Алексей Смирнов

Содержание

1. Алексей, какие ощущения после премьеры, ведь это Ваш первый фильм в широком прокате?
2. Может надо в морду дать?
3. Но дело же далеко не в Интернете, а в том, что большое видится на расстоянии, или нет?
4. Режиссера должен волновать вопрос о бокс-офисе?
5. Давайте вернемся к самому фильму. В аннотации написано, что жанр фильма – мистический триллер. Как вы сами определите жанр?
6. «Сомнамбула» - страшный фильм?
7. В вашем фильме можно увидеть остро политический посыл: в фильме герой находится в этом странном состоянии полу-сна и просыпается только тогда, когда находит золото и улетает в Америку, и это может означать, что вся Россия спит, и единственный вариант – срубить бабла и свалить отсюда?
8. А почему эта бабка такая злая, и все время за ним по коридорам бегает?
9. Почему вас заинтересовала эта история про мальчика? Есть ли в ней что-то автобиографическое?
10. Как режиссер может что-то перекладывать на актера?
11. В обществе существует мнение о непогрешимости ребенка. Вот как раз вместе с вами в прокат выходит фильм «Охота», там детсадовская девочка врет, что взрослый дядя к ней приставал, и общество ей верит. В вашей ситуации ребенок тоже может иметь греховную сущность?
12. «Внутренний стержень» - что это вообще такое?
13. Как вы пришли в кино?
14. У вас нет профессионального образования?
15. В вашем фильме при желании можно найти огромное количество отсылок. И понятно, что вас не учили как снимать, как монтировать, а вы просто брали ответы на эти вопросы в других фильмах. На каких фильмах вы воспитали себя как режиссера?
16. Что вы думаете о современном русском кино?

Алексей, какие ощущения после премьеры, ведь это Ваш первый фильм в широком прокате?

- У меня смешанные чувства, граничащие с маразмом. Сейчас я любую критику, или комментарии тех людей, которые даже не смотрели фильм, принимаю на свой счет. Некоторые, пребывая в ненависти к русскому кино начинают писать не очень приятные слова, оскорбительные в мой адрес, типа «недоучка», я пишу им в ответ «спасибо за вдумчивую рецензию, уже одно, что вы написали такой трактат, достойно внимания с моей стороны».

Может надо в морду дать?

- Это неправильно, потому что нужно отдавать отчет: все, что мы делаем в жизни, мы делаем в первую очередь для себя, наше одиночество, вот эти страдания, шрамы, которые мы наносим себе любовью и ревностью – это все мы делаем для себя. Почему мы должны винить кого-то другого? И поэтому фильм, который мы снимали, мы делали для людей, но все равно для себя – мы реализовывали свои амбиции, свой потенциал, хотели высказаться. И поэтому нельзя бить морду человеку за то, что он высказал свое мнение, не важно, насколько оно субъективно или объективно… Я вижу здесь проблему в том, что зрители, не то, что неблагодарные, а непонимающие. Не знаю, насколько уместно цитировать Михалкова, но он говорил: «Интернет выбил детство из-под ног людей». Я в этом с ним согласен, потому что люди не могут адекватно оценивать то, что ты делаешь.

Но дело же далеко не в Интернете, а в том, что большое видится на расстоянии, или нет?

- С другой стороны - нет такого фильма, на который я бы не нашел бы отрицательного отзыва. А у нас прошла премьера, и там было больше 1000 человек, и все подходили и благодарили меня, все, кроме Галустяна и Куценко. Некоторые мне целыми днями названивали, чтобы сказать, что это круто, одна девушка-кинокритик приезжала из Италии специально на показ этого фильма, она выделила наш фильм, сказала, что все остальное – это продюсерское кино или аттракционы. То есть довольно много людей говорят, что это хорошо, и мало тех, кто говорит, что это плохо. И для меня непонятно, что люди, которым не нравится, не просто говорят, что фильм плохой, а говорят, что он - говно, которое вообще нельзя пускать в кинотеатры. И от этого у меня рвется мозг, зашкаливает адреналин, никогда невозможно предугадать на 100%, как зрители отнесутся к моей работе, пойдут ли вообще на фильм, каков будет бокс-офис.

Режиссера должен волновать вопрос о бокс-офисе?

- Я же не просто режиссер, я генеральный продюсер и генеральный директор кинокомпании, конечно же меня этот вопрос интересует. Хочется, чтобы фильм увидели, бокс-офис покажет, сколько реально его людей увидело.

Давайте вернемся к самому фильму. В аннотации написано, что жанр фильма – мистический триллер. Как вы сами определите жанр?

- В первую очередь это психологический триллер, кино, в котором нужно покопаться. Я все время боюсь слова «арт-хаус», сразу же шарахаюсь от людей, которые его произносят. Но мы очень много смысла заложили в каждую сцену, и нужно правильно настроиться. У меня был такой случай: я спрашиваю в салоне "Есть ли у вас тайский массаж?", мне отвечают, что есть. Я прихожу, представляя себе, что будет ароматический массаж или массаж мешочками, мне говорят: "Раздевайтесь полностью". Выясняется, что я попал в салон, где делают эротический массаж. Смысл в том, что не всегда ты получаешь то, к чему готовишься. "Сомнамбула" - не тот фильм, на котором можно пиво попить и с девушкой поцеловаться. Нужно правильно оценивать то, куда ты идешь.

