 |
Иван Саутоввозглавляет музей-заповедник «Царское Село»
Гражданство: Россия
|
Содержание
Янтарная комната
— Вот мы и завершили Янтарную комнату. Деньги дал «Рургаз АГ», но никто на блюдечке нам этого спонсора не преподнес. История такова: в 1998-м «Рургаз» подписал с «Газпромом» выгодный контракт и захотел сделать в России благотворительный жест. На церемонии присутствовал генконсул Германии в Петербурге, он и навел на мысль о Янтарной комнате. Звонит: «Вам интересно было бы встретиться с представителями «Рургаза?» Я сразу смекнул, к чему он клонит. На следующий день представители приехали, ознакомились с комнатой, янтарной мастерской. «Хотим сделать вам коммерческое предложение, мы выделяем 2,5 миллиона долларов на завершение работ при условии, что становимся эксклюзивным спонсором, вы отказываетесь от бюджетного финансирования и другой помощи». Деньги колоссальные, но у нас был сметно-финансовый расчет, из которого следовало, что нужно гораздо больше. Я поблагодарил и — отказался.
Вскоре они нашли меня в Берлине. А мы там уже более десяти лет делаем выставки, которые берлинцы полюбили (немцы приносили и отдавали нам вещи с инвентарными номерами нашего музея!). Звонят из «Рургаза» и приглашают за их счет в штаб-квартиру в Эссене на переговоры. Я опять был вынужден отказаться, потому что на следующий день уезжал домой, да еще за рулем нашего музейного автобуса: часто сам шоферю, потому что за границей мы всегда стараемся для музея что-нибудь закупить. Тогда они попросили сделать небольшой крюк — 60 километров — и заехать в Гамбург, куда прилетят их представители. Потом мы с коллегами смеялись, что крюк стоил немцам миллион долларов, потому что в Гамбургском аэропорту мы и договорились о финансировании в 3,5 миллиона долларов.
6 сентября 1999 года в Екатерининском дворце было подписано соглашение. Но немцы поставили еще одно условие: чтобы с этой суммы не брали налога в казну, чтобы вся она пошла на реставрацию. Наши утрясали вопрос семь месяцев! Не знаю, как бы мы успели к сроку, если б немцы не сделали жест доброй воли — еще до подписания соглашения выделили деньги на закупку нового оборудования для мастерской. И вот опять сажусь я за руль, беру с собой директора янтарной мастерской Бориса Павловича Игдалова, переводчицу, и мы едем в Эссен, откуда совершаем радиальные поездки по заводам и фабрикам. Когда все оборудование свезли на склад, получилась такая гора, что стало ясно — в автобус не поместится. Сняли все сиденья, погрузку начали с пятисоткилограммовой станины шлифовального станка, от упаковки оборудования пришлось избавляться, набили салон так, что спиной я упирался в коробки и боялся, что при торможении они свалятся на голову. Но зато мы начали работать, а потом численность мастеров увеличили с 25 до 75. Что они будут делать после открытия Янтарной комнаты? На очереди реставрация Агатовых.
Стали менеджерами
— Когда нас в 87-м году бросили — выплывайте сами, наш музей первым начал делать за рубежом коммерческие выставки, с легкой руки Собчака — приемы во дворце. Я как-то в Версале и Фонтенбло спросил директоров, проводят ли они приемы, мне ответили: «Конечно, потому что бюджетного финансирования не хватает». А мне поначалу жуткую обструкцию устроили. Теперь балы Плисецкой, Гергиева, бал в честь Штрауса можно назвать традицией. Именно у нас захотел дать концерт Элтон Джон. Кстати, когда я знакомил с дворцом Лайзу Миннелли, она, как только вошла в Тронный зал, хлопнула в ладоши, проверяя акустику: «Как здесь хочется петь!».
Мы привлекли инвестиции — 12 млн долларов! — на Китайскую деревню, для этого 5 лет вели переговоры с партнерами. Но в результате датские компании реконструировали деревню, там теперь 28 апартаментов. В основном живут семьи наших специалистов, работающих в иностранных фирмах. У нас тут даже тройня родилась! Царское Село — удивительное по энергетике место.
