Сергей Смирнов

Содержание

1. Фотограф при дворе
2. На линии фронта
3. Фотопринципы
4. А вот был со мной случай...

Фоторепортер Смирнов любит жизнь и людей. Иначе у него не получалось бы таких настоящих, живых фотографий. Снимает ли он правителей мира сего или депутатов комсомольских съездов, актеров или строителей - народ на его фотографиях выходит светлым, душевным, красивым.

Рассказывая о своей жизни и показывая свои фотографии, Сергей Иванович запросто говорит: "А вот мы с Хрущевым, вот - с Брежневым. А вот, видите, я Фиделя шашлыком рыбным угощаю..." Сказать, что он был на "ты" с сильными мира сего, - погрешить против истины. Но и Хрущев, и Брежнев, и Аджубей предпочитали, чтобы фотографировал их именно Смирнов. Потому что у него наша жизнь даже в невеселые застойные времена получалась красивой и... правдивой.

О наградах Сергей Иванович говорить не любит, хотя есть у него и фронтовые, и "мирные" ордена. Более всего гордится он медалью "За оборону Ленинграда". Потому что это - его родной город. Потому что в Ленинграде пережили блокаду его родители, и сам он в блокадное время защищал свой город. Есть у него и многочисленные журналистские награды. Среди них - премия Союза журналистов СССР, самая почетная для репортера, которая дается раз за всю жизнь. Эту награду он считает самой высокой оценкой своего труда.

Первый фотоаппарат будущему фоторепортеру отец подарил еще до войны. С тех самых пор он и заболел фотографией. Потом, где бы ни был, таскал с собой многокилограммовое оборудование и... московскую воду, чтобы проявлять фотопленку. В любой захудалой комнатушке мог организовать фотолабораторию, отпечатать снимки и тут же послать их в газету, прямо в номер.

Фотограф при дворе

- Когда мне пришлось снимать в Австрии встречу на высшем уровне советского и американского правителей, я занял место для съемки за шесть часов до начала саммита! И вот после 6-часовой вахты ко мне подходят американские распорядители и просят покинуть свой наблюдательный пункт, мол, американцы должны стоять отдельно, русские - отдельно. Но я свой пост не уступил: точка для съемок была у меня самая лучшая!

Наблюдая за жизнью Хрущева и Брежнева изнутри - на дачах, выездах, во время визитов, Смирнов видел в них не великих правителей, а обычных людей с присущими каждому недостатками и достоинствами. Но иногда все-таки удивлялся подобострастию окружающих.

- Когда в Индонезии сын Хрущева ловил бабочек, офицеры охраны Сукарно готовы были переловить всех бабочек в округе и посадить ему в сачок. Это выглядело очень комично...

- Сергей Иванович, когда глядишь на ваши фотографии, кажется, что у наших вождей вовсе не было охраны. Она вам не мешала? Вы всегда так близко подходили к первым лицам...

- Времена были разные. Раньше нас, фоторепортеров, собирали у ТАСС, и специальный чекист выдавал пропуска: кому-то на Красную площадь, кому-то на подступы. Во время оттепели вообще было "теплее": снимай как хочешь. Но к "Известиям" всегда было отношение доброе. Меня пропускали.

На линии фронта

Бывшему фронтовику Смирнову к неожиданностям не привыкать. Но в мирное время, в спокойные 70-е, бывалому репортеру пришлось оказаться в боевой обстановке. А случилось вот что...

- В 72-м году поехали мы в Мюнхен, на ХХ Олимпийские игры. Наших спортсменов хотели поселить по соседству с командой Израиля. Но наше руководство отказалось. Может, и к лучшему. И вот, представляете, в это мирное время, когда Европа еще терроризма не знала, взяли в заложники команду Израиля. Застрелили ее капитана. Началась паника. Я сделал несколько удачных фотографий: как велись переговоры с террористами, что делалось в это время в нашей команде. Одна - очень забавная. Сидит наш штангист Вася Алексеев с детским выражением лица, а его два автоматчика охраняют. А американцы так перетрусили, что отвезли одного своего известного спортсмена на американскую военную базу. Олимпийские игры оказались под угрозой срыва. Мы бросились в магазины тратить командировочные. Но игры решено было продолжать. Без команды Израиля, которая все-таки погибла вся.

Фотопринципы

На снимках, где присутствует сам Смирнов, цепкий взгляд отметит его особую выправку и... безупречные, какие-то "несоветские" костюмы.

- Фотографы центральных газет обязаны были всегда выглядеть парадно?

- Нет... это моя личная инициатива. Я шил себе костюмы в Таллине, у очень известного портного. У него одевалась ленинградская "элита" - картежники и спекулянты. Я и сегодня видите, как одет? У молодежи умения так выглядеть нет.

- Вы смогли бы стать папарацци? У вас был доступ к известным "телам"...

- Я достаточно хорошо воспитан. И брезглив. Известным фотографом можно стать и не роясь в чужом белье.

Еще одна удивительная черта старого репортера - исключительная память. Показывая свои снимки, рассказывая о жизни "за кадром", он сыплет труднопроизносимыми именами импортных вождей, датами известных и совсем неизвестных событий. Объясняет это просто: у фотографа всегда должна быть трезвая голова и накануне работы память чистая, как слеза. Независимо от того, что и сколько было выпито накануне. Кстати: это его г лавный профессиональный принцип.

- А как, по-вашему, за последнее время изменились приоритеты в фотографии?

- Молодые фотографы сегодня очень любят снимать абстракцию. А это далеко от реальности. И - непонятно. А надо снимать живую жизнь. И обязательно - чтобы это было красиво. Вот даже членов Политбюро при желании можно сделать интересными, а не штампованными людьми.

А вот был со мной случай...

- Сергей Иванович, а что важнее в газете - фотография или текст?

- А что на данный момент актуальнее, - дипломатично выходит из положения маэстро, - но хорошая фотография в газете всегда заменяла плохой текст.

- Каждый репортер имеет в своем арсенале фирменную байку, которая обязательно начинается словами: "А вот был со мною случай...". У вас такая история имеется?

- Да, и эта байка всего в несколько слов. А вот был со мной случай - вся моя жизнь...