«Сомнамбула» - страшный фильм?

- Естественно. Потому что есть такое состояние – аффект, когда мы можем подпрыгнуть на 4 метра, и есть моменты, в которые мы пробуждаемся. Мы же не каждый день замечаем, какие цветочки зеленые или небо голубое, хотя стоило бы полюбоваться некоторыми вещами, а когда ты боишься, чувства обостряются. Поэтому мистический посыл, который у нас есть – это в первую очередь предложение поговорить на тему внутреннего «я». Мало кто себя может увидеть в образе человека с паранормальными способностями, но каждый увидет себя в герое нашего фильма, который врет сам себе, пытается убежать от себя, старается скрывать свои темные стороны. Фильм о том, что у каждого есть черная сущность, и естественно об этой черной сущности мы стараемся никому не рассказывать, ведь кто же с нами будет общаться, если узнают, какие мы на самом деле негодяи? А моменты ужаса, они у нас в фильме, безусловно, есть, они призваны пробудить человека, который придет смотреть фильм.

В вашем фильме можно увидеть остро политический посыл: в фильме герой находится в этом странном состоянии полу-сна и просыпается только тогда, когда находит золото и улетает в Америку, и это может означать, что вся Россия спит, и единственный вариант – срубить бабла и свалить отсюда?

- Я об этом даже не думал. Думал сделать «Сомнамбулу», заработать на ней денег и свалить (смеется). Но вообще, золото, которое появляется ближе к финалу – это то, что нас развращает, золото черное, вокруг него все крутится, потому что оно было у героя, и он знал о нем, но прикидывался бедным, несчастным художником, который продает картины. По моему замыслу все остальные персонажи в нем видят себя, примеряют на себя маску этого мальчика. И это касается любого персонажа в фильме – девушки, психолога и его друга, который чувствует себя виноватым. Каждый персонаж – его двойник в какой-то степени, даже бабка – это предлог показать, что у него есть другое внутреннее «я».

А почему эта бабка такая злая, и все время за ним по коридорам бегает?

- Потому что фильм основан на 100% реальной истории, особенно то, что касается детства этого мальчика, начиная со смерти бабушки в деревне Докукино Нижегородской области и заканчивая интернатом - это хроника событий, а не просто так.

Почему вас заинтересовала эта история про мальчика? Есть ли в ней что-то автобиографическое?

- Естественно, есть. Я сам воспитывался в интернате, в Воронежской области, а до этого некоторое время вел жизнь беспризорника. Конечно, то, что тебе самому пришлось пройти, в тебе все время сидит, и, когда мы делали фильм «Сомнамбула», я пробовал нескольких режиссеров, которые могли бы попытаться его снять, но у этих людей просто не получалось переложить на актера то, что они сами не испытали.

Как режиссер может что-то перекладывать на актера?

- Например, мальчик Гоша, который у нас снимался, с одной стороны открытый, у него такие большие глаза, а с другой – скрытный, я обнаружил у него страничку «Вконтакте», где он переписывается с девочками в своем юном возрасте. Естественно, его окружение об этом не знает, я случайно увидел, потому что он не закрыл свою страничку на съемочной площадке. Наши дети – не такие, как пытаются казаться. Я не буду раскрывать тайны этой переписки, но меня шокировало это внутреннее отношение. Учитывая свое беспризорное детство, я понимал, как должен выглядеть герой в определенных моментах.

В обществе существует мнение о непогрешимости ребенка. Вот как раз вместе с вами в прокат выходит фильм «Охота», там детсадовская девочка врет, что взрослый дядя к ней приставал, и общество ей верит. В вашей ситуации ребенок тоже может иметь греховную сущность?

- Я даже больше скажу – основные греховные сущности зарождаются в детстве. На сексуальной почве это встречается очень часто. И часто первый сексуальный опыт наступает очень рано. Я общалася с девочкой, с которой ужас творился, но она об этом никогда не могла сказать своей маме. И я считаю, что непогрешимость ребенка зависит от многого: от воспитания, от социальной среды, но в первую очередь от внутреннего стержня человека. Хотя мы живем в мире и знаем друг друга и себя, но часто мы только во взрослом возрасте можем рассказывать какие-то воспоминания из своего детства. В этом тоже есть момент двуличия.

«Внутренний стержень» - что это вообще такое?

