Кирилл Плетнев

Что вспоминается из детства прежде всего? Лагерь. В лагерях проводил каждое лето: сначала с мамой (она работала педагогом по танцам), потом без, потом уже сам ездил — тоже преподавал танцы, вел театральную студию, работал помощником повара на кухне. Кстати, и в Питере целый год я проработал в кафе помощником повара.

Всегда был очень драчливый: рано начал смотреть в видеосалонах фильмы с Брюсом Ли. Папа записал меня в секцию тэквондо, отчего количество драк, понятное дело, не уменьшилось.

Конечно же, очень любил читать, читал все время. До сих пор повести Крапивина, «Два капитана» Каверина остаются среди любимых книг.

Учился я до 9 класса в школе от футбольного клуба «Зенит», но в футбол играть ненавидел. Зато любил лазать по помойкам. Было так: я подходил к футбольной площадке, где собиралась команда, говорил: «Кто со мной на помойку?» — и уводил полкоманды.

Занимался скалолазанием. У нас в школе был туристический кружок, ходили на Карельский перешеек, там много скал. Даже на соревнования ездил.

Очень всегда любил гулять один. Вообще всегда себя самодостаточно чувствовал один. С другой стороны, конечно же, все детство неразрывно связано с мамой. Мама всегда была рядом, хотя домашним ребенком себя назвать не могу. Даже и не всплывают до определенного времени никакие картинки без мамы. До 15 лет — тогда я попал в археологическую экспедицию, уехал на месяц на раскопки, оторвался от дома, оказался в компании взрослых людей. Это, кстати, был довольно мощный кризис — мне впервые сказали: «Парень, а почему ты решил, что ты всегда прав?»

Последние 2 года учился в другой школе — с театральным уклоном, нас готовили на театральных критиков. Но двое из моего класса, в том числе и я, поступили на актерский, одна девочка — на режиссуру.

В 1996 году поступил в СПГАТИ, курс Владимира Петрова.

Я хотел быть режиссером, поступал на режиссуру, даже в сочинении написал, что быть актером мне не интересно. Но в 16 лет меня никто не брал. На курсе я тоже все время «режиссировал».

На 3 курсе меня позвали как актера на режиссерский факультет в спектакль «Дело корнета Елагина». Это, наверное, первая этапная работа в театре, когда впервые начало что-то внутри сходится, начали какие-то собственные законы сценического существования выстраиваться. Я постепенно начал понимать, что то, что меня привлекало в режиссерской профессии — возможность самовыражения в первую очередь — это возможно и в качестве актера. И потом было «Дело корнета Орлова» со Львом Стукаловым — тоже важный для меня момент. Вроде бы одна роль — а получились две совсем разные работы.

После окончания академии в 2000 г. показывался в несколько московских театров. Вошел в труппу Московского драматического театра под руководством Армена Джигарханяна и переехал в Москву.

На базе курса наш педагог Лев Яковлевич Стукалов создал театр… но мне почему-то не особо в эту затею верилось. А в те театры, в которые я хотел попасть в Питере — к Додину, к Спиваку — в том году набора не было. И существовало большое желание что-то поменять, более того, хотелось слегка оторваться от дома, от мамы, почувствовать себя самостоятельным человеком. И ощущения риска при переезде в Москву — не было совсем.

Когда я пришел в театр Джигарханяна — было сложновато. Сразу после института у меня были немного другие представления о театральном процессе — нас учили совсем по-другому, и к реальной театральной практике это имело мало отношения. Я к своему ужасу понял, что совсем не умею самостоятельно репетировать, самостоятельно что-то создавать.

Немного до сих пор жалею по поводу Фигаро — большая, важная, но так и не доделанная роль. Сейчас бы я, наверное, смог настоять, что это больше драматическая история, а не только комедия.

Весной 2003 года ушел из театра Джигарханяна. С этого же года начал работу с режиссером Ириной Керученко.

Я ощутил, что нужно куда-то двигаться дальше. Тесно мне показалось в формате стационарного театра. Мне были и остаются очень симпатичны люди, которые в этом театре работают, но иногда играть и репетировать то, что не нравится, не хочется — становилось напряжно. Так что я отчасти благодарен Джигарханяну — он просто принял за меня то решение, которое я сам по разным причинам оттягивал.

Для меня тот театр, который делает Ира Керученко — это почти идеальная ситуация, когда я могу репетировать не то, что мне навязывают, а то, что я хочу. С Ирой у нас очень похожи школы, с ней мне интересно, фактически не приходится искать общий язык. Она занимается психологическим театром — то, что я больше всего люблю.

Есть много ролей, которые хочется попробовать сыграть: Калигула, Треплев, Отелло, Хлестаков… В кино — с удовольствием попробовал себя в «чистой комедии» (хотя до сих пор не очень понимаю, как это играть), с удовольствием сыграл бы дурачка или, к примеру, гея. Очень интересны «истории взаимоотношений», как, к примеру, «Матч пойнт». Планов — громадьё!

С 2001 года начал активно сниматься в кино.

База, которая есть с детства (тэквондо, скалозание, танцы…), конечно же, очень здорово помогает на съемках. Поэтому много трюков делаю сам — но в разумных пределах. Сейчас, с опытом, с общением с профессионалами, понимаешь, что если есть риск — лучше не кидаться напролом, а дать сделать то же самое профессионалу.

На съемках «Легенды о Кащее» (кстати, картина, которую для себя тоже считаю этапной, так же как оба «Диверсанта») очень полюбил лошадей. Пожалуй, душа к лошадям лежит больше, чем к машинам.

Благо, сейчас появилась возможность отказываться от рол ей — если не нравится материал. Активно отказываюсь сейчас от военной темы — категорически не хочется заштамповываться, есть желание попробовать себя в других качествах, и не вижу другого варианта доказать, что могу играть не только людей в военной форме. И снижать планку не хочется, не хочется тратить силы, время и энергию на некачественное изначально кино, которого сейчас очень много.

Популярным себя до сих пор не считаю, узнаваемым — да. Узнаваемость эта бывает приятной, бывает, что помогает, а иногда и мешает — в дороге, когда хочется отдохнуть, а с тобой начинают разговаривать… Потом одно дело, когда тебя узнают по сериалу «Солдаты», из которого, как мне кажется, я вовремя ушел, а другое дело — по другим, серьезным работам. Но успокаиваться ни в коем случае нельзя… бывает такой момент, когда тебе начинает казаться, что все хорошо, так вот главное понять, что это ощущение ложное, что популярность — это не главное все же.