Надежда Ламанова

Поставщица двора Ея Императорского Величества до революции «одевала» царскую семью, аристократический и артистический бомонд, спектакли М.Х.Т. После революции она не только конструировала модели для жен высоких чиновников, но и создавала моду для масс. Она делала костюмы для фильмов Эйзенштейна и Александрова, для многих советских спектаклей, где нужен был дореволюционный аристократический шик.

Ее моделями были гранд-дамы России: от Марии Ермоловой и Ольги Книппер-Чеховой до Лили Брик и Веры Холодной. Она, единственная из русских модельеров, выдерживала конкуренцию с лучшими европейскими Домами мод (Ворт, Дусе, Пакен). В ее доме устраивал свои дефиле великий французский кутюрье Поль Пуаре. Марина Цветаева рифмовала ее