Лика Рулла

Содержание

1. – Лика, Кирилл Серебренников в «Зойкиной квартире» недвусмысленно намекал на некоторые современные политические реалии. Как вы к этому отнеслись?
2. – Вы разделяете его стремление быть в гуще политических событий?
3. – А вы сами следите за политическими процессами, происходящими в нашей стране?
4. – Тем не менее у вас наверняка есть какая-то позиция, например, по отношению к процессу над Pussy Riot и к тому, что наша церковь оказалась не такой милосердной, как хотелось бы…
5. – В октябре в Театре оперетты состоится премьера мюзикла «Граф Орлов», либретто к которому написал Юлий Ким. Вы в этом мюзикле одна из исполнительниц роли Екатерины Великой. Насколько вам комфортно в этом амплуа?
6. – Ваша Екатерина такая, какой ее описывают в учебниках истории, или вы создавали ее образ в соответствии со своими представлениями о ней?
7. – А как вы вообще относитесь к женщине во власти?
8. – Вы специально выбираете роли сильных, властных женщин или они к вам «притягиваются»?
9. – На ваш взгляд, сейчас зритель стал с большим доверием относиться к российскому мюзиклу?
10. – А у этой проблемы есть решение?

– Лика, Кирилл Серебренников в «Зойкиной квартире» недвусмысленно намекал на некоторые современные политические реалии. Как вы к этому отнеслись?

– Кирилл Серебренников вообще удивительный человек и уникальный режиссер. Я просто счастлива, что судьба свела меня с ним. Кирилл не мог поставить просто историю ни о чем, «завуалированную» – это не интересно в первую очередь ему как творцу. Ему интересно всегда находиться в центре событий и как раз обнажать какие-то острые моменты, но делать это умно. В спектакле «Зойкина квартира» очень много всего заложено, причем на каком-то интуитивном уровне. Многие считают, что Кирилл – постановщик в чистом виде, но я, пообщавшись, поработав с ним, поняла, что он именно «режиссер-интуит». Он, возможно, не всегда может объяснить какие-то моменты словами, но делает это на уровне интуиции. Ему просто нужно довериться.

– Вы разделяете его стремление быть в гуще политических событий?

– Не могу сказать, что мы с Кириллом подробно на эти темы разговаривали, но, наблюдая за ним, я поняла, что он очень четко разделяет для себя какие-то вещи, где-то рьяно принимает участие, а от чего-то дистанцируется. Думаю, иначе и не может быть с режиссером, который живет в ногу со временем, делает актуальные спектакли на в общем-то несовременном материале. Конечно, он должен быть в курсе всего происходящего, может быть, и не выступать в роли борца на баррикадах, толкающего речи, но как наблюдателю это должно быть ему интересно... Одна из репетиций «Зойкиной квартиры» совпала с днем, когда на Садовом кольце проходила гражданская акция. В начале репетиции Кирилл как бы между делом сказал, что в два часа будет акция, и дальше продолжил репетировать. А потом говорит: «Слушайте, не могу это пропустить! Я туда и обратно – на 20 минут!» Понимаете, ему было интересно просто там побывать. Он съездил, заснял и потом подробно описал свои впечатления, свое отношение к этой акции в Facebook. Меня восхищает в нем жажда жизни и любовь к жизни. Сами репетиции проходили очень комфортно для меня. Я привыкла, что обычно режиссеры вспыльчивые, эмоциональные, в какой-то степени деспотичные граждане театра. Но, работая с Кириллом, я была удивлена, насколько с ним легко, с каким уважением он относится к артистам, к персоналу театра.

– А вы сами следите за политическими процессами, происходящими в нашей стране?

– Я просматриваю новости, но никогда ничего не комментирую. Не то что я не нахожу это для себя интересным, просто думаю, что мои мысли и суждения вряд ли заинтересуют окружающих. Я с некоторой долей иронии отношусь к собственному мнению на этот счет. Естественно, мне что-то нравится, что-то нет, но я понимаю, что я своим участием и «паром», который могу извергать в силу своего характера, вряд ли что-то смогу изменить. И тратить на это силы, эмоции я не вижу смысла. Я в этом смысле, наверное, не борец.

– Тем не менее у вас наверняка есть какая-то позиция, например, по отношению к процессу над Pussy Riot и к тому, что наша церковь оказалась не такой милосердной, как хотелось бы…

– У меня вообще сложное отношение к православной церкви в России. Я довольно редко посещаю наши храмы, а если и посещаю, то ни в коем случае не наш самый главный храм. Я с большим удовольствием посещаю святыни в Черногории, мне нравится отношение священнослужителей к людям, которые приходят к ним. И у меня там есть излюбленные места, меня туда тянет. В нашу церковь меня не тянет. И я думаю, что это не проблема нашей религии – это проблема нашей церкви... Я как наблюдатель не могу судить, насколько правильно поступили девушки из Pussy Riot, выражая таким образом свой протест. Чего они добились в конечном итоге? Но то, что церковь поступает неправильно, немилосердно, – это бесспорно.

