Василий Ефремов

Василий Сергеевич Ефремов родился семье волжского грузчика. По национальности русский, член КПСС с 1943 года. В 1934 году по путевке комсомола поступил в авиационную школу, по окончании которой продолжал служить в рядах Советской Армии. Участвовал в освобождении Западной Украины.

После войны В. С. Ефремов окончил Краснознаменную Военно-воздушную академию, на протяжении нескольких лет был на ответственной работе в авиационных частях Советской Армии. С 1960 года подполковник В. С. Ефремов находится в запасе, живет и работает в Киеве.

В небе над Волгой до войны почти всегда можно было видеть самолеты. Больше всего их появлялось ясным летним утром, пока еще было не так жарко. Спокойный рокот моторов привлекал внимание и потомственного волжского рыбака, и колхозника, работавшего в поле, и горожанина. Особенно внимательно наблюдали за самолетами ребятишки. Увидев в воздухе замысловатые фигуры пилотажа, они горячо спорили между собой, определяли их название, завидовали тем счастливцам, которые так искусно владеют чудесной машиной. Многим очень хотелось самим взлететь в небо и оттуда посмотреть на родной город, на Волгу, на степные просторы и золотистые поля пшеницы, любовно обработанные руками советских людей. Однако Васю Ефремова больше привлекала Волга, могучая, широкая и спокойная. На самом берегу ее стоял маленький домик его родителей. Здесь он вырос, здесь проводил все свое свободное время.

Закончив школу, а затем ФЗУ, юноша стал работать электромонтером на лесозаводе имени Куйбышева.

Однажды, придя на работу, он услышал оживленный разговор об авиации. Комсомольская организация подбирала наиболее достойных кандидатов на учебу в авиационную школу. Стране нужны были летчики. Предложили пойти учиться и Василию Ефремову.

Вначале юноша не верил, что он сможет овладеть столь необычным для него делом. Но товарищи убедили. Провожая его на учебу, комсомольцы сказали: «Смотри, Василий, не посрами нашей чести!» Так электромонтер по путевке комсомола в 1934-м пошел в авиацию, с которой прочно связал свою дальнейшую судьбу. Учеба в училище шла успешно. Закончив теоретический курс, юноша впервые поднялся в воздух на учебном самолете, а потом и на боевом. Дни напряженной учебы пролетели быстро. Получив звание лейтенанта, летчик Ефремов прибыл в боевой полк. От полета к полету совершенствовалось боевое мастерство летчика-бомбардировщика.

Ранним июньским утром 1941 года часть поднялась по тревоге. Решили, что это учебная.

— Опять в воскресенье вздумали устроить тревогу, — роптали некоторые.

Но вскоре стало ясно, что это настоящая, боевая тревога. На следующий день бомбардировочный полк поднялся в воздух и взял курс на запад, навстречу врагу. На новом полевом аэродроме маскировали самолеты, спешно строили укрытия для личного состава. Работы было много, и трудились все, не зная отдыха.

Полку была поставлена задача: наносить бомбовые удары по войскам противника, разрушать его базы снабжения, мосты и переправы, аэродромы, железнодорожные станции. Бомбардировочный полк начал активные боевые действия.

Свои первые бомбы Ефремов сбросил на фашистские войска на второй день войны, 23 июня 1941 года, вблизи нашей западной границы. Это была колонна живой силы и техники врага, двигавшаяся на восток.

Полеты бомбардировщиков в первые дни войны были трудными. Истребители противника сковывали их действия днем. Полеты стали выполняться ночью. Совершенствовались и тактические приемы бомбардировщиков, улучшалось прикрытие истребителями.

С каждым днем нагрузка на летный состав увеличивалась. Приходилось летать и днем и ночью. Враг нес большие потери. Разрушенные мосты и переправы затрудняли продвижение войск противника, срывали его планы.

Девятке бомбардировщиков, в составе которой был Ефремов, поручили разрушить мост севернее Киева. Мост этот имел стратегическое значение, и немцы сильно защищали его зенитной артиллерией.

Удар решено было наносить с разных направлений. Применяя искусный противозенитный маневр, группа прорвалась через зенитный огонь и разрушила мост.

Но немцы спешили переправить через Днепр свои войска. Поблизости от бывшего моста они навели понтонную переправу. Василию Ефремову, как одному из опытнейших летчиков, было [400] приказано возглавить пятерку самолетов и разрушить переправу.

Как только начали сгущаться сумерки, летчики разошлись по самолетам, проверили их готовность к вылету. В строго назначенное время один за другим тяжело нагруженные машины поднялись в воздух и взяли заданный курс. Под крылом проплывали знакомые места. Ефремов приблизился к цели. Немцы, не ожидавшие в этот час налета, открыли зенитный огонь уже тогда, когда стали рваться бомбы. Разрывы зенитных снарядов все ближе и ближе к самолету. Сжимая обеими руками штурвал, Ефремов искусно маневрировал, переводя самолет из одного крена в другой. Освободившись от груза, летчик на повышенной скорости вышел из зоны зенитного огня и взял курс на аэродром.

