Александр Марцинкевич

Александр, ваша творческая биография начиналась с тяжелой работы в ресторане?

– Три года я выступал с цыганским фольклорным коллективом «Мириклэ», с которым случайно свела меня судьба. Но в отличие от большинства коллег мне удалось не остаться на этом уровне навечно. Это ужасно, когда ресторанная публика воспринимает тебя всего лишь как экзотическое блюдо. Не каждый сможет, какие деньги ему ни посули, исполнять под заказ любую музыку, пока твой «благодарный слушатель» за обе щеки уплетает жареную баранину. Ты выходишь к зрителю, выкладываешь свою душу, поешь о вечном – о любви, о счастье, а он не в силах оторваться от тарелки! Все мои душевные переживания, искренность моих чувств становятся ничем по сравнению с тупым процессом пищеварения. Меня это убивало. Впрочем, своего ресторанного прошлого я не стыжусь и не открещиваюсь от него при каждом удобном случае, как делают некоторые популярные артисты. Я считаю, что эта работа оказалась хорошей школой и многому меня научила. А именно – огромной выдержке и умению привлечь к себе внимание зрителей.

Получив Гран-при на Всемирном фестивале цыганской музыки в Польше, вы оказались вовлечены в судебную тяжбу… Что произошло?

– Тогда мы как раз записали свой первый альбом под непритязательным названием «Морэ», что в переводе означает «цыган». На заглавную песню альбома, несколько месяцев входившую в десятку лучших песен страны, сняли клип. Все бы ничего, но по возвращении в Россию мы узнали, что некая польская группа выпустила альбом под таким же названием и с теми же песнями, правда, в несколько иной обработке. Указание на автора песен, коим являлся я, естественно, отсутствовало. Вот и последовала судебная тяжба. «Кабриолет» полностью доказал вину плагиаторов. Однако ни одна звукозаписывающая студия в Петербурге не взяла на себя смелость выпустить наш альбом на российский музыкальный рынок. Отказ звучал примерно одинаково: «Диск, конечно, замечательный, но если бы вы, ребята, пели на русском…». Что ж, пришлось подчиниться законам коммерции.

Сегодня ни одно ваше выступление не обходится без легендарного хита «Цепи». А когда вы написали свою первую песню?

– В 13 лет. И с этих пор выбор будущей профессии стал для меня очевиден. Цыгане очень музыкальная нация. Вообще, мне было 7 лет, когда я впервые взял в руки гитару. Прямо с ней и пришел первый раз в школу. До уроков меня, конечно, не допустили. А более-менее сносно я научился играть лет в девять.

Сегодня я счастлив, что «Кабриолет» смог занять достойное место среди других цыганских музыкальных коллекти вов. Особенно приятно, что это питерская группа, и она вряд ли чем уступает многим столичным, а теперь уже и зарубежным ансамблям. Хотя, возможно, мы и не столь знамениты, но все еще впереди. Самое главное, что люди слушают наши песни, на наши концерты приходит зритель в буквальном смысле от трех до ста лет – а это уже само по себе показатель нашей популярности и того, что цыганская культура многим небезразлична.

Все ваши песни о любви. Вы посвящаете их какой-то конкретной даме сердца?

– Безусловно, дама сердца у меня есть. Я такой человек, что сесть и просто так написать песню не смогу. Все это идет из личных переживаний: когда слишком плохо или слишком хорошо. В таком состоянии я пишу песни. Познакомился, влюбился и – ап! Ухватил эмоции, и родилась песня.

На самом деле я очень влюбчивый человек. Кто же не любит красоту? С красотой нужно постоянно общаться, быть рядом… Тогда и вдохновение будет!