Над чем сейчас работаете?
- Много всего. А если коротко, то не спеша занимаюсь тем, что мне интересно.
Если отвлечься от финансовых вопросов, что вам ближе: театр, кино или стихи как таковые?
- Вот умница! Если отвлечься от финансов, то я бы писал стихи и ни о чем другом и не думал. Но на стихи не проживешь. Поэтому когда в свое время я занимался переводами и переводил, в частности, много грузинских произведений, понял, что вот это может дать возможность жить. А, между прочим, я языков не знаю. Но это и не нужно. Лучшие переводы с грузинского - Пастернака и Заболоцкого. Они не знали языка, но очень хорошо знали страну. Слышали грузинскую речь, долго слушали музыку стиха, имели очень хороших авторов-подстрочников. Я давно отошел от переводов. Хотя недавно мы с Галей сделали Леграновские «Шербургские зонтики». Она отлично знает французский. Поставили в питерском театре «Карамболь». Сильно дрожали перед премьерой. Но приехал сам Легран и после просмотра сказал, что ему страшно понравилось.
Как попали в кино? Какая была первая работа?
- Сначала были небольшие опыты, о которых я сейчас даже вспоминать не хочу. Первая большущая работа - «Три мушкетера». У нас был спектакль в ТЮЗе, а потом одесская студия решила снять кино. А потом пошли «Гардемарины», Рязановские фильмы, целых пять лент Гинзбурга с Сашей Басилая, который недавно умер, с Лебедевым несколько работ было.
Как-то в интервью вы сетовали, что в кино не сильно прислушиваются к мнению поэта в отношении того, как должна звучать песня, как должен выглядеть тот или иной характер. До сих пор такого мнения?
- Дело все в том, что здесь надо понимать, что когда ты отдаешь свою работу в театр или кино, то дальше ты перестаешь решать ее судьбу. Ее судьбу решает режиссер. Именно он становится хозяином. Но здесь важно сохранять достоинство и отступать до предела. Не отступать дальше, потому что иначе ты можешь получить что-то резко противоречащее вообще тому, что ты написал. У меня, слава богу, таких эпизодов не было. Хотя… нет. Кое-что было.
Расскажите!
- Был один эпизод, связанный с «Тремя мушкетерами». Тогда пришлось подать в суд на снимающую организацию. Мы выиграли процесс.
А на основании чего вы подали?
- Там было 30 с лишним песен моих. Снимали во Львове это дело и в какой-то момент им понадобилась еще одна песня. И они меня не нашли, хотя до сих пор всегда находили. И сами написали эту 31-ю песню - «Песня Миледи». Там были жуткие слова: «Я провинилась чистотой, я провинилась красотой». Я сказал: «Воля ваша, вы режиссер и можете включить ее в фильм, но, будьте любезны, в титрах написать, что эта песня принадлежит перу не Ряшенцева, а того, кто написал». Они этого не сделали, потому что если бы была упомянута фамилия автора этой песни, пришлось бы и ему платить.Я подал в суд и выиграл.
Вы не встречались с тем человеком, который написал песню? У него претензий нет?
- С этим человеком мы большие друзья и даже состоим в дальнем родстве. Обожаем друг друга. Это Веня Смехов. Он совершенно не претендовал на это. Его режиссер изнасиловал. Вот такая история была.
Неожиданная Гурченко
Ваши песня создают легкий, праздничный настрой. Не каждый знает вашу фамилию, но когда скажешь, что это человек, написавший «Пора-пора-порадуемся»…
- Это песня, не сходящаяся с моим мировоззрением абсолютно. Я скорее пессимист, скептик и романтическое мироощущение мне совершенно не присуще. Но песня эта - прямая речь. Это говорит Д’Артаньян, говорят мушкетеры, это не говорит автор фильма.
Когда вы пишете песни для фильма или спектакля, предварительно общаетесь с актером, котрый будет ее исполнять?
- Я очень люблю актеров и стараюсь тесно с ними общаться. Считаю, что одно из достоинств автора-паролье - это сделать так, чтобы актеру было удобно. И я очень дружу с первым Д’Артаньяном Володей Качаном, который играл в ТЮЗе. И с Мишей Боярским. И получаешь большую радость, когда большой актер тебя поет. И, конечно, по возможности надо знать, что актер будет делать с твоей песней. И это хорошо, если ты знаешь.