Шедшие за командиром экипажи самолетов, ориентируясь по разрывам его бомб, сбросили на переправу и свой груз. Приказ командования был выполнен: переправа разрушена. Группа без потерь вернулась на свой аэродром.

В декабрьский морозный вечер с аэродрома, находившегося под Воронежем, Василий Ефремов со штурманом Немцовым и стрелком-радистом Федосеевым вылетел на бомбардировку железнодорожной станции Орел, где было отмечено скопление вражеских эшелонов. Стояла низкая плотная облачность, сгущались сумерки. Выйдя на железнодорожную станцию, штурман сбросил бомбовый груз на эшелоны. Волна от разрыва бомб сильно тряхнула самолет. Зарево пожара осветило станцию.

Удар был нанесен столь внезапно, что немцы даже не сразу поняли, в чем дело, и поздно открыли огонь. Задание было выполнено.

Немецкие войска приближались к Сталинграду, родному городу Ефремова, подошли к его окраинам.

Ефремов не мог себе представить, что в его любимом городе будет хозяйничать враг. Он не просто верил в победу — он делал все, чтобы ее завоевать. Днем и ночью в любую погоду наносил он меткие удары по врагу. В иной день приходилось подниматься в воздух по нескольку раз, прорываться к цели сквозь сильный зенитный огонь, маневрируя в лучах прожекторов, ведя трудные бои с вражескими истребителями. Его эскадрилья неустанно громила немецко-фашистские самолеты на аэродромах, уничтожала вражеские танки под Котельниковом, Тормосином. Ефремов много раз летал на разведку и всегда добывал ценные сведения о противнике. В эти месяцы он совершил около 100 боевых вылетов.

Остались позади тяжелые дни отступления наших войск на восток, в глубь страны. Огненная буря, бушевавшая над Волгой, стихла, оставив груды развалин. Василий Ефремов получил отпуск и приехал в родной город. Ему хотелось повидаться с родными, близкими.

На всю жизнь запомнил Василий Сергеевич день, когда после завершения Сталинградской битвы ступил он на улицы родного города.

«Еще совсем недавно, — думал он, — я пролетал над этими улицами. Отсюда яростно били по моей машине немецкие зенитки, а вот здесь стояли вражеские минометы...»

Взволнованный, он спешил к своему дому, который много лет назад строил вместе с отцом, бывшим волжским грузчиком. Там должна быть его семья: отец, мать, жена. О них он давно ничего не знает. Где они, что с ними?

Вот и знакомые с детства места, но они стали неузнаваемы. Здесь стоял его дом, но теперь его нет. Мертвая тишина, развалины и запустение... К горлу подступил тяжелый ком, в глазах потемнело.

Долго просидел Ефремов в тяжелом раздумье.

«Нет, не может быть, — говорил он про себя. — Живы, разыщу!»

Перед глазами Ефремова проплывали детские и юношеские годы, все, что связывало его незримыми, крепкими нитями с волжским городом, с могучей рекой, заводом. Василий вспомнил авиационное училище, родной полк, боевых товарищей.

Перед его мысленным взором прошла за эти минуты вся его жизнь. Да, ему не в чем было упрекнуть себя: он сделал все, что мог, все, что требовала от него Родина. Он смело мог бы сказать сейчас своим товарищам, пославшим его в авиацию, что не уронил высокого звания комсомольца. Но он не встретил никого из заводских друзей, некому было рассказать, как он защищал любимый город...

Позднее от земляков он узнал, что мать умерла, а отец и жена живы. Здесь, на пепелище родного дома, летчик дал клятву бить врага беспощадно — до полной победы.

Возвратившись в полк, Ефремов снова сел за штурвал своей боевой машины...

Советские войска шли все дальше и дальше на запад, громя немецко-фашистских захватчиков. Но враг упорно сопротивлялся. Он вводил в бой все новые и новые силы, перебрасывая их по железным дорогам с запада. Эскадрилья капитана Василия Сергеевича Ефремова продолжала бить врага на украинской земле.

...Солнце только что скрылось в густой предвечерней дымке. На землю опускались сумерки. Через каких-то пару часов группа Ефремова поднимется в воздух и возьмет курс на запад. Задача экипажей — нанести удар по железнодорожному узлу, на котором скопилось большое количество эшелонов с военной техникой противника.

Двухмоторный бомбардировщик командира эскадрильи стоял среди деревьев на опушке небольшой рощи. Он был готов к вылету: фугасные бомбы внутри фюзеляжа, пулеметы заряжены.

— Товарищ капитан, машина подготовлена к боевому вылету, — доложил техник самолета, приложив руку к замасленной фуражке. Его небритое лицо было усталым.

Технический состав эскадрильи дневал и ночевал на аэродроме. Работы было много. То мотор закапризничает, то прибор какой-нибудь выйдет из строя, то еще что-нибудь случится. Нередко и пробоины приходилось заделывать. И все надо сделать так, чтобы у летчика не было замечаний.

