Николай Камов

Каких только эпитетов не удостоился едва минувший ХХ век - столетие величайших в истории человечества мировых войн и революций, глобального военного и идеологического противостояния, широкого развития национально-освободительных движений и многочисленных локальных военных конфликтов. Одна из основополагающих характеристик минувшего столетия - век технического прогресса. И если в силу ряда причин ни Советскому Союзу, ни России не удалось занять лидирующие позиции в мировой экономике, то в области фундаментальных научных исследований и их реализации в оборонной сфере мы не только не отстали от Запада, но и значительно опередили его. Основные направления развития науки и техники диктовались интересами национальной безопасности - и поистине трудно переоценить наши успехи в создании разных видов стрелкового оружия, бронетехники, средств противовоздушной обороны, в ракето-, самолето- и вертолетостроении.

Успехи, развитие и становление последнего самым непосредственным образом связаны с именами наших земляков. Два самых заслуженных авиаконструктора, внесших наибольший вклад в развитие отечественного вертолетостроения, - Николай Ильич Камов и Михаил Леонтьевич Миль - родились и выросли в далеком в то время от какого-либо технического прогресса сибирском городе. Их, пожалуй, трудно назвать ровесниками: все-таки семь лет разницы в возрасте - срок достаточно значительный, но определенная общность судьбы просматривается довольно ясно. Оба родились в первое десятилетие ХХ в. и росли чуть ли не в соседних двориках в районе нынешней улицы Декабрьских Событий. Обоих с детства влекло небо - и они сделали все возможное для осуществления своей мечты, со временем став основателями крупнейших мировых школ вертолетостроения, создателями великолепных летательных аппаратов, конструкторских бюро и производственных комплексов, а также - докторами технических наук, Генеральными конструкторами, Героями Социалистического Труда, лауреатами Государственной премии СССР.

Но до самого последнего времени широким кругам общественности было более известно имя Михаила Миля: о нем и его конструкторском бюро охотнее и чаще писала пресса, а с его винтокрылыми машинами достаточно часто встречались даже гражданские люди. О Николае Камове, создававшем в основном боевые вертолеты специального назначения, было известно значительно меньше. Ситуация изменилась только с появлением многоцелевого универсального боевого вертолета Ка-50, больше известного как "Черная акула", и многолетними дискуссиями о необходимости его серийного производства.

Николай Ильич Камов родился 1 сентября 1902 г. в г. Иркутске. О детских годах будущего авиаконструктора известно сравнительно немного. Его отец был преподавателем русской словесности, а затем - директором иркутского коммерческого училища. Принадлежность к средним слоям иркутского общества, прекрасное домашнее воспитание, пример и влияние отца позволили Николаю Камову получить достаточно серьезное по сибирским меркам образование, привили интерес к науке и научным исследованиям. Кроме того, известно, что уже в юности он проявлял определенный интерес к авиации и, помимо чтения периодической и технической литературы, по-видимому, пытался непосредственно познакомиться с авиационной техникой при посещениях показательных полетов российских авиаторов на иркутском ипподроме. Кроме того, по воспоминаниям современников, в студенческие годы, приезжая к родителям на каникулы, он горячо интересовался, как идет проектирование первой сибирской авиалинии Иркутск-Якутск, и даже не раз летал на иркутских гидропланах, которые садились на воду на Ангаре около Московских ворот, тогда еще существовавших.

В 1918 г. Николай Камов блестяще окончил иркутское коммерческое училище и был награжден аттестатом, где отмечены его выдающиеся способности, особенно в области математики. Поэтому вопроса о необходимости продолжения образования для него попросту не существовало. А поскольку высших технических учебных заведений в то время в Иркутске еще не было, и даже вопрос об открытии Иркутского университета не был еще окончательно разрешен, - то шестнадцатилетний юноша уезжает в Томск и осенью того же, 1918 г., поступает на механический факультет Томского технологического института.

Учиться было трудно: белочешский мятеж, гражданская война, неоднократная смена власти, чужой город, бытовые проблемы. Но ни разруха, ни голод, ни холод, ни эпидемии не охладили тяги юноши к науке. Несмотря ни на что, он много и напряженно занимается и по-прежнему добивается серьезных успехов в обучении, благодаря способностям, увлеченности и фундаментальности полученного в Иркутске образования. А вскоре судьба сводит его с людьми, общение с которыми определяет весь его дальнейший жизненный путь. Одним из них был заведующий кафедрой двигателей внутреннего сгорания профессор Александр Васильевич Квасников. Бывший ученик и лаборант профессора Н. Е. Жуковского, он в первую мировую войну был летчиком и не только сражался на фронте, но и вел большую научную работу по совершенствованию аэропланов. Блестящий ученый дал путевку в жизнь многим прославленным советским авиаконструкторам, в том числе Н. И Камову и М. Л. Милю.

