Главная Войти О сайте

Юлия Рутберг

Юлия Рутберг

актриса
Гражданство: Россия

Содержание

  1. – Не страшно было? Вот так, одной на сцене, как голой…
  2. – Вы знаете, что меня поразило? Вот это живое Ваше общение, когда Вы попросили выключить мобильные телефоны. Прямо во время спектакля. Просто так, откровенно. И я поняла, что мы здесь, сейчас, один на один.
  3. – Вы смелый человек, у нас ведь хватает хороших артистов, но далеко не каждый хороший артист готов на такой эксперимент…
- Я как-то очень плохо к названию этому, «творческий вечер», отношусь. Мне кажется, Петр Наумович Фоменко был абсолютно прав, сказав однажды на репетиции, что, когда он слышит словосочетание «творческий вечер», ему кажется, что артист уходит на пенсию. Или это репетиция его похорон.

Когда происходят такие помпезные чествования, то, как мне кажется, человек себя чувствует неловко. И поэтому я поставила такое условие, единственное, что я весь вечер буду одна. И, собственно говоря, буду оправдывать это высокое название. Когда у человека творческий вечер, значит, он должен что-то публике показать. И набрался какой-то материал. Из спектаклей, историй… Я рассказывала, начиная со своего детства до того момента, когда это было. О тех людях, благодаря которым я выходила на сцену, о моих учителях, родителях, о режиссерах… И возник такой моноспектакль.

– Не страшно было? Вот так, одной на сцене, как голой…



– Да. На самом деле, я так и сказала, выйдя после этого творческого вечера. Я сказала, что при всем при том, что это очень страшно и так далее, в моноспектакле есть только одна прелесть – это очень похоже на ристалище. Это когда ты выходишь один на один с публикой и зависит все только от тебя. Вот что ты умеешь, что ты знаешь, насколько ты профессиональный человек, какая у тебя энергетика. Это абсолютно честный бой. Потому что здесь тебя не прикроют ни фонограммы, ни костюмы… Они могут тебя дополнить и украсить. А это испытание по-настоящему. Если ты умеешь держать зал, если залу интересно смотреть на тебя, если ты при этом можешь двигать сюжет и у тебя не заканчиваются силы, а ты еще и растешь, потому что спектакль должен с чего-то начаться, в нем должна быть кульминация, к чему-то прийти… Тогда это настоящий поединок.

– Вы знаете, что меня поразило? Вот это живое Ваше общение, когда Вы попросили выключить мобильные телефоны. Прямо во время спектакля. Просто так, откровенно. И я поняла, что мы здесь, сейчас, один на один.



– Да, когда приходят люди, они вообще не очень готовы к такому спектаклю, потому что, в принципе, когда человек приходит в театр, если он знает, что это спектакль, то он привык, что он садится в кресло и является созерцателем. Он смеется, плачет, но его никто туда, в эту жизнь на сцене не пускает. То есть к нему напрямую никто не обращается, а это восприятие от борта, от борта четвертой стены. Там, на сцене, люди что-то делают, они пьют, едят, живут и умирают. А зритель за этим всем наблюдает. Почему я говорю эту фразу по поводу мобильных телефонов – потому что это очень точная такая психологическая выходка с моей стороны, в самом начале, которая дает залу возможность понять, что нет никакой четвертой стены. На то, чтобы зрители как-то ощутили себя нормально в этом пространстве… То есть надо заставить людей из положения «откинувшись в кресле», податься вперед, грубо говоря. И тогда они начинают принимать участие в спектакле и понимают, что можно отвечать на вопросы, говорить, в конце концов просто писать записки.

Потому, что все равно люди, когда идут в театр, им очень важен актер. А театр, последнее время, как бы нырнул в такие, очень мощные режиссерские конструкции. То есть формотворчество затмило собой творчество тех людей, которые являются проводниками идеи режиссера и смысла автора. Потому что ведь от артиста все зависит. Режиссер может ему поставить самые невероятные задачи, но если он делает их органично, умно и заразительно, то тогда этот спектакль интересно смотреть и на этого артиста интересно смотреть. А если артист читает монолог, стоя на цыпочках и при этом у него красная тряпка в руках, он машет, а рядом ходят другие артисты, изображая птиц, а он при этом должен прочитать что-то такое очень важное… то и артист в неловкой ситуации, и зритель. Театр стал похож на цирк, в нем мощно стал процветать шоу-бизнес. А это другое искусство было. Поэтому, когда выходит один человек и читает, то в этой тишине, божественной, в этих паузах, когда ты можешь увидеть глаза артиста, когда ты слышишь его человеческий голос, необработанный, когда это не под фонограмму… это живое.

– Вы смелый человек, у нас ведь хватает хороших артистов, но далеко не каждый хороший артист готов на такой эксперимент…



– Вы знаете, мне когда-то замечательно сказал Юрий Васильевич Катин-Ярцев, один из моих педагогов, очень важный в моей жизни. Он сказал, что – никогда не выходи на сцену, если тебе нечего сказать. Наверное, в студенчестве я поняла, что это очень умная фраза, она очень правильная, но до этого надо дожить. Не стоит выходить на сцену, если тебе нечего сказать. Это правда. И еще, все-таки в этом спектакле я не одна. Его режиссером стал Владимир Иванов, Татьяна Агаева вместе со мной подбирала музыкальный материал, ну а на сцене всегда есть Алексей Воронков (фортепиано), Николай Мызиков (контрабас) и Евгений Полтораков (ударные). Без них я бы вряд ли смогла.

© БиоЗвёзд.Ру