С наступлением темноты через установленные интервалы самолеты один за другим начали взлет. Первым взлетел командир эскадрильи капитан Ефремов. Набирая скорость, его самолет устремился в густую темноту мартовской ночи, навстречу врагу.

Под самолетом проплывали извилистые ленты речушек, затемненные украинские города и села. Световых ориентиров не было, поэтому вести наблюдение в полете штурману было трудно.

— Командир, через пять минут первый контрольный ориентир! — доложил штурман.

Насторожившийся, затемненный город остался чуть слева. Последовал правый разворот. Впереди линия фронта, а там и цель.

Сзади ведущего группы на установленных дистанциях шли другие самолеты.

Радиосвязь между самолетами не поддерживалась. Полное радиомолчание. Лишь в исключительных случаях могло быть использовано радио, и то для передачи условного сигнала.

Маршрут полета группы проходил в обход наиболее опасных районов и населенных пунктов, где может быть зенитная артиллерия. Выход на цель предусматривался с тыла. Это могло обеспечить группе более благоприятные условия для удара.

Линия фронта опознавалась по еще не потухшим пожарам, по вспышкам ракет. До поворотного пункта — озера — оставалось восемь минут полета. Экипаж внимательно следил и за воздухом, и за обстановкой на земле. Сделав последний разворот, Ефремов взял курс на заданную цель. Штурман тщательно следил за временем. Ошибиться было нельзя, ведь сзади шли другие самолеты.

Штурман дает точный курс, скорость, высоту полета. Теперь в центре внимания летчика — точность выдерживания режима. Стрелок докладывает о воздушной обстановке. Все сосредоточено на главном — метко нанести удар по цели. И как только перекрестие прицела легло на эшелоны, стоявшие на станционных путях, штурман нажал кнопку сброса бомб.

Когда самолет находился в развороте со снижением, командир увидел внизу сильный взрыв. Небо прорезали лучи прожекторов. Они то сходились, то расходились, пытаясь взять в свои объятия самолет. В воздухе появились белые облачка — разрывы зенитных снарядов.

Ефремов бросал самолет то в одну, то в другую сторону, менял высоту полета. Яркий свет залил кабину: самолет попал в лучи прожекторов. Летчик впился глазами в авиагоризонт, чтобы по этому прибору пилотировать самолет. За борт смотреть было невозможно.

Самолет все дальше уходил от цели и вскоре вырвался из цепких лучей прожекторов. Разрывов снарядов уже не было видно. Экипаж облегченно вздохнул и взял курс на свой аэродром.

Но сзади шли другие самолеты группы. Командир эскадрильи беспокоился за их экипажи. Однако все летчики, искусно маневрируя, вышли на цель и метко сбросили бомбы, оставив позади большое пламя пожара.

Ночной удар эскадрильи бомбардировщиков под командованием капитана Василия Ефремова по железнодорожному узлу нанес противнику большой ущерб и на длительное время вывел этот узел из строя. Это помогло нашим наземным войскам продвинуться дальше на запад.

И так на протяжении долгих лет войны, изо дня в день, из недели в неделю, из месяца в месяц — непрерывная борьба, требующая от летчика неимоверного напряжения всех физических и душевных сил. Сколько было случаев, когда смерть была рядом, смотрела в глаза! Но она отступала перед мужеством и высоким боевым мастерством летчика.

По дороге на запад отходила колонна противника. Ефремов получил задание подняться в воздух и дезорганизовать отход врага. Штурман Усачев точно вывел самолет на заданную цель. Снизившись, Ефремов увидел колонну танков, автомашин и бензоцистерн. Немцы не ожидали, что при низкой облачности их могут атаковать с воздуха, и шли с зажженными фарами. Но Ефремов, сделав большой круг, снова вышел на колонну, чтобы прочесать ее пулеметным огнем. Немало фашистов нашли тогда себе могилу.

За мужество и героизм в боях с немецко-фашистскими захватчиками Василий Сергеевич Ефремов вскоре был удостоен высокого звания Героя Советского Союза.

Родная земля освобождалась от гитлеровской нечисти. Но противник по-волчьи огрызался. На отдельных участках фронта он сосредоточивал большое количество своих самолетов и пытался бомбить наши наступающие войска. Эскадрилья Ефремова не раз била по авиации противника на ее аэродромах при освобождении Украины, Крыма, Белоруссии.

К сентябрю 1944 года, к моменту поступления в военную академию, на личном счету прославленного летчика было 32 вражеских самолета, уничтоженных на земле, и 4 — в воздушных боях, 3 переправы, 12 эшелонов с войсками и техникой противника. К этому времени было совершено 340 успешных боевых вылетов.

Свою клятву, данную на берегу Волги, Ефремов сдержал с честью. И наградой за его самоотверженный ратный труд явилась вторая «Золотая Звезда» Героя Советского Союза.