В 1923 г. Николай Ильич успешно защищает диплом, подводя закономерный итог своему пятилетнему обучению в технологическом институте. Сердечно поздравляя его с присвоением звания инженера, профессор Бабарыков сказал, что сочетание ясного ума и золотых рук его ученика дает основание предполагать, что со временем он станет крупным инженером. И хотя старый профессор не ошибся, жизненный путь Николая Камова не был ни простым, ни легким, тем более, что он всегда шел своим нетореным путем, не ища ни славы, ни покровителей.

В том же 1923 г., отвергнув многочисленные лестные предложения занять одну из высокооплачиваемых и весьма перспективных должностей, двадцатилетний инженер Камов едет в Москву и поступает на работу на Концессионный завод Юнкерса по сборке самолетов. Но свой трудовой путь он начинает отнюдь не с руководящих должностей - в течение двух лет молодой инженер проходит всю технологическую цепочку создания летательных аппаратов: сборщик двигателей, слесарь, механик, испытатель моторов и, только изучив в совершенстве устройство аэропланов, переходит на инженерную должность. К маю 1925 г., когда в Москве начало работу совещание по вопросам развития воздухоплавания и путях создания отечественного авиастроения, Николай Камов становится руководителем конструкторской бригады на заводе Юнкерса.

В совещании приняли участие многие выдающиеся ученые нашей страны. Главным докладчиком выступал Константин Эдуардович Циолковский. Основная мысль его доклада сводилась к тому, что воздухоплавание надо сделать таким же доступным, как мореходство. Циолковский подробно изложил свои взгляды на пути достижения этой цели и в заключение предложил создать в Калуге крупный экспериментальный центр по конструированию летательных аппаратов.

После небольшого перерыва началось обсуждение доклада. Первым выступил профессор МВТУ В. П. Ветчинкин - крупный ученый в области авиации. Он отметил, что теоретические изыскания Константина Эдуардовича на несколько десятилетий опередили достижения мировой науки в этой области и оставили далеко позади работы крупнейших специалистов по воздухоплаванию - американского профессора Годдара и немецкого Оберта. Высоко оценив теоретические работы Циолковского, профессор Ветчинкин предупредил, что практическое осуществление их сопряжено со многими трудностями, поскольку они значительно опередили уровень развития современной техники.

С его мнением были согласны многие ученые, присутствовавшие на совещании. Тем неожиданнее прозвучало выступление молодого и никому не известного инженера Камова, не только поддержавшего мысль Циолковского о необходимости быстрого развития авиации, но и внесшего предложение о создании экспериментальных конструкторских центров не только в Калуге, но также в Москве и Ленинграде, и привлечении к работе в авиации гораздо большего числа инженеров и ученых.

Логика мысли, точная аргументация, незаурядные технические познания молодого инженера, по виду больше похожего на начинающего студента, вызвали необычное оживление в зале и заставили участников совещания обратить внимание на его выступление, по достоинству оценить внесенные им предложения. Первое явление Николая Камова научному миру было поистине триумфальным, но до подлинного признания было еще далеко.

Некоторое время спустя молодой инженер оставляет завод Юнкерса и становится руководителем специального конструкторского бюро при центральном ОСОАВИАХИМе. Но как ни странно, интересовали его не только самолеты. И дело было даже не в том, что во второй половине 1920-х гг. на Западе появился принципиально новый летательный аппарат, изобретенный испанским инженером Хуаном де ля Сиерва и получивший название "автожир" или "геликоптер" (от латинского и греческого сочетания слов "винт" и "кружащийся").

У этих любопытных аппаратов были и крылья, и ротор с лопастями. Винт раскручивался набегающим потоком воздуха, создавая подъемную силу. Поступательное движение, как и на самолете, обеспечивал пропеллер. Автожир казался даже выигрышнее самолета. Без большого пробега самолет не взлетит и не сядет, при потере скорости может свалиться в штопор. Другое дело автожир: летая на нем, можно варьировать скорости, не боясь самых малых. И разбег у него значительно меньше.

