В 20-х он был звездой экрана: герой фильмов Якова Протазанова "Закройщик из Торжка", "Праздник святого Иоргена", "Марионетки", "Процесс о трех миллионах". Его вызывающее изящество, блестящий цилиндр, крахмальные манишки, вся его отточенная пластика придавали особую притягательность мелодраматическим сюжетам кинолент, в которых он снимался. С его именем уже тогда была связана особая эстетика - эстетика торжествующего шика, блеска, ослепительного мужского магнетизма.
В 1937 году Кторов сыграл Паратова в знаменитом фильме Протазанова "Бесприданница", ставшем классикой русского кинематографа XX века. Роскошный Паратов-Кторов покорял высокомерием и обольстительностью, на экране существовал красивый, блистательный фат. Долгие годы им определяли меру "роковой красоты".
После Паратова Кторов не снимался 25 лет. Он играл на сцене Художественного театра.
Кторов пришел во МХАТ в 1933 году после закрытия театра Корша, где он прослужил 13 лет. У Корша он играл много. Первой актрисой этого театра была его жена Вера Николаевна Попова, выдающееся дарование, любовь театральных зрителей и театральной Москвы тех далеких лет. Она играла Глафиру в "Волках и овцах", Ларису в "Бесприданнице", Анну Кристи в драме 0'Нила "Анна Кристи" и, по словам П. Маркова, была "одна из лучших актрис советской сцены". Кторов всю жизнь боготворил Попову. В 1932 году Кторов играл в "Бесприданнице" Карандышева, спектакль ставил В. Сахновский, и вся театральная Москва стремилась посмотреть Ларису-Попову.
Но судьба этого спектакля была предрешена. Из письма Николая Радина Синельникову (5 февраля 1933 года): "31 января был последний спектакль в театре Корш. Бесславно кончил он свое 55-летнее существование: люди, ликвидировавшие его, не посчитались ни с чем... ни с прошлым, в котором было много значительного, ни с самолюбием работавших там актеров, ни даже с почтенной юбилейной датой. Приказом Наркомпроса художественный состав распределен между московскими театрами, здание передано со всем инвентарем МХАТу. МХАТ взял Попову, Кторова и Петкера".
Уже в 1933 году медленно шло развернувшееся впоследствии удушение искусства. Театр видоизменялся. Возникала новая система ценностей. Складывался новый тип культуры, резко отличавшийся от культуры 20-х годов.
Исторический смысл этих перемен будет осознан значительно позже. Феномен Веры Николаевны Поповой постепенно оставался в стороне. Она, перейдя во МХАТ, перестала быть первой актрисой времени. Она играла во МХАТе Катерину в "Грозе", замечательно ввелась на роль Насти в "На дне" Горького, поразила самых злых критиков своей Марго в "Глубокой разведке" Крона, за что получила Сталинскую премию, но главной актрисой МХАТа Попова не стала, хотя и сохранила в неприкосновенности свое имя и свой артистический дар.
Судьба Кторова сложилась иначе.
В 1916 году, когда он учился на первом курсе театральной студии Федора Комиссаржевского при Театре имени Веры Федоровны Комиссаржевской, к ним в студию пришел новый преподаватель - Илларион Певцов, занимавший особое место в ряду кумиров публики. В становлении Кторова он сыграл большую роль. В студии предложил ему приготовить "Записки сумасшедшего" Гоголя и долго работал с ним, чувствуя его стремление к форме и сложным рисункам ролей.
В юности Кторов заикался, при переходе на второй курс было решено его сократить, ведь не может быть актер-заика. Отстоял его Певцов, доказывая, что заикание не органическое и что оно пройдет. Кторов в студии был оставлен.
В 1919 году Певцов познакомил молодого Кторова со своей партнершей - Верой Николаевной Поповой, ей было тридцать лет, она играла с Певцовым пьесу Леонида Андреева "Савва". Кторов влюбился сразу в ее женственность и несравненный талант. Вскоре он стал единственной любовью Поповой, на всю жизнь.
