Иван Зорин

Окончил Московский инженерно-физический институт, кафедру теоретической физики по специальности физик-ядерщик.Член Союза писателей России. Член Гражданского Литературного Форума РоссииАвтор книг:Публиковался в периодике: журнал Октябрь, «Литературная учеба», «Проза», «Московский вестник», «Кольцо „А“», «Звезда», «Северная Аврора», «Литературное приложение к газете „ВТВ“» /Миннесота, США/, литературно-философский журнал «Торсо» /Мюнхен, Германия/ и др.«Жизнь – это суд, на котором разбирается одно и то же дело: судьба против человека».«Смысл жизни не в том, чтобы искать в жизни смысл, а в том, что в ней нет никакого смысла».«Совесть – как дворняжка, облает, но пропустит».«У женщин свой Интернет, весь мир бьётся в их паутине».«Господь говорит из века в век одно и то же, только переводчики у него разные».«Книги стареют с каждым прочтением».«Не стоит тратить время на поиск истины, ибо истина, как компьютерная программа, не может дать больше того, что в неё вложишь».«Для одних мир распахнут, как окно, для других он – замочная скважина».«У слов двойное дно, они кричат, чтобы заглушить тишину».Иван Зорин: «На что вы готовы ради своей девушки?» «Сачурин был из тех, кто убегал от своего времени, но оно вилось кругами и, настигая, норовило заглянуть в лицо».«Судьба нечиста на руку, она всегда ведет двойную игру».«Люди всё подменяют: вместо совести у них закон, вместо исповеди – анкета, а любовь они выселили за черту оседлости. И потому их дни, как зёрна, которые клюет курица, а ночи, как разорванный в клочья пиратский флаг».«В беседке наши мысли, как влюблённые, встречались со словами и, умирая, рождали особую тишину, которую, как льдинку, можно сломать даже шёпотом»."Находясь внутри слов, как и внутри женщины, невозможно их оценить. Чтобы услышать родной язык, в словах нужно переставить буквы, оставив их звучание. Чтобы услышать мир, надо также изменить привычный смысл, чтобы увидеть его, надо подставить кривое зеркало. Поэтому правда и угадывается в искусстве, но художник стеснён в средствах – только у Бога фантазия находит воплощение".Зорин, пожалуй, самый загадочный автор из тех, кто пишет по-русски… Он поднял искусство рассказа на небывалую высоту. ("Terra Nova", Сан Франциско)Иван Зорин пишет для взрослых. Он определённо рискует, не делая скидок на образование, род деятельности и философскую подготовленность. Сужая аудиторию, он имеет дерзость пойти вразрез с главным принципом современного мира - погоне за потребителем. Но именно поэтому он и интересен. Зориным руководит принцип не умножать сущее: его произведения беспощадно лаконичны, они страшатся банальности и завернутых в прописи истин. Его тексты - это разговор взрослого со взрослым, мыслящего с мыслящим, страдающего со страдающим. Зорин не стремится быть ни модным, ни современным, при этом его стиль, ультрасовременный и ультраконсервативный, избегает лекал массовой эрзац-культуры, он далёк от усредняющих рецептов, по которым готовятся бестселлеры. Сегодня, когда беллетристика превратилась в fast food книжного рынка, Зорин делает шаг в развитии "вечной" литературы, для него это процесс поступательный, хотя, быть может, и огибающий некоторые времена. (Елизавета Александрова)Учителем Зорина, конечно же, является Борхес. Похоже, что гениальный и наивный ученик превзошел учителя. (Александр Шапиро)Познакомьтесь ещё раз с замечательным прозаиком Иваном Зориным – интеллектуалом, чрезвычайно образованным человеком (по специальности физик-ядерщик), философом, главным редактором издания «Литературный журнал». И просьба уже не забывать его имя. Тем более что человек работает в формате рассказа, зачастую очень короткого. Работает ярко, доводя письмо до изумительного стилистического блеска: «Из сада пахло яблонями, и душная истома стояла на балконе, как гвардеец. В этот час умирают споры, а в темноте карманов рождается истина, за которой лень опустить руку». Это цитата из рассказа «Спиритический сеанс для Николая Второго». Столь же афористично чётки и одновременно многоплановы другие рассказы. В них – отголоски всевозможных литератур, как одновременно тоска и ода именам великим, но

ушедшим. И – благодарность за то, что были и позволили у себя учиться. (Алекс Громов, "Литературная газета")