому кругу специалистов. В дальнейшем Пропп продолжал свои исследования в стенах ЛГУ; благодаря книгам Исторические корни волшебной сказки (1946) и Русский героический эпос (1955, 2-е изд. 1958) завоевал репутацию маститого фольклориста. В 1958 в США вышел английский перевод Морфологии сказки, за которым последовали американские переиздания и переводы на многие другие языки. Ранняя работа Проппа стала митровым научным бестселлером, а в СССР в 1969, спустя сорок с лишним лет после первой публикации и перед самой смертью ученого, появилось второе русское издание Морфологиии сказки, почти сразу ставшее почти такой же библиографической редкостью, как и первое (вплоть до переизданий 1990-х годов).
Исключительный резонанс, вызванный публикациями Морфологии сказки на Западе, и ее последующее огромное влияние были обусловлены тем новым контекстом, в котором оказалась эта книга на рубеже 1950–1960-х годов: широкое распространение структурно-семиотических (см. СТРУКТУРАЛИЗМ) методов и появление ранней версии порождающей грамматики. Пропп в конце 1920-х годов предложил относительно небольшой набор глубинных функций, задающих на первый взгляд бесконечное разнообразие повествовательных структур волшебных сказок, а также формальный аппарат для порождения этих поверхностных структур. Через три с лишним десятилетия все это, с одной стороны, оказалось созвучным идеям ранней порождающей грамматики, а с другой – продемонстрировало применимость такого рода методов к структурам более высокого уровня, нежели предложение. Неудивительно, что работа Проппа стала одной из важнейших исходных точек для формирования в 1960-е годы теории текста и нарративного анализа и привлекла внимание не только специалистов по фольклору, семиотике и литературоведению, таких как К.Леви-Строс, А.Греймас (1917–1992) или С.Бремон, но и широкого круга лингвистов, а несколько позднее, в 1970-х годах, также и специалистов по теории дискурса, искусственному интеллекту и когнитивной науке – Д.Румелхарта и др. (см. ДИСКУРС). Ссылки на Проппа (иногда в рамках полемики с ними) стали обязательными в их работах, и в 1970-е годы многие отечественные лингвисты впервые узнавали об ученом, читая зарубежные публикации.
Мировая известность Морфологии сказки заставила по-другому взглянуть и на более поздние и далекие от структурализм труды Проппа, творческое наследие которого, включая статьи, рассматривается ныне как единое целое и издается с учетом этого.
Одной из первых публикаций Проппа (после нескольких статей) стала вышедшая в 1928 в Лениграде небольшая книга Морфология сказки, встреченная сочувственно, но в последующие три десятилетия известная лишь узкому кругу специалистов. В дальнейшем Пропп продолжал свои исследования в стенах ЛГУ; благодаря книгам Исторические корни волшебной сказки (1946) и Русский героический эпос (1955, 2-е изд. 1958) завоевал репутацию маститого фольклориста. В 1958 в США вышел английский перевод Морфологии сказки, за которым последовали американские переиздания и переводы на многие другие языки. Ранняя работа Проппа стала митровым научным бестселлером, а в СССР в 1969, спустя сорок с лишним лет после первой публикации и перед самой смертью ученого, появилось второе русское издание Морфологиии сказки, почти сразу ставшее почти такой же библиографической редкостью, как и первое (вплоть до переизданий 1990-х годов).
Исключительный резонанс, вызванный публикациями Морфологии сказки на Западе, и ее последующее огромное влияние были обусловлены тем новым контекстом, в котором оказалась эта книга на рубеже 1950–1960-х годов: широкое распространение структурно-семиотических (см. СТРУКТУРАЛИЗМ) методов и появление ранней версии порождающей грамматики. Пропп в конце 1920-х годов предложил относительно небольшой набор глубинных функций, задающих на первый взгляд бесконечное разнообразие повествовательных структур волшебных сказок, а также формальный аппарат для порождения этих поверхностных структур. Через три с лишним десятилетия все это, с одной стороны, оказалось созвучным идеям ранней порождающей грамматики, а с другой – продемонстрировало применимость такого рода методов к структурам более высокого уровня, нежели предложение. Неудивительно, что работа Проппа стала одной из важнейших исходных точек для формирования в 1960-е годы теории текста и нарративного анализа и привлекла внимание не только специалистов по фольклору, семиотике и литературоведению, таких как К.Леви-Строс, А.Греймас (1917–1992) или С.Бремон, но и широкого круга лингвистов, а несколько позднее, в 1970-х годах, также и специалистов по теории дискурса, искусственному интеллекту и когнитивной науке – Д.Румелхарта и др. (см. ДИСКУРС). Ссылки на Проппа (иногда в рамках полемики с ними) стали обязательными в их работах, и в 1970-е годы многие отечественные лингвисты впервые узнавали об ученом, читая зарубежные публикации.
Мировая известность Морфологии сказки заставила по-другому взглянуть и на более поздние и далекие от структурализм труды Проппа, творческое наследие которого, включая статьи, рассматривается ныне как единое целое и издается с учетом этого.