Китайская деревня дает заповеднику доход, а сейчас в одном из служебных корпусов Екатерининского дворца мы с помощью голландского партнера открываем свою маленькую гостиницу «Царскосельский пансион».
Нам удалось попасть в список Всемирного банка реконструкции и развития, который выделяет 2 млн долларов на реставрацию Турецкой бани, Эрмитажной кухни (там будет ресторан) и рощи, канала вокруг Эрмитажа, Рыбного канала с мостами.
Уходит школа
— Все ли уже реставрировано в Екатерининском дворце? Конечно, нет, из 57 залов сделано только 29. Тревожит то, что мы теряем знаменитую ленинградскую школу реставрации. В 1943 году, в блокадном городе, при Мухинском училище начали готовить мастеров! И в 1945-м было кому восстанавливать разрушенное. В нашем дворце в 60-е успели возродить Золотую анфиладу. Я не думаю, что сегодня в таком объеме и в такие сроки нам удалось бы отреставрировать сложнейшую художественную отделку в стиле барокко. Когда-то в городе было три ПТУ, которые готовили специалистов по 28 профессиям, действовало мощное НПО «Реставратор». Ну а в начале 90-х все стали разбегаться. У нас в музее была бригада художников-реставраторов Якова Александровича Казакова из 15 человек. Они делали то, что ни в одной другой стране мира не умели — восстановление монументальной живописи, к примеру плафона в Тронном зале площадью в тысячу квадратных метров! А в каких условиях и за какие деньги работали! На смену им никого нет, мастеров-то осталось трое. К счастью, сейчас берем молодых художниц к ним в бригаду. Девушки серьезные, и мэтры согласились их учить.
Как взяли Александровский
— В жизни нашего музея, да и моей, не последнюю роль играет: кино. Как-то приехал режиссер Глеб Панфилов: «Иван Петрович, помогите попасть в Александровский дворец, я должен снимать «Романовых» в подлинных интерьерах». Дворец занимали военные, ну, я убедил, чтобы они освободили часть крыла. Панфилов заказал в Чехии мебель и светильники в стиле модерн, наши мастера кое-что сделали. Когда залы обставили, у меня первая мысль: «Да вот же готовый музей!» После съемок часть дворца стала экспозицией.
Я был у Панфилова консультантом, вдруг он говорит: «Хочу предложить вам роль». А я уже снимался в эпизодах у Михалкова, когда у него был консультантом на картинах «Обломов» и «Очи черные». Но тут роль со словами, играть надо историческую личность — генерала Рузского, командующего Северным фронтом. Я отказывался, но жена уговорила: «Снимись, может, в Каннах получишь приз за роль второго плана». Целую неделю я ездил после работы из Пушкина во Всеволожск, снимался. Ну, поездки у меня бывали и более интенсивные.
Случилось чудо
— Когда несколько лет назад решили реконструировать Большой Кремлевский дворец, московские архитекторы предложили свой проект, но он не очень понравился Ельцину. Управделами Бородин приехал наши дворцы смотреть и вдруг предложил: «Иван Петрович, вы, может, поучаствуете?» — «Ну что ж, мне интересно». В сжатые сроки наша команда архитекторов подготовила проект, я повез его в Москву. Когда Ельцин пришел ознакомиться, то посмотрел сначала московский, потом на ш, и заявил: «Мне больше нравится питерский, давайте на этом остановимся». Два с половиной года я дня по четыре в неделю проводил в столице, иногда в один и тот же день успевая улететь и возвратиться. За участие в реконструкции дворца получил Госпремию, тогда это было 15 млн 967 тыс. рублей, примерно 3,5 тысячи долларов. Рассудил так: «Деньги эти свалились, я их не ждал, отдам в церковь». Отнес в Софийский собор, на его реставрацию. Мне выписали приходный ордер, который я дома спрятал в бумаги, в секретер. Через какое-то время жена Ольга (это моя вторая супруга, с которой к тому времени мы прожили 15 лет, но вот детей не было) наткнулась на ордер: «Ваня, отдать деньги — это твое решение, ты их заработал, но я обратила внимание на дату. В этот день я была в консультации. И мне сказали, что у нас будет ребенок!» И вот случилось чудо, у нас родилась дочь. Скоро Анастасии пять лет. Я же говорил, что Царское Село — место необыкновенное.