Кторов во МХАТе играл вводы: Шервинского в "Днях Турбиных" после Прудкина, Джозефа Сэрфеса в "Школе злословия" в очередь с Прудкиным, прокурора Скроботова во "Врагах" после Хмелева. Актер громадного таланта и мастерства, все довоенные и послевоенные годы он жаждал работы. Мечтал сыграть Тузенбаха в "Трех сестрах", лорда Горинга в "Идеальном муже" Уайльда, роль, казалось, созданную для него, но за ним прочно укоренилось амплуа актера на отрицательные роли. Во "Врагах" Кторов блестяще играл прокурора, знаменитая сцена Татьяны-Тарасовой со Скроботовым-Кторовым неизменно вызывала зрительский восторг. Ослепительная Татьяна-Тарасова, стройная, красивая женщина, по мнению критика Б. Алперса, разглядывала жизнь и людей беспокойными, ищущими глазами; рисунок роли Кторова был острый и стремительный.
Можно только представить себе резкий презрительный взгляд Кторова, если бы он дожил до наших дней и прочел на страницах одной из газет оскорбительную статью молодого критика Романа Должанского о Тарасовой в день ее столетнего юбилея.
В столетний юбилей Кторова бестактностей не произошло, хотя бы потому, что ему после смерти "повезло" больше, чем Тарасовой: после него остались фильм "Война и мир" Бондарчука и экранизация спектакля "Милый лжец" на телевизионном экране. Эти работы помогли сотворить миф Кторова или, точнее, его легенду.
Он стартовал, когда коммерциализация культуры делала в стране первые шаги. Блеск и новизна его экранного облика идеально соответствовали мечте среднего человека. Но сенсационная слава киногероя не помешала ему быть актером резкой индивидуальности, художником, чей талант был сплетен из двух плоскостей. Он постепенно вытеснял представление о себе как исключительно об актере точной формы и безупречного шика. Эти качества были подчинены чему-то высшему, и когда спустя четверть века он появился на экране в роли старика Болконского в "Войне и мире", - это уже был другой Кторов.
Триумф Кторова был связан со спектаклем "Милый лжец".
"Кто бы мог подумать, что с такой потрясающей силой именно во МХАТе будет прочтено прямо в зрительный зал письмо Бернарда Шоу и что это полное трагизма письмо прочтет артист, никогда или почти никогда, кажется, не выступавший в драматических ролях", - писал Анатолий Эфрос в книге "Репетиция - любовь моя".
Драматические роли Кторов играл, но слава его была связана прежде всего с характерными ролями. С блеском был сыгран крошечный эпизод в "Плодах просвещения", за исполнение роли барона Клингена он был удостоен Сталинской премии.
Шарма и изящества в нем было всегда много и на сцене, и в жизни.
В 30-е годы в доме Кторовых часто собирались мхатовские актеры. В одном из писем А. Степановой к Н. Эрдману актриса сообщала: "Вчерашний вечер прошел неожиданно бурно. Миша Яншин кормил пять девушек блинами, оттуда поехала на "булычевский" банкет к Поповой. Банкет был очень шикарен, в смысле ужина, обстановки и радушия, но, в силу многочисленности гостей, разнобоен и шумен".
То был еще 1934 год. Кторов замечательно пел романсы, он знал их в большом количестве и любил петь, аккомпанируя сам себе. В него влюблялись, им увлекались, но, в сущности, он был верен одной "музе" - Вере Николаевне. Попова пережила его, она умерла на 93-м году жизни в 1982-м, сыграв очень мало на сцене Художественного театра и оставив о себе память в том поколении, которого уже почти нет.
Кторова еще при жизни называли великим артистом, особенно после "Милого лжеца". Спектакль был поставлен в годы, когда ко МХАТу уже относились с предубеждением.
"В течение целого вечера слушать, как два актера будут читать со сцены письма! Какая, вероятно, предстоит нам скука!.. И кто бы мог подумать, что можно в течение нескольких часов сидеть, то затаив дыхание, то смеясь, то плача, слушать великолепный текст пьесы, в которой нет обычного для театра сюжета и внешнего действия!" - восклицал Анатолий Эфрос.