– В октябре в Театре оперетты состоится премьера мюзикла «Граф Орлов», либретто к которому написал Юлий Ким. Вы в этом мюзикле одна из исполнительниц роли Екатерины Великой. Насколько вам комфортно в этом амплуа?

– Думаю, об этом можно будет говорить только ближе к окончанию репетиционного процесса. Сейчас пока идет обдумывание, разучивание материала. Материала, кстати, не простого (я говорю про музыкальную часть). Некомфортно в том плане, что уже есть некие стереотипы, созданные многими замечательными актрисами, есть исторические портреты Екатерины Великой. Я прекрасно понимаю, что я и близко не похожа на Екатерину. Но в мюзикле все-таки есть какая-то стилизация. Поэтому, наверное, за основу выбора актрис на эту роль режиссер и продюсеры взяли непосредственно какую-то силу, мощь, внутреннюю энергетику, которые, естественно, были присущи Екатерине Великой. Мы – и Катя Гусева, и Наташа Сидорцова – очень сильные и непростые по характеру женщины. В этом, возможно, и есть сходство между нами и Екатериной Великой.

– Ваша Екатерина такая, какой ее описывают в учебниках истории, или вы создавали ее образ в соответствии со своими представлениями о ней?

– Создавать образ по учебнику истории достаточно сложно, поскольку в любом случае это – я в предлагаемых обстоятельствах, это мой взгляд на эту женщину. Но в первую очередь хочется представить именно человека, женщину, а не какой-то исторический образ. И хотя в этом мюзикле отчетливо прослеживается линия власти, но вторым, третьим планом хочется, чтобы была понятна история женщины, ее отношения с властью, с окружающим миром.

– А как вы вообще относитесь к женщине во власти?

– Очень сложно. Вообще, женщина-директор, женщина-начальник для меня всегда момент конфликтный и спорный, поскольку крайне сложно найти женщину, которая адекватно и реально оценивает ситуацию. Мы с Алиной Чевик, режиссером-постановщиком мюзикла, как мне кажется, нашли точки соприкосновения и поняли друг друга с учетом наших вспыльчивых характеров. И я ей благодарна за мудрость, за понимание, за то, что она какие-то вещи прощает, на какие-то закрывает глаза, и я многому у нее учусь в плане того, как руководить, как заниматься постановочным процессом. И хотя наш тандем с Алиной проверен уже не одной работой (мы с ней работали со студентами Щукинского училища), но в качестве ассистента режиссера по работе с артистами, причем профессиональными, я себя пробую впервые. Думаю, это окажется интересным опытом: будем друг у друга чему-то учиться, но самое главное – созидательно работать на общее дело. Поэтому женщины-руководители для меня сложная история, но при этом крайне интересная школа.

– Вы специально выбираете роли сильных, властных женщин или они к вам «притягиваются»?

– Знаете, есть такое выражение: «Фактура – дура». Природа дала мне определенный рост, низкий голос, поэтому, как правило, многие воспринимают меня сильной, волевой, хотя, с другой стороны, люди, знающие меня ближе, впервые попадая ко мне в дом, порой удивляются, что я могу быть абсолютно другой. Но такая у меня фактура, на которую я, кстати, ни в коем случае не жалуюсь.

– На ваш взгляд, сейчас зритель стал с большим доверием относиться к российскому мюзиклу?

– Думаю, надо принять тот факт, что в России мюзикл имеет место быть. Если, допустим, лет десять назад это было под большим вопросом, много говорилось о том, надо это или нет, наше или не наше, то сегодня могу сказать точно: это наше. По крайней мере, столичный зритель уже приручен нашим жанром. И доказательство этому афиши, которые пестрят премьерами, новыми названиями мюзиклов. Кроме того, артистов просто разрывают приглашениями поучаствовать в той или иной постановке. И слава богу, что пришло это время. Но, к сожалению, пока нет достаточно большого пласта хороших актеров именно в жанре мюзикла. Есть прекрасные вокалисты, есть прекрасные драматические артисты, но нет понятия синтетического артиста, который может все это совместить.

– А у этой проблемы есть решение?

– Драматический театр, впрочем, как и кинематограф, относится к мюзиклу как к развлекательному жанру, артистов мюзикла не воспринимают всерьез. Поэтому, если снимают музыкальные фильмы, приглашают известных артистов, а поют за них артисты мюзиклов. Думаю, и ко мне, появившейся в «Зойкиной квартире» на сцене МХТ имени Чехова, поначалу было отношение несколько предвзятое. Тем не менее уже сейчас есть актеры, заслужившие звание хороших синтетических артистов, которых принимают и адекватно оценивают и режиссеры, и драматические артисты. Так что мюзикл в Москве есть, и спрос на него тоже есть. Кроме того, на поле мюзикла есть конкуренция, борьба за место под солнцем. Даже некоторые драматические театры берут в свой репертуар музыкальные спектакли. Насколько я знаю, в грядущем сезоне мюзикл появится и в Театре Моссовета.