Позднее Пушкин, придав рассказу художественную выразительность и полноту, внес его в рукопись пятой главы "Истории Пугачева", где рядом со словами "старая казачка" (мать, разыскивающая сына "Степушку") приписал на правом поле листа ее фамилию - "Разина" (2).
В середине декабря 1833 рукопись первых пяти глав "Истории Пугачева" была представлена им на цензурное рассмотрение Николаю I и в конце января 1834 возвращена поэту с замечаниями царя. При чтении рукописи возражения императора вызвал, в частности, и эпизод с казачкой Разиной. Упоминание о Разине таило в себе неясное Николаю I, но "подозрительное" намерение Пушкина как бы подчеркнуть внутреннюю социальную и политическую близость Разинского и Пугачевского восстаний. Кроме того, в эмоциональной окрашенности эпизода царь не мог не усмотреть явной поэтизации Степана Разина и подобных ему "мятежников", на недопустимость чего однажды уже указывалось Пушкину (в связи с попыткой опубликовать "Песни о Стеньке Разине"). Отчеркнув пушкинский текст о казачке Разиной и ее сыне Степушке, он написал сбоку, на правом поле рукописи: "Лучше выпустить, ибо связи нет с делом". Пушкин не мог не посчитаться с мнением "августейшего" цензора и вынужден был изъять отмеченный царем текст из пятой главы книги. Однако, учитывая, что указание Николая I не имело категорически-запретительного характера и дорожа рассказом о старой казачке, поэт перенес его в примечание 17 к той же главе, выпустив, правда, фамилию "Разина", что вполне "обезвреживало" текст.
В таком виде этот эпизод и был воспроизведен в прижизненном издании "Истории Пугачевского бунта" (СПб., 1834), а также в последующих собраниях сочинений вплоть до середины 1930-х годов. Именно тогда известная исследовательница пушкинского литературного наследия Т.Г.Зенгер-Цявловская, изучив рукопись "Истории Пугачева", цензурованную Николаем I, установила первоначальный текст. С конца 1930-х годов "История Пугачева" печатается в том виде, в каком она была написана Пушкиным.
Исследователи, обращавшиеся к рассмотрению "разинского" эпизода, считали, что упоминаемый в нем Степан Разин - не реальный пугачевец, а всего лишь ассоциативный образ, связующий собою в произведении Пушкина выступление под предводительством Степана Тимофеевича Разина (1670-1671) и Пугачевское восстание (1773-1775). Но вот известному оренбургскому краеведу и архивному следопыту С.А.Попову удалось в декабре 1976 обнаружить в местном архиве документ, указывающий на то, что действительно существовал такой казак Степан Разин. Он, как выяснилось, был на Яике при Пугачеве и, оказывается, не только не погиб в 1774 в битве у Татищевой крепости, но, прожив после того еще 60 лет, стал современником Пушкина.
Документальное известие о Степане Разине было обнаружено Поповым в ревизской переписи казаков Уральского войска за 1834 г., где учтен 82-летний отставной казак Степан Андреевич Разин, живший с семьей в Кинделинском форпосте, на берегу Урала (бывшего Яика), вблизи Илецкой станицы. Позже в других архивах были разысканы документы как о самом этом Степане Разине, так и о его однофамильцах (а, возможно, предках), служивших с начала XVIII века в рядах Яицкого казачьего войска.
Пушкин на пути из Оренбурга в Уральск проезжал 20 сентября 1833 через Кинделинский форпост, где доживал свой век один из персонажей будущей "Истории Пугачева" ветеран-пугачевец Степан Андреевич Разин.