А бывало, что актер вносил своим образом, своим внутренним миром какие-то коррективы в уже написанную песню?
- Когда это имело отрицательный смысл, я этого не помню. Одна из моих любимых работ в фильме «Рецепт ее молодости». Было соло Борисова, когда он пел зонг «Быть может, против хищников культура, цивилизация за нас». Он это сделал, не скажу, что по-другому, он сделал точно так, как я хотел, но с такой остротой, как будто докладчик стоит за трибуной. Сделал это замечательно, современно и меня это очень порадовало. С Гурченко довольно трудная была работа. Было много замечательных моментов, когда она находила какие-то краски, которые были для меня неожиданны. Гафт шикарно шел по электричке с аккордеоном и пел «Перестройку начали с рассвета». Каждый настоящий актер привносит что-то расцвечивающее в твой номер, хотя главное содержание номера неизменно получается. Обычно, как я и задумывал.
Как вам музыкальное оформление многочисленных современных сериалов?
- Приведите пример.
«Кармелита», «Не родись красивой», «Ефросинья»...
- Я даже про такие и не слышал. Понимаю, что есть талантливые картины, но чтобы какой-то фильм зацепил… Это, может быть, не они виноваты, а я виноват. Меня больше не заглавная композиция привлекает, а финальная. Думаю: «Дай-ка, послушаю два куплета, что там такое, кто автор». Больше всех мне запомнился автор текстов в «Бригаде» - Алексей Шелыгин. Меня знакомили с ним. Этот человек, который мне по-настоящему интересен. Еще смотрю юмористический сериал «Наша Раша». И в этом «О-на-ша-ра-ша» что-то есть. Это, безусловно, способные люди написали. И то, что нашел Гарик Сукачев в своих песнях - тоже заслуживает уважения. Поймите, я не сноб и не пижон и не отрицаю фактуру, но сейчас нет ярких фамилий. Для этого ведь человек должен много всего сделать. Нас вообще не запоминают и уж точно никого не запоминают по двум-трем песням. Я помню, в какой-то телевикторине спросили: «Кто написал песни к «Трем мушкетерам»?». И одна участница сказала: «Вот я гадаю или Ряшенцев или Онегин Гаджи-Касимов». Я покатился со смеху!
Не обидно?
- Нет. Я другого поколения человек. Если мы получили возможность сидеть дома и, никого не тревожа, делать свое дело да еще и за это деньги получаем, уже замечательно. И никаких других слав нам не надо. Лирический поэт - существо абсолютно безвестное. Это потом он становится Пушкиным или Мандельштамом. Автор песен вдвойне безвестен. Зато песни известны сами по себе. К этому надо привыкнуть.
Вы говорите, что поэт становится известным после жизни. Но как же тогда Евтушенко, Вознесенский, которым пачками приходили письма?
- Я на этих письмах сидел, когда работал в «Юности». Верно, Евтушенко имел такую славу, какую Маяковский не имел.
А где это все теперь?
- А зачем это все сейчас?! Мы говорим про 60-е. Нельзя сказать правду ни по радио, ни по телевизору. Нигде! Единственное - завуалированно в стихах. На это и шла публика. А не на открытия, скажем, Бродского. Вот эта фига и решала, которую можно было показать только в поэзии. Сейчас, когда стало можно все и можно обхамить правительство по телевизору, стихи потеряли то общественное значение, которое они имели и те поэты, которые выполняли эту роль, потеряли аудиторию. И Женя, и Андрей, которых я люблю. Популярность их почти угасла. Женя на концертах так и говорит: «В свете моей угасающей популярности». И это правда.
Две смешные внучки
Когда мне было лет 12-13, я зачитывалась Асадовым. Был небольшой томик его стихов. Мне они казались такими яркими, такую давали картинку…
- Ну, какую картинку дают стихи Асадова?! Мы идем с моей подругой, я рассказываю, какой я храбрый, а она говорит: «А я такая трусиха»; на нас напал человек... Какие это стихи?! Разве в них есть что-то, что можно рассказать только так?! Это проза. Ощущение то же самое. Я не хочу ничего плохого сказать про Асадова, но это имя пустое. Асадов - пример, как не надо писать. Пример голой версификации, ничего там от поэзии нет абсюлютно. Таких, как Асадов, я могу назвать и современных. Но есть масса сильнейших поэтов.
Окуджава?
