Анатолий Хованцев

Анатолий Николаевич, в ваших первых после назначения интервью чувствовалась настороженность – все-таки вам впервые предстояло работать в сборной, где не предусмотрена должность старшего тренера. Шесть сборов позади, и к старту сезона вас назначили старшим. Но все же – как вам такая коллективная система показалась на практике?

– Непривычно, конечно, но у нас как-то сразу стало хорошо получаться. Первым делом нужно было найти контакт с тренерами. И это удалось. У нас не было трений. С одной стороны, мы сразу разграничили зоны ответственности: Коновалов – стрельба, Ефимов – лыжная техника и функциональная подготовка, я – и функциональная, и стрелковая. С другой, мы изначально решили, что каждый будет вникать во все тонкости. Чтобы не было такого: это не мой участок, мне все равно. Как договорились, так и работали.

А кто писал тренировочные планы?

– У меня большой методический опыт, я все-таки много лет со сборными проработал. Наверное, поэтому при обсуждении мое мнение выливалось в конкретный план подготовки.

Обсуждали планы втроем?

– Составляли – да, а потом защищали у главного тренера Владимира Барнашова. На нем ведь не только решение оргвопросов. Он в тренировках активное участие принимает. И помочь может, и замечание сделать.

Но работа все равно идет по утвержденному плану?

– Да. Даже перенос последнего сбора из Увата в Мурманск на нем не сказался.

Кстати, а кто и как принимал решение о переносе?

– Мы начали искать место сразу по возвращении из Рамзау, потому что в Увате не было снега. Я созванивался с девочками, а Ульяна Денисова из Мурманска. Она и рассказала, что у них со снегом все в порядке. Тогда начали с Барнашовым искать возможности провести сбор там.

Это даже удобнее. До Эстерсунда, где пройдет первый этап Кубка мира, ближе, никаких смен часовых поясов и долгих перелетов…

– Это, конечно, плюс. Но, во-первых, в Мурманске сейчас идет реконструкция стадиона. Хотя это нам, в общем, не мешало – там грунт насыпают, штрафной круг делают. А, во-вторых, там короткий световой день, а освещенность трассы недостаточная, чтобы полноценно проводить вторые тренировки. Но Сергей Кущенко организовал доставку осветительных систем – такие шары, как на этапах Кубка мира используют, так что мы по полной программе тренировались.

То, что с главной сборной в это межсезонье готовился расширенный состав – правильная тактика?

– Думаю, да. Несмотря на 12-13 человек, плотность занятий не страдала – тренеров хватало на всех. Может, для самих спортсменок были некоторые психологические неудобства: когда узкий круг готовится, то яснее, кто окажется в составе. С другой стороны, молодых это только подстегивало. Глазыриной, Денисовой хотелось доказать свое право на место в команде.

Какое впечатление оставила Наталья Гусева, вернувшаяся в команду после двухлетнего перерыва?

– Я ее давно знаю, и у нее всегда были проблемы с весом. А сейчас Наташа в очень хорошем состоянии. У нее большой опыт выступлений на высоком уровне, и она очень хочет на него вернуться. На сборах ее больше приходилось сдерживать, чем заставлять, снижать интенсивность, чтобы не растрачивать весь потенциал до начала сезона. Вообще все девочки проделали большую работу – и это должно принести хорошие результаты. Плотность команды очень высокая. Жаль, что нам пришлось после летнего чемпионата сократить состав, отправить Катю Шумилову в молодежную команду, но у нее тоже достаточно высокий уровень.

Тренеры главной команды как-то наблюдают за молодежкой?

– Мы не просто наблюдаем, а вникаем в то, что там происходит. Многие девочки в команде пришли из молодежки. И важно общаться с тренерами, чтобы знать, какую нагрузку они выполняли. В Уфе на тренерском совете отчитывались и мы, и тренеры молодежной команды, так что всей информацией владеем.

Ну это все официально, а бытовое общение – звонки, встречи – происходит?

– В Увате у нас должен был быть совместный сбор – это лучший вариант, мы бы сами все увидели, но он не состоялся. Мы не контролируем плотно молодежную команду, не созваниваемся регулярно, просто времени на это нет. Тему молодежки больше закрывает Барнашов. Он и на сборы с ними несколько раз выезжал.

Как молодые спортсменки, которые готовились в главной команде, реагировали на взрослые нагрузки? Очень тревожно за юную Ольгу Вилухину, которая из-за травм фактически потеряла прошлый сезон.

– Конечно, для молодых мы чуть снижали нагрузку. Ольга прошла всю подготовку на хорошем уровне, и никаких изменений в тренировочных планах из-за состояния здоровья не было.

Еще одна юная биатлонистка, Мария Садилова, к прошлому сезону готовилась с основной командой, а в этом не попала даже в расширенный список. Почему?

– Когда я пришел, список кандидаток был уже очерчен. В следующем сезоне, если будут хорошие результаты – а мы надеемся, что будут и мы останемся работать, тогда будем принимать более деятельное участие в формировании команды. Но, если честно, у меня даже не возникало такого вопроса – по-моему, все девочки попали в сборную строго по рейтингу. А Мария находится, скажем так, в зоне внимания тренеров сборной. Она готовится с тюменской командой, и у нее будет шанс через оборочные старты попасть в команду.

