Федор Гааз

Г. учился в католической церковной школе, потом в Иенском ун-те изучал математику и философию, а затем в Венском ун-те окончил курс медицинских наук, специализируясь в глазных болезнях. Успешно вылечив находившегося в Вене рус. вельможу Репнина, Г. по приглашению благодарного пациента отправился с ним и Россию и с 1802 поселился в Москве, быстро приобретя известность и практику. Назначенный в 1807 главным врачом Павловской больницы, Г. в свободное время лечил больных в богадельнях, приютах, за что был награжден Владимирским крестом 4-й степени, к-рым очень гордился. В 1809 - 1810 Г. совершил две поездки на Кавказ, составив описание минеральных вод ("Мое посещение Александровских вод". М., 1811, на французском языке), признанное "первым и лучшим в своем роде". В 1814 Г. был зачислен в действующую рус. армию, был под Парижем, а после окончания заграничного 'похода рус. войск вышел в отставку. Г. приехал на родину, успев попрощаться с умиравшим отцом, но его неудержимо тянуло в Россию, к-рую он называл "мое второе отечество". Г. вернулся в Москву, хорошо овладел рус. языком и, занимаясь частной практикой, стал одним из известнейших врачей. В 1825 моек. генерал-губернатор назначил Г. руководителем медицинской конторы, снабжавшей больницы и госпитали медикаментами, но все попытки улучшить работу этого учреждения наталкивались на бюрократические рогатки и Г. был вынужден уйти со службы. Много позже он написал: "До последней степени оскорбительно видеть, сколь много старания прилагается держать букву закона, когда хотят отказать в справедливости!" Возобновленная частная практика позволила Г. приобрести дом в Москве и подмосковное имение с устроенной там суконной фабрикой. Г. вел спокойную жизнь обеспеченного человека: имел великолепный выезд, много читал, переписывался с философом Шеллингом. Жизнь его круто изменилась в 1827, когда он вошел в число членов новоучрежденного "тюремного комитета" и одновременно назначен главным врачом моек. тюрем. Увидев тяжелейшее положение арестантов, Г. нашел смысл жизни в помощи обездоленным, сделав своим девизом слова: "Спешите делать добро!" Г. был убежден, что между преступлением, несчастьем и болезнью есть тесная св язь, а поэтому к виновному не нужно применять напрасной жестокости, к несчастному должно проявить сострадание, а больному необходимо призрение. Г. удалось облегчить страдания людей в тюрьмах и на этапе, за что он получил прозвище "святой доктор". В 1848, когда в Москве свирепствовала холера. Г., совершая больничный обход, при всех поцеловал первого появившегося холерного больного в губы, чтобы доказать невозможность заразиться этой болезнью таким способом. До конца жизни Г. доказывал личным примером, что любовью и состраданием можно воскресить то доброе, что сохранилось в озлобленных людях. Ни канцелярское бездушие, ни ироническое отношение сильных мира сего, ни горькие разочарования не остановили этого благородного и честного человека. На благотворительность ушло все его имущество, и когда нужно было его хоронить, то пришлось это сделать за счет полиции. В последний путь Г. провожали до 20 тыс. москвичей всех сословий и состояний.