Появление летательного аппарата, представлявшего из себя промежуточный тип между самолетом и вертолетом (именно так впоследствии Камов называл создаваемые им аппараты, избегая общепринятые употребления "автожир", "геликоптер" или "винтокрылая машина", и с его легкой руки в 1950 г. название "вертолет" стало общеупотребительным), стало как бы осуществлением его юношеской мечты об альтернативных летательных аппаратах.

Создание такой машины на Западе лишь подхлестнуло творческую активность Камова - и в 1929 г. в содружестве с инженером Н. К. Скрижанским он создает первый советский автожир КАСКР-1 "Красный инженер". Индекс КАСКР был образован от начальных букв создателей автожира. Первый свой полет машина совершила в сентябре 1929 г. В протоколе технической комиссии под председательством академика Б. Н. Юрьева было записано: "Комиссия всячески поддерживает начинание инженеров Камова и Скрижанского в деле развития нового способа летания, могущего принести реальную пользу для Воздушного Флота СССР". В мае 1931 г. КАСКР-1 демонстрировался на Центральном аэродроме руководителям страны и получил одобрение.

После этого Николая Камова пригласили на работу в ЦАГИ - Центральный аэрогидродинамический институт имени Н. Е. Жуковского, где было организовано несколько бригад по созданию автожиров. Особое положение в этом ряду занял А-7, спроектированный под руководством Н. И. Камова. Главной особенностью новой машины было впервые примененное на аппаратах такого класса шасси с носовым колесом и довольно мощное вооружение: один синхронный пулемет, установленный в носовой части фюзеляжа, и бомбодержатели - под крыльями. Это был самый тяжелый в мире опытный боевой автожир со взлетной массой 2,2 тонны. Первый раз в воздух его поднял летчик-испытатель С. А. Корзинщиков 20 сентября 1934 г. Тогда же А-7 испытали в народном хозяйстве - вертолет-автожир оказался чрезвычайно полезным в борьбе с вредителями лесов, а также фруктовых деревьев, и с него успешно опыляли леса и сады в предгорьях Тянь-Шаня. В 1939 г. вертолеты-автожиры Камова участвовали в войне с белофиннами, а позднее - в Великой Отечественной войне.

В конце августа 1941 г. пять машин А-7 прибыли на Западный фронт, в район Ельни. Инженером этой первой корректировочной эскадрильи был М. Л. Миль. Боевые условия оказались не слишком благоприятными для использования автожиров по прямому назначению - в качестве корректировщиков и разведчиков. Без прикрытия истребителей они становились удобной мишенью для самолетов врага, а на фронте тогда наших истребителей явно не хватало. Поэтому А-7 летали только ночью в ближайший тыл противника для разбрасывания листовок. Да и то такие полеты совершались не часто. Когда положение под Ельней стало угрожающим, эскадрилье приказали эвакуироваться. Возвращение оказалось печальным: только две машины дотянули до Москвы в сохранности, остальные по дороге получили серьезные поломки.

Неудачное участие в войне и эвакуация ЦАГИ на восток привели к тому, что работа над автожирами была "заморожена" на долгие годы. Только недавно о них снова вспомнили. Простая техника пилотирования, малые габариты и относительно невысокая стоимость (в 3-4 раза ниже вертолета) делают автожир общедоступным. А высокий уровень безопасности полетов ставит его в первые ряды лучших машин современности. Жаль только, что до этой поры Николай Ильич не дожил. Сейчас в США, Германии и Франции автожиры получают все более широкое развитие. У нас в стране есть все, чтобы вернуться к их выпуску: кадры конструкторов, производственный потенциал, необходимые материалы. Нет только тех, кто вложил бы деньги в это дело. Лишь группы энтузиастов строят одиночные образцы небольших одно-, двухместных машин.

В 1940 г. по инициативе Николая Камова начинается строительство завода летательных винтокрылых машин, а сам он назначается его директором и главным конструктором. В 1941 г. вследствие неудачного развития военных действий в начальный период Великой Отечественной войны и стремительного продвижения немецких войск завод был эвакуирован и перешел на выпуск традиционной авиатехники, наиболее необходимой в тот период. На Николая Ильича обрушивается тяжелый груз организационно-технических проблем, связанных с эвакуацией и организацией работы завода на новом месте. При этом он не только блестяще справляется со стоящими перед ним задачами, но и находит время для занятия научной деятельностью и в годы войны защищает ученую работу на степень кандидата технических наук.

