Михаил Бонч-Бруевич

Из дворян. Брат В.Д. Бонч-Бруевича В 1891 окончил московский Константиновский Межевой институт, в 1892 году - военно-училищный курс Московского пехотного юнкерского училища. В 1898 году - Академию Генштаба. С 1913 полковник. В 1914 командир пехотного полка. В августе - сентябре 1914 генерал-квартирмейстер штаба 3-й армии Юга-Западного фронта, затем - штаба Северо-Западного фронта; с января 1915 генерал-майор. С апреля 1915 начальник штаба 6-й армии, дислоцировавшейся в Петрограде и его окрестностях, затем до февраля 1916 начальник штаба Северного фронта. С марта 1916 начальник гарнизона Пскова, где находилась Ставка главкома Северного фронта.

После Февральской революции 1917 установил контакт с Псковским Советом РСД, кооптирован в исполком Совета, что послужило поводом для прозвища "советский генерал". В дни выступления генерала Л.Г. Корнилова сотрудничал с и.о. комиссара фронта трудовиком Савицким, стремясь предотвратить возможные конфликты между солдатами и офицерами. 29 августа главком Северного фронта генерал В.Н. Клембовский, занявший позицию осторожной поддержки Корнилова, был смещен Временным правительством и Бонч-Бруевич назначен врид главкома. В этом качестве задержал в Пскове генерала П.Н. Краснова, назначенного Корниловым командиром 3-го конного корпуса и направлявшегося к частям, двигавшимся к Петрограду. При вступлении в должность Бонч-Бруевич издал приказ, в котором напоминал войскам, что "...враг стоит перед нами вплотную и готовится в ближайшее время нанести нам решительный удар. Если армии Северного фронта, действуя совместно с флотом, не дадут решительного отпора противнику в этом его намерении, то наша Родина погибнет неминуемо" ("Приказы главнокомандующего армиями Сев. фронта", 1917, N 664, ЦГВИА, Б-ка, № 16477). 9 сентября заменен на посту главкома генералом ВА Черемисовым и назначен в распоряжение Главковерха. Прибыв в Ставку, установил связь с Могилёвским Советом РСД и 27 сентября кооптирован в его исполком. В начале октября отклонил назначение генерал-губернатором Юго-Западного края (с резиденцией в Киеве) и Степного края (в Омске), принял назначение начальником Могилёвского гарнизона.

После отказа Главковерха генерала Н.Н. Духонина 9 ноября выполнить распоряжение СНК начать переговоры с Германией. Советское правительство предложило Бонч-Бруевичу занять пост Главковерха, но он отказался, считая, что в сложившейся ситуации этот пост должен занимать политический деятель, и Главковерхом был назначен Н.В. Крыленко. При подходе к Могилёву воинских эшелонов нового Главковерха Бонч-Бруевич как начальник гарнизона предотвратил столкновение между ними и войсками, находившимися в городе. После занятия Ставки советскими войсками назначен 20 ноября начальником штаба Главковерха. Позже писал: "Скорее инстинктом, чем разумом, я тянулся к большевикам, видя в них единственную силу, способную спасти Россию от развала и полного уничтожения" (Бонч-Бруевич М.Д., Вся власть советам. Воспоминания, М., 1957, с. 226). Всячески стремился сохранить боеспособность армии. 27 ноября в разговоре по прямому проводу с врид главкома Юго-Западного фронта генералом Н.Н. Стоговым заявил: "Все начальники отделов Ставки со мною вместе выразили вполне определённое решение сохранить технический аппарат Ставки и принять все меры к тому, чтобы сохранить аппарат управления во фронтах и армиях. Такое наше решение вытекает из преданности общему делу спасения Отечества, и мы все решили, считаясь с текущим моментом, работать на своих местах до последней возможности", В том же разговоре дал указание Стогову сотрудничать с украинскими властями: "В отношении Рады необходимо держаться совместной работы. Думаю, что с этой стороны нет угрозы гражданской войны" (ЦГВИА, ф. 2067, оп. 1, Д. 2925, л. 500-502). 28 ноября в связи с усиливавшимся дезертирством призвал главкомов армиями фронтов "принять безотлагательные меры к пресечению бегства с фронта в самом его начале" (там же, ф. 2003, оп. 1, д, 533, л. 237). В связи с введением в армии выборного начала для командного состава опасался "...полного расстройства аппарата управления войсками и потому полной потери боеспособности армии" (там же, ф. 2003, оп 4 Д. 51, л. 54). 30 ноября в телеграмме главкомам фронтами и их комиссарам отметил, что "...необходимо достигнуть того, чтобы на ответственных и командных должностях находились люди, соответствующие этим должностям по своему характеру, способностям и знаниям" ("Военно-рев. к-ты действующей армии", М., 1977, С. 106-107).

