Игорь Шибанов

Живой или кукла?

— Работа в детском театре — это экстрим, — соглашается Игорь Георгиевич. — Она отличается от работы в «нормальном». Актеры ведь люди честолюбивые, им хочется, чтобы был глубокий драматургический материал, серьезные роли, масса поклонников. В ТЮЗе реже встречается драматургия, на которой актер растет. На счет фанатов, у меня в молодости была масса… школьниц (улыбается).

Наш зал, в отличие от других театров, нужно формировать. В прежние времена, к примеру, дошкольников на спектакли не пускали. Теперь родители приходят чуть ли не с трехлетними, которым неинтересно, они могут во время действия начать разговаривать, а то и закричать, за-плакать.

Если зал целиком закупают школы, ребята приходят в театр как на урок, без особого желания. Для них это — разве что возможность повеселиться. У нас есть спектакль «Неделя, полная суббот»: когда зрители входят в зал, на аван-сцене на кровати уже лежит главный герой. Так довольно трудно сохранять хладнокровие, потому что ребята начинают отпускать шуточки: «Ну ты, дяденька, вставай! Долго спишь, пора начинать». А как-то, когда эту же роль играл Николай Иванов, несколько мальчишек выскочили на сцену, чтобы его потрогать. Они, видите ли, поспорили: живой человек лежит или кукла.

Чтобы работать в нашем театре, нужно быть подвижником. Но так уж нас воспитал Зиновий Яковлевич Корогодский. Да и потом, если с начала творческого пути занимаешься проблемами детства, то они становятся твоими. В современной ситуации в стране больше всего жалко детей.

При Корогодском каждый месяц мы проводили «День ТЮЗа» в одной из школ. Выезжали туда всей труппой, говорили о проблемах театра, школы, давали концерт. Это было полезно обеим сторонам, после таких вот встреч даже те, кто не интересовался театром, приходили из-за артистов: «Вот этого я знаю!»

Роль случая

— Вообще-то в ТЮЗе я оказался случайно: срезался на третьем туре в театральном, и меня надоумили поступать на вечернее, к Корогод-скому. Тогда — в последний раз — набирали вечерников. Днем я работал осветителем на телевидении.

Уже с третьего курса стал выходить на сцену и в массовках, и в больших ролях. Тогда у нас был лозунг: «Сегодня ты статист, завтра Гамлет». Иногда это было буквально, вот Тараторкин играл Гамлета, а на следующий день мы с ним изображали лошадь в «Сказках Пушкина». Я «играл» передние ноги, а он задние. Передние было легче, потому что, когда лошадь поднималась на дыбы, так это Юрка меня держал.

Костяк труппы сейчас составляют молодые артисты. Поначалу я о них думал: «Ой, а кому дело-то передавать будем?» Постепенно притерлись и человечески, и творчески. Сейчас — как солдаты в окопе. Им бы еще немножечко школы Корогодского.

…В жизни я фаталист, любимое изречение: «Случай знает, что делает». Раз опоздал на автобус, потому что какой-то прохожий спросил дорогу. Сел в следующий, а вышел уже без кошелька и мобильного телефона. Случай — страшное дело (улыбается).

Или вот в мой день рождения поздравляет меня наш артист и добавляет: «Уж и не знаю, чего пожелать». — «Пожелай здоровья». — «Ну, тогда и удачи, потому что на «Титанике» все были здоровы».

Эксперт

— То, что я попал в кино и сериалы, — тоже случай. Когда пригласили в «Менты», отмечалось 50-летие экспертной службы, и, как мне рассказывали, в службе обратили внимание: «А что у вас эксперта-то нет?» Так я стал экспертом -криминалистом.

Но раньше дебютировал в большом кино, это случилось у Балабанова в «Замке». Потом Алексей давал мне роли во всех последующих картинах — в «Брате», «Трофиме», «Про уродов и людей», как-то даже обмолвился, что я для него как талисманчик. Но он же негативно относится к работе актеров в сериалах, раз на студии встретил меня и иронически так осведомился: «В кино снимаетесь?» А актерам без сериалов не выжить, вот и пошли у меня «Убойная сила», «Бандитский Петербург», «Крот-2», «Женская логика-4»… И сейчас снимаюсь.

Большое удовольствие доставляет дубляж, довелось озвучивать Филиппа Нуаре, Энтони Хопкинса. Работал в больших американских мультфильмах-оскароносцах «Красавица и чудовище», «Король Лев». Американцы жуткий контроль за озвучанием осуществляют: подай им ту самую интонацию, что у оригинала! Записи отсылают в США, там сверяют, насколько похож голос, манера. И все-таки умудряешься что-то свое привнести.