Молодые спортсменки, о которых мы говорим, весьма вероятно, будут представлять Россию на Играх в Сочи. Тема домашней Олимпиады для вашего штаба уже актуальна?

– В общем плане подготовка к Сочи уже идет – отсюда и расширенный состав команды, но для нас очень важен домашний чемпионат мира в Хантах. Мы должны достойно выступить там.

А если вдруг не получится, вас уволят?

– Со всеми тренерами контракт заключен на год. Да, более длительный контракт лучше – как в Финляндии, например, где у меня было соглашение на четыре года, но таково решение руководства. Этот год будет определяющим. Насколько верным окажется выбранное направление тренировок, даст ли оно результат.

Вы же понимаете, какого результата от вас потребуют. Только золота и побольше. Не боитесь в мае 2011-го потерять работу?

– В биатлоне есть моменты, которые могут повлиять на результат – например, сильный ветер на стрельбище, но руководство должно уметь разбираться, где объективные факторы, а где – недоработка.

Нынешнее руководство СБР это умеет?

– Да, есть адекватность. Кущенко очень принципиальный и твердый в своих решениях, он очень интересуется ходом подготовки, звонит, расспрашивает и может строго спросить, но не думаю, что будет наказывать ни за что.

Вы больше десяти лет работали за границей. За это время биатлон в России превратился в один из самых популярных зимних видов спорта. Постоянный стресс по ходу сезона вам гарантирован. Наверное, даже на сборах вы уже успели это почувствовать. Не жалеете, что решили вернуться?

– Я давно этого хотел. Российский биатлон постоянно наверху, поэтому и ответственность выше. Но и выбор кандидатов в команду больше. В Финляндии можно было больше экспериментировать, а здесь четкая направленность на результат. Я не жалею, хотя иногда вспоминаю, что в Финляндии любил на рыбалку ходить – здесь столько свободного времени нет.

С Ахатовой и Юрьевой, у которых в начале декабря закончится дисквалификация, как-то общаетесь?

– Нет, знаю только, что они будут пытаться отобраться на январские этапы. И хорошо знаю тренера, с которым сейчас готовится Юрьева.

Вас не пугает, что они окажутся сильнее тех, кто готовился под вашим присмотром?

– Почему меня должно это пугать? Они спортсменки высокого уровня. И если покажут результат, без вопросов попадут в команду.

Вы известны своим непримиримым отношением к допингу – их недавнее прошлое вас не смущает?

– Не в моей компетенции обсуждать этот инцидент, но никакой предвзятости к биатлонисткам у меня нет. Интерес спортсменов к допингу во многом зависит от политики тренеров. Я понимаю, что мы работаем со взрослыми людьми, которые сами принимают решения и вне сборной мы не можем их контролировать, но в команде у нас допинга не будет – это я могу сказать точно.

А точный ответ на вопрос, почему команда не так удачно, как ожидалось, выступила в Ванкувере, вы нашли?

– Из разговоров с девочками пришли к выводу, что они были немного перегружены перед началом Олимпиады.

Как не наступить на те же грабли – у вас есть свой рецепт?

– Тесный контакт со спортсменом. И взаимное доверие. Часто спортсмен чувствует, что начинает уставать, но боится сказать тренеру. Так быть не должно. Иногда достаточно снизить нагрузку всего на одну тренировку, и все будет отлично.

То есть вы не строгий, вас не боятся?

– Я привык работать так, чтобы было убеждение спортсмена, а не приказ с моей стороны. Стараюсь всегда объяснить, что и зачем. Думаю, в команде никто не тренировался из-за угрозы отчисления, все работали с полным пониманием процесса.

Норвежского тренера девушки тоже поняли?

– С девочками у него отличные отношения. К нам они уже привыкли, а Берланд – новый человек, он повысил интерес спортсменок к проблемам в технике. Это положительный момент.

Почему именно Берланд?

– Когда с Альсгордом не получилось, я позвонил вице-президенту норвежской федерации, с которым хорошо знаком, попросил его помочь. И он порекомендовал нам Берланда.

Вы считаете, он необходим команде?

– Мы не ставим задачу кардинально поменять технику, не говорим, что все, что мы делали раньше, неправильно, а теперь будем делать, как норвежцы. Но есть моменты, которые можно использовать, чтобы улучшить технику.

Можете привести пример такого «момента»?

– Допустим, мы говорим не разворачивать таз в сторону отталкивания ноги. А Берланд акцентирует внимание на том, чтобы таз разворачивать от ноги вперед. Практически об одном и том же говорим, но по-разному. Кому-то, может, так яснее. Небольшое движение, но положительный эффект есть. А на трассе и доля секунды может пригодиться.

Берланд останется в команде на соревновательный период или его миссия выполнена?

– После сбора в Увате Сергей Кущенко очень подробно интересовался, нужен нам норвежец или нет. И тренеров опрашивал, и спортсменов. И все высказались за то, что это полезно. Планировалось, что он с нами в Эстерсунд поедет, но у него возникли домашние проблемы. Надеюсь, в Хохфильцене он к нам присоединится. Дальше – видно будет.