Сразу после войны Н. И. Камов и его конструкторское бюро приступает к работе по созданию двухвинтовых вертолетов. В результате напряженной работы появляются "Воздушные мотоциклы" Ка-8 "Иркутянин" (1945-1948) и Ка-10 (1949-1953). Поскольку Ка-10 предназначался для Военно-Морского флота, то в процессе его создания были проведены обширные испытания по взлету с палубы боевых кораблей и посадке на нее. С тех пор установилось постоянное сотрудничество ОКБ Камова с военными моряками, осуществлены разработка и внедрение в серийное производство ряда уникальных корабельных противолодочных вертолетов и боевых вертолетов поддержки сухопутных войск.

В последующие годы конструкторским бюро под руководством Камова было создано целое семейство вертолетов, неоднократно получавших высшие награды на ВДНХ и на всемирном авиасалоне в Ле-Бурже. Среди них соосные вертолеты Ка-15 гражданского назначения (1950-1956), на котором был установлен рекорд скорости полета; многоцелевой, юркий Ка-18 (1955-1960), в шутку называемый летающим автомобилем и удостоенный диплома и золотой медали на Брюссельской выставке 1958 г.; 2-турбинный Ка-25 (1958-1968).

В 1965 г. поднялся в небо многоцелевой универсальный 2-двигательный Ка-26 (1964-1967) - "летающее шасси". Вертолет был снабжен разнообразным навесным оборудованием и мог быть в самое короткое время переоборудован для любой работы. В зависимости от назначения на шасси могли устанавливаться кабина на шесть человек, бункер большой вместимости, грузовая платформа или средства пожаротушения. Машина с большим успехом демонстрировалась на многих международных авиавыставках.

"Лебединой песней" авиаконструктора Камова стал созданный под его руководством 2-турбинный экспериментальный винтокрыл Ка-22 (1953-1964), у которого для создания подъемной силы служили крыло и несущие винты, то есть элементы самолета и вертолета. Взлетая и садясь по-вертолетному, машина обладала скоростью самолета. В 1961 г. на ней было установлено восемь мировых рекордов, в т. ч. скорости по прямой - 356 км/ч, скорости по замкнутому 100-км маршруту - 336 км/ч и поднятия коммерческого груза массой 16,5 т на высоту 2,5 тыс. м.

В 1960-1970 гг. вертолеты, разработанные и производимые объединением Николая Камова поставлялись в 14 стран мира.

Николай Ильич Камов умер в 1973 г. Многолетняя плодотворная работа авиаконструктора высоко оценена: ему присвоено звание Героя Социалистического Труда и Главного авиационного конструктора, присуждены Государственная премия СССР и степень доктора технических наук. Он награжден двумя орденами Ленина, двумя орденами Трудового Красного Знамени, медалями и дипломами.

Большую часть жизни Николай Ильич прожил в Москве, но никогда не забывал свой родной город на Ангаре, гордился тем, что сибиряк, много рассказывал о своей юности, о друзьях в Иркутске, всегда помогал своим землякам, а одной из первых своих послевоенных машин - Ка-8 - присвоил название "Иркутянин".

Большая заслуга Николая Камова состоит не только в создании многих конструкций вертолетов, но и в воспитании целой плеяды замечательных авиаконструкторов, одним из которых стал иркутянин Михаил Леонтьевич Миль. В конце 20-х гг. Николай Ильич привлек его к работе по созданию автожиров - и студент-практикант Новочеркасского авиационного инсти тута получил должность помощника механика на испытаниях. Именно тогда автожиры по-настоящему заинтересовали М. Миля и определили его жизненный путь.

Николай Ильич был человеком любознательным, беззаветно преданным избранному делу, настойчиво искавшим новое. Эти качества он воспитывал и в своих учениках и сотрудниках, которые свято чтят память о своем выдающемся наставнике, достойно продолжая его дело.

Несмотря на известные экономические трудности 90-х гг. фирме "Камов" удалось сохранить костяк конструкторского бюро, а значит, и способность создавать новые современные вертолеты. И хотя фирма известна прежде всего морской вертолетной тематикой, в последнее время она начала внедряться и в новую для себя нишу - армейскую авиацию: Ка-50 - "Черная акула" - стал лидером среди армейских боевых вертолетов. Кроме того, в портфеле фирмы имеется пакет гражданских моделей - модификации Ка-32, Ка-26 - и вертолетов нового поколения.