Валерий Зорькин

— Как регулярно проходят такие встречи?

— Примерно раз в квартал. Я лично в качестве председателя Конституционного суда присутствую на такой встрече третий раз. Эти встречи нужны президенту, который пристально интересуется проблемами правосудия, знает о них по другим источникам, в том числе из печати, но хочет получать информацию и непосредственно из первоисточника.

— Где проходят встречи? Есть ли у них какой-то установившийся ритуал?

— Встречи проходят всегда в кабинете президента. Особого ритуала я не заметил. Место встречи определяется тем, что у президента очень напряженный график работы.

— Меняется ли тематика бесед от одной встречи к другой?

— К сожалению, некоторые проблемы, такие, например, как исполнение судебных решений и — отдельно — решений Конституционного суда, поднимаются регулярно. Так же, как и проблемы финансирования судов. У каждой из ветвей судебной власти здесь свои проблемы. Большинство из них связано с недостаточным финансированием. В Конституционном суде второй год не могут отремонтировать большой зал для заседаний. Мне жаль тратить на этот рутинный вопрос время президента, но на последней встрече я был вынужден сказать об этом.

На прошлых встречах президент также интересовался, есть ли противоречия между различными ветвями правосудия. Мы его заверили, что сами в состоянии снять эти противоречия, если они возникают.

— Что на этот раз президент сказал судьям и что судьи сказали президенту?

— Беседу начал Владимир Путин. Он заговорил о достоинстве и независимости российских судов и судей и необходимости их укрепления. Президент говорил о недопустимости какого бы то ни было давления на судей на любом уровне. По своей линии он обещал сделать все от него зависящее, включая как защиту бюджета судебной системы, так и меры наказания по отношению к должностным лицам, которые пытаются давить на судей по конкретным делам. Однако обратной стороной этого вопроса является и ответственность судей перед обществом.

— Заходила ли речь о «заказных» решениях отдельных судей и о коррупции в судебной системе?

— Да, этот вопрос обсуждался. Если коррупция есть в других органах государственной власти, то почему ее не может быть в судах? Судейский корпус — лишь часть общества. Если вы хотите знать мое личное мнение, которое я сообщил и президенту, то я в шутку говорю: высокие оклады и каждые полгода — детектор лжи.

— Накануне встречи с вами Путин беседовал с итальянскими журналистами. Отвечая на вопросы, связанные с уголовными делами против руководителей НК «ЮКОС», президент несколько раз повторил, что все точки над «i» должен поставить суд. Владимир Путин действительно верит в независимость российского правосудия? Не принимает ли он желаемое за действительное? Может быть, его кто-то дезинформировал?

— Я не думаю, что можно говорить о полном отсутствии независимости у российских судей. Хотя, конечно, есть степень такой независимости, и мы не можем говорить о том, что наша судебная власть, например, так же независима, как в Соединенных Штатах Америки.

— Может быть, на уровне высших судов судьи действительно чувствуют себя достаточно независимыми и защищенными от давления. Но решения, связанные с арестами по «делу «ЮКОСа», принимает не Конституционный и не Верховный, а Басманный межмуниципальный суд…

— Ваше право как гражданина и как журналиста сомневаться в объективности и обоснованности этих судебных решений, но в правовом поле недовольство ими может быть реализовано только в процессуальных рамках. Существуют процедуры и механизмы обжалования судебных решений вплоть до международно-правовых механизмов, их и надо придерживаться. Пока судебное решение не отменено, оно должно исполняться, всякая другая постановка вопроса может привести только к расшатыванию правосудия в целом.

— Поднимался ли на встречах с президентом вопрос об объединении высших судов под одной крышей или об их переезде в Санкт-Петербург?

— Нет, президент никогда не говорил с нами об этих проектах. Хотя внутри судейского корпуса есть разные мнения на этот счет. В Конституционном суде есть судьи, котор ые говорят, что охотно переехали бы в Санкт-Петербург. Но этот вопрос может быть решен только в законодательном порядке, возможно, здесь потребовалось бы даже изменение Конституции. Я уже не говорю о том, что такой переезд был бы связан с большими материальными затратами. Мне лично более привычно работать в Москве. Я консерватор, что вообще свойственно судьям. В любом случае, если говорить о переводе высших судов в Санкт-Петербург всерьез, это потребует столько времени, что я успею выйти на пенсию.

— Как вы считаете, на каком этапе находится сейчас судебная реформа?

— Она не закончена и тем более не свернута. Другой вопрос, что судебная реформа — это только часть более широкой правовой реформы. Для успеха последней необходимо, чтобы изменилось правосознание граждан России. Но добиться этого можно только длительной работой и укреплением авторитета правосудия. О чем, в общем-то, и говорил президент.