Степанова и Кторов играли поразительно, их художественная логика анализировала каждую фразу, находя удивительные переходы от одной мысли к другой и заражая своим обаянием зрительный зал. Это была гениально сыгранная роль, Кторов играл Шоу ровно 14 лет: премьера была в 1962 году, а 23 октября 1976 года спектакль прошел в последний раз. Играть Кторову становилось тяжело. Он болел, забывал текст. Наступил день, когда Степанова отказалась от роли. Что она могла сказать дорогому ей Анатолию Петровичу? Только улыбалась извиняющейся улыбкой, когда он вопрошающе молча смотрел на нее.
Дуэт Шоу и Патрик Кэмпбелл был созданием утонченного лиризма и изощренного интеллектуального наполнения. Теперь этот спектакль можно посмотреть по телевидению. А. Эфрос осуществил съемку спектакля, поставленного И.М. Раевским, и Степанова и Кторов принесли на экран неповторимость своего искусства.
А начало его во МХАТе было нелегким. Первая роль - Звонцов в "Егор Булычев и другие", спектакль был неудачен, прошел 28 раз и сошел со сцены. Потом начались вводы, первый - в "Пиквикский клуб" на роль Сэма Уэллера, сыгранную им блестяще. Но новых ролей или, точнее, новых премьер не было. Потом его ввели на Шервинского в "Днях Турбиных". Иногда попадались эпизоды, играл попа в "Земле" Николая Вирты, Долгорукова в "Последних днях" Булгакова.
Он молча переносил несчастливость своей мхатовской судьбы. Был сдержан, строг, элегантен, но тень неудовлетворения все чаще возникала на его лице, спасал юмор.
После войны играл больше: Серебрякова в "Дяде Ване", Автолика в "Зимней сказке", Суслова в "Дачниках", Забелина в "Кремлевских курантах", но событиями ни эти роли, ни спектакли не становились. Кторов это понимал.
Несколько раз он порывался уйти из МХАТа, перерывы между ролями были велики. "Я сам за последние восемь лет сыграл только одну роль в "Убийце" Ирвина Шоу, сыгранная роль Шоу в "Милом лжеце" была получена мною не от руководства, а из рук Степановой, она была инициатором этого спектакля", - писал он в очередном заявлении об уходе из театра 2 февраля 1964 года.
Из МХАТа он не ушел, не позволила привязанность к театру и чувство долга. Но терзаний было много.
Проходя мимо дома по улице Неждановой, где жили Кторов и Попова на пятом этаже, обращаешь внимание на мемориальные доски: Мейерхольду, Берсеневу, Гиацинтовой... Кторову доски нет, говорят, теперь доски не устанавливают. Могила его на Введенском кладбище. Там похоронена и Попова, там похоронена и Тарасова. Все эти имена принадлежат старому Художественному театру, которого тоже давно нет.
Кторов отличался тем, что был духовной опорой для людей долгие годы. Он жил в стороне от того, что считал неактерским делом, всегда оставаясь самим собой. Много лет этот выдающийся актер ощущал себя ненужным в театре и неосуществившимся. Но то, что он сделал за свою творческую жизнь, снискало ему огромную любовь и почти культовое поклонение, хотя сам он этого не желал замечать.
Хорошо помню, как отмечали 80-летний юбилей МХАТа. По традиции на сцене сидела вся труппа, называли имени старейших, еще многие были живы. Но не забыть овации, что разразились в зрительном зале, когда произнесли имя "Кторов". Зал грохотал, торжественное заседание было прервано. То было восхищение талантом и честно прожитой жизнью, человеком, который оставался редкой индивидуальностью на сцене и в повседневности.
Артистичность и талант его были беспредельны. Шоу и Болконский поставили его в особое положение, так он и ушел из жизни, оказавшись среди мхатовских "стариков" "первым из первых".