С начала 1918 систематически докладывал СНК о нарастающей небоеспособности армии, укрепляя решимость правительства к ускорению подписания мира с Германией. 4 января писал: "Армии совершенно небоеспособны и не в состоянии сдержать противника не только на занимаемых позициях, но и при отнесении линии обороны в глубокий тыл" ("Окт. рев-ция и армия. 25 окт. 1917 - март 1918". Сб. док-тов, М., 1973, с. 352). 18 января: "...все армии Северного и Западного фронтов, также Особая армия Юго-Западного фронта вполне неспособны к обороне и не в состоянии даже отойти организованно и без потери огромной материальной части не только под натиском, но и без напора противника. Общее состояние армий характеризуется полной потерей боеспособности и разложением" (там же, с. 383).

В этих условиях организовал эвакуацию в тыл военного имущества, которое в определенной части удалось вывезти до начала германского наступления. После разрыва мирных переговоров в Брест-Литовске и перехода германских войск в наступление получил 19 февраля телеграмму В.И. Ленина с требованием "немедленно, с наличным составом Ставки прибыть в Петроград" (Бонч-Бруевич М.Д., Вся власть Советам, с. 244). Выехав 20 февраля из Могилёва, прибыл в столицу вечером 22 февраля и тут же включился в организацию отпора наступающему врагу. В тот же день подписал обращение к командованию Северного и Западного фронтов и Советам РСД прифронтовых городов, в котором говорилось: "Прошу Совдепы оказать содействие начальникам в деле сбора отступающих частей и отдельных солдат, образуя из них боеспособные части, которые должны положить конец наступлению противника. Для исполнения необходимых сапёрных работ предлагаю пользоваться трудом местных жителей" ("Октябрьская рев-ция и армия", с. 402). В обращении указывалось, что предлагается остановить германские войска на линии Нарва - Псков - Остров - Невель - Витебск - Орша - Могилёв - Жлобин - Мозырь -Бердичев - Вапнярка - Одесса. Как показали последующие события, эта линия (за ислючением территории Украины) и стала, с некоторыми отклонениями, фактической западной границей Советской России до ноября 1918.

После подписания Брестского мира вошёл 4 марта 1918 в качестве военрука в состав Высшего Военного Совета (ВВС), издавшего 5 марта приказ о ликвидации должности Главковерха и расформировании его штаба. Бонч-Бруевич занимался созданием на бывшей линии фронта частей "завесы", которая должна была воспрепятствовать дальнейшему продвижению в глубь страны германских и австро-венгерских войск. По инициативе Бонч-Бруевича основу комсостава частей "завесы" составили генералы и офицеры старой армии, для которых эта служба была более приемлема, чем в частях Красной Армии, действовавших на внутренних фронтах. В июне штаб ВВС во главе с Бонч-Бруевичем переехал из Москвы в Муром. 9-10 июля город был захвачен мятежниками, действовавшими по плану "Союза защиты Родины и Свободы"; одной из их целей был захват штаба и уничтожение Бонч-Бруевича, но накануне событий он выехал в Москву. В условиях развернувшейся Гражданской войны Бонч-Бруевич, чувствуя невозможность старых методов управления войсками, подал в отставку и 27 августа был освобожден от должности военрука ВВС. В конце 1918 - начале 1919 преподавал в Межевом институте, затем возглавлял работу по созданию Высшего геодезического правления. 23 июня - 22 июля 1919 начальник Полевого штаба РВС Республики, затем на научной и педагогической работе; ген-лейтенант (1944) .