- Да. Многие считают, что это благодаря песням. Но я уверен, что Булат и без музыки прекрасен.
Одна полька мне сказала, что выучила русский язык благодаря песням Окуджавы. Однажды она ехала с ним в поезде. Они болтали, пили коньяк. Пустую бутылку она оставила на память. Ее возила с собой безумное количество лет. Как талисман.
- Такие, как Булат, всегда есть. Россия в этом смысле - страна, которой стоит завидовать. Славна она не нефтью и рудой, а ненормально талантлива людьми. Булат был прекрасным человеком. У меня есть такая строчка: «Я люблю народных героев ненавязчиво, издалека». Я никогда не лезу в дружбу. С Окуджавой мы не были близкими друзьями. Мы с ним жили в одном номере, встречались на вечерах. Хорошо с ним было.
Правда, что у вашей жены был роман с Окуджавой?
- Мы сидели с ним как-то в Кутаиси в номере. Смотрю Булат как-то жмется, смущается и вдруг говорит: «Юр, я тебе одну вещь должен сказать. У меня ведь твоей Оле девять стихотворений посвящено». Отвечаю: «Булат, неужели ты думаешь, что найдется такая жена, которая не будет хвастаться мужу, что была музой Окуджавы?!». И я счастлив, что моя супруга имела это в жизни. Никакой ревности не было. Сейчас мы в разводе. Но сохранили прекрасные отношения. Она была у меня на премьерах.
Ольга Яковлевна сейчас чем занимается?
- Честно говоря, сильно не интересовался. Она член Союза кинематографистов. Работала на «Мосфильме» долгое время по организации кинодела.
Дети не пошли по вашим стопам?
- К моему творчеству они относятся с большим пиететом. И даже восторгом. Но выбрали другое. Машка, старшая, в основном, занималась пиаром. Сейчас уехала из Москвы. Женька окончил ВГИК. Продюсерский факультет. Работает исполнительным продюсером.
Внуки есть?
- Две смешные внучки. От Женьки. Но они маленькие пока.
Кстати, а родители ваши не были против, что вы выбрали неприбыльную профессию, занялись всерьез поэзией?
- Отца я не помню. Он погиб в 1938 году. Отчим был арестован после войны. Меня вырастила мама, художник по трикотажу. Сначала она была под властью иллюзий, а потом начала радоваться моим успехам. Сейчас была бы счастлива увидеть то, чем я занимаюсь.
Никого не убили
Никогда не было желания уехать из страны?
- Упаси боже! Я - человек высшей степени инерции. Дом, в котором я живу, стоит с 1934 года. И я тут обитаю всю жизнь. Если меня сейчас переселят даже на Арбат, мне кажется, умру. Я - житель ЭТОГО района, ЭТОГО места. У меня много друзей уехало. Кто - в Израиль, кто - в Америку. Я страшно переживал все эти отъезды. Но я много путешествовал. Объездил всю Европу, а через пять дней меня тянет домой.
У вас был период, когда вы преподавали в школе.
- Одно время считали, что если всех двоечников поместить в одну школу, то показатели по району резко возрастут. У нас была такая школа. Называлась она - для переростков, трудно воспитуемых детей. В РОНО говорили: «Ладно, русского знать не будут, следите только, чтоб они не убили никого». Они никого не убили и знали русский, к слову говоря. Свой учебный про цесс мы начали с того, что во все детей обыграли: в футбол, волейбол… Учительский состав оказался молодой: девчонки - красавицы, парни - спортсмены.
Вы серьезно спортом занимались?
- Всю жизнь! Был капитаном волейбольной команды в пединституте, играл в настольный теннис. С 1938 года хожу на футбольные матчи. До сих пор играю в большой теннис. И делаю это с большим наслаждением.
Справка
* Юрий Ряшенцев родился в 1931 году в Ленинграде.
* В 1954 году окончил филологический факультет МГПИ.
* Автор слов к песням к кинофильмам и сериалам: «Д'Артаньян и три мушкетёра», «Будьте моим мужем», «Рецепт её молодости», «Аплодисменты, аплодисменты...», «Путешествие мсье Перришона», «Гардемарины, вперёд!», «Остров погибших кораблей», «Забытая мелодия для флейты», «Привет от Чарли-трубача», «Что сказал покойник?», «Старые клячи», «Зависть богов», «Сатисфакция», «Андерсен. Жизнь без любви».