Игорь Горынин

- известия: Игорь Васильевич, вы были депутатом I Съезда народных депутатов СССР. Вскоре после доклада премьера Рыжкова вам дали слово, и вы говорили о необходимости перестроить экономику так, чтобы достижения науки внедрялись и давали пользу. Воз, кажется, и ныне там...

- Игорь Горынин: На трибуну меня выпустили благодаря ходатайству Валентины Матвиенко, которая работала в секретариате Съезда. Я говорил о внедрении, теперь — об инновациях. Термины меняются — проблема остается. По уровню инноваций Россия катастрофически отстает от развитых стран, и это делает нас неконкурентоспособными. Только что вернулся из Ниццы, где был крупнейший симпозиум по нанотехнологиям, которые принесут новую научно-техническую революцию, — и мы на этом фронте выглядим очень бледно.

Зачем нам что-то выдумывать? Если чего-то не хватает, всегда можно купить на нефтяные деньги. Но ведь вечно жить за счет углеводородов не получится. Я бы не сказал, что русский человек по природе не способен внедрять научные идеи. Когда мы с нуля создавали атомный флот и по многим параметрам превзошли американцев, недостатка во внедренных идеях не было. В каждой экономической системе нужен свой механизм внедрения, но сейчас такого механизма нет, а старый не годится. Дважды в одну воду не войдешь.

- известия: В недавние времена в правительстве было много академиков. Потом самым близким к науке во власти остался кандидат наук Илларионов, но и его сейчас нет. Может быть, научная интеллигенция, сторонясь политической жизни, сама виновата в своих бедах?

- Горынин: Последние выборы в Академию наук показали, что человек, работавший какое-то время во власти, получает у ученых "черную метку". Кроме того, ученые понимают, что правительство — временная работа, в науку потом вернуться трудно. Главная задача научной интеллигенции — обеспечение высшего уровня знаний. Только через науку общество может двигаться вперед. Интеллигенция должна обеспечить образование общества. Образовывать власть — трудная задача. Пока власть не поймет, что наука — это каркас, без которого невозможно развитие, настойчивые представители науки по-прежнему будут выступать лишь в роли просителей. Ряды интеллигенции будут редеть, способная молодежь будет уезжать за границу.

- известия: В те годы, когда вы пришли в науку, она была овеяна духом романтики. Молодые люди мечтали о профессии ученого, физики были героями времени, об ученых снимались фильмы, писались книги. Пришло наше время — романтики состарились, а молодежь смотрит в другую сторону.

- Горынин: Наука — это ужасно интересно. Исследование нового явления или материала превращает человека в творца. Полученный результат волнует так остро, что человеку, далекому от науки, который этого не испытывал, можно посочувствовать. Но в науке, в этом я абсолютно убежден, успеха может добиться только очень любопытный, неравнодушный человек. Пусть человек ошибается, но пусть стремится к результату. В нашей жизни равнодушие — главное зло. Равнодушных людей я никуда бы не пускал, ставил на третьи роли, ничего серьезного доверить им нельзя. Самые страшные провалы совершают именно равнодушные люди.

Но как молодой человек пойдет в науку, если он видит, что ученые полунищие? Поработал пацан немного в банке или юристом — и уже, как говорится, плотно упакован. На "мерсе" в Куршевель ездит. Но в меня вселяет надежду, что время, когда выгоднее было пиво в палатке продавать, чем в науке работать, постепенно уходит — государство повысило финансирование, ВПК вновь в сфере внимания, появились заказы, молодежь возвращается в науку. Раньше у меня сердце ныло: уйдешь — и все развалится. Сейчас такого ощущения уже нет. Я всегда хожу на конференции молодых ученых — очень толковые ребята, не хуже, чем прежде.

- известия: Сколько у вас в "Прометее" получают ученые?

- Горынин: Средняя зарплата 18 тысяч рублей. Заработки индивидуальны. Специалист уровня кандидата наук получает 20—25 тысяч рублей. В нашем бюджете госфинансирование составляет 20%, 40% дают заказы российского рынка, 40% — иностранные контракты. Мне казалось бы справедливым, если бы казенная доля повысилась до 50%.

Чтобы успешно заниматься наукой, нужны три составляющие. Талант, который предполагает неравнодушие. Хорошее приборное оснащение. И достойная зарплата. Конечно, и в этом случае может быть неудача, но вероятность снижается. А без этого — обречены на поражение.

- известия: Сырьевая экономика делает науку невостребованной. Сырьевой экономике объективно выгодно уменьшение населения и невысокий образовательный уровень.

- Горынин: Ключевой вопрос — как возбудить спрос на предложения науки? Наша промышленность не формирует спроса, предпочитает иные варианты. Недавно одна крупная компания выразила желание, чтобы мы придумали особенные и очень нужные трубы. Мы купили оборудование, создали технологию, испытания прошли успешно. А они вдруг купили у Японии. Все сделано без объяснений, без тендера. О причинах можно догадываться. В стране, очевидно, отсутствует механизм поддержки отечественных разработок и технологий, хотя он отработан во многих странах. Олигархи создают грошовые научные фонды, но это крохи для затуманивания вопроса. Настоящего интереса к науке у крупной промышле нности нет. И, что печально, политика такая не выстраивается.

- известия: Есть немало государств, которые припеваючи живут и без науки. Может, и мы обойдемся? Кончится нефть — еще что-нибудь найдем. Леса еще много или воздух по Киотскому протоколу продавать начнем.

- Горынин: Можно и без науки прожить. Вопрос в том, чего мы хотим и какой видим Россию. Если согласны, чтобы народ только футболом интересовался и сериалы смотрел, такой вариант сгодится. Каждый день по ТВ на всю страну некто Малахов ко всеобщей радости кричит глупости — это ужасно. Надо сознавать, что интеллектуальная деградация страны неминуемо приведет к ее распаду. Элитарная прослойка в России становится все тоньше. Обратите внимание: в передаче "Что? Где? Когда?" знатоки теперь часто проигрывают, обнаруживая мозговую лень. Сидят во фраках, за деньгами охотятся, но ответа уже не знают. Раньше пиджачки были попроще, а знаний и ума побольше.