-Есть очень много факторов, которые влияют на человека: родители, воспитание, люди, которые нас окружают. И люди по-разному воспринимают разные слова и ситуации. Для кого-то они оскорбление, а для другого – в порядке вещей. Например, мне говорят: «Ты м***к» - я расстраиваюсь, а для другого человека – это нормальный адекватный жаргончик. Все, что касается внутреннего стержня – это какая-то непоколебимость по отношению к самому себе. Что касается меня, я думаю, что это большой плюс, что у меня не было родителей, это закаляет. Я вот не могу одного человека найти из детства, его звали Сергей Чесноков. Когда мы прибыли в интернат, у нас было куча болезней, ноги были отморожены, и Серега сидел рядом со мной, пока меня лечили, читал мне Библию. Он мне говорил: «Леха, ты должен знать, что завтра будет лучше. Что все это длится словно грипп 7 дней, надо подождать 7 дней, и все закончится». И вот какие-то постулаты для моего внутреннего стержня он внес уже тогда. К сожалению, я не могу его найти. Я точно помню обещание, которое дал тогда себе, что, когда я выживу, когда я выкарабкаюсь, встану на ноги, я буду помогать точно таким же, как я сам. И потому такая тема, и мы снимали в интернате и 15% перечисляли в детские дома. Это обещание, которое даешь самому себе и движешься, не отступая. Потому что, когда ты начинаешь идти на компромисс, забываешь, что с тобой было, ты становишься двуликой шлюхой, которая продается и поддается любому влиянию.

Как вы пришли в кино?

- Вы знаете, говорят, что тщеславие – это грех. Раньше я был журналистом и постоянно думал о том, что я такой обделенный чувак, у меня до 20 лет не было паспорта и вообще ни одного документа, меня это сильно мучило и я старался бунтовать. Потом я просто отпустил это. Мы помним Политковскую, которую убили, Листьева, они выступили, и их сразу убрали со сцены. Я стал задумываться, какой смысл говорить о тех вещах, которые быстро меняются, когда к власти приходят новые люди? Мы сейчас затронем вопрос коррупции, почему у нас она процветает? Да потому что на всех уровнях берут взятки. Я понял, что кино – это такое место, где ты можешь говорить о вещах, не претендуя на правдивость по отношению к сегодняшней жизни. Ты можешь высказать свою позицию, и люди что-то внутри себя изменят. И не нужно бороться за свободу, кричать на всех углах. Кино – это аудиовизуальное восприятие того, что ты хочешь сказать. При этом ты никому не доказываешь, прав ты или не прав. Вот так я и попал в кино, потому что осознаю банальность многих государственных вещей, типа пенсии, диплома, трудовой книжки.

У вас нет профессионального образования?

-Да, у меня его нет. Это связано с тем, что я начинал как продюсер, но я понял, что просто то, как я вижу, никто не видит. Я вижу все по-другому, какая камера, как снимать. Я вижу не как в раскадровке, а готовые кадры фильма, как они идут один за другим. Остается только следовать ходу мысли и зову сердца.

В вашем фильме при желании можно найти огромное количество отсылок. И понятно, что вас не учили как снимать, как монтировать, а вы просто брали ответы на эти вопросы в других фильмах. На каких фильмах вы воспитали себя как режиссера?

- У меня есть одна особенность, что очень многие мысли, идеи приходят во сне. И трудно отрицать, что то, что сегодня ты увидел во сне, не может завтра случиться, все-таки какая-то информация витает в воздухе. Я не буду утверждать, что я какой-то новый режиссер, естественно, какие-то шаблоны у меня есть в голове, например, относительно того, как выглядит беспризорник. Шаблонами своими мы меряем жизнь. Так, я переношу на ребенка свои эмоции, рассказываю ему, как нужно себя вести, как беспризорник себя чувствует, как он должен смотреть, какой у него взгляд. И фильмы, которые мы смотрели, «Астрал» и другие… Говорят, что есть только пять основных сюжетов, от которых никуда не уйдешь… Поэтому, чем больше фильмов выходит, тем больше тебя люди сравнивают с какими-то шаблонами. Например, я узнал, что в марте на сцене Большого выходит спектакль, который называется тоже «Сомнамбула».

Наш фильм современный, это наши мысли, то, чем мы сейчас живем. Мы запечатлели правдиво тот момент жизни, который у нас сейчас есть и постарались показать правдиво ту историю, которая была на самом деле.

Что вы думаете о современном русском кино?

- Если говорить о русском менталитете, что мне в нем не нравится, так это то, что мы хватаемся за вещи, которые можно было бы сделать профессионально. Вчера этот актер работал барменом, а сегодня пошел сниматься. А кто-то другой, например, Джим Керри полгода будет ходить в гей-бар, чтобы вжиться в роль гомика. Или Шон Пенн. Они подходят к профессии как к профессии, у нас же это средство самолюбования, не более того, потому что зарабатывать деньги актеру сложно, если ты не Безруков, конечно, а Безруков у нас, как известно, один. Мне хочется начать менять это представление, и я обещаю, что мы будем стараться, чтобы наши актеры очень сильно готовились к роли. Потому что, слава Богу, Станиславский уже умер, и надо бороться с русским менталитетом. Я понимаю, почему все так любят американское кино, потому что все хотят верить в эту американскую мечту, это побег от себя самого. Успех советского кино был в том, что люди ходили друг у другу в гости чаще, были открыты все дома, любая премьера – это было событие друзей, сообщества. А у нас в соседнем доме сидит чувак, который тебя не знает, но при этом оскорбляет. У нас нет единства, и в отсутствии этого единства и заключается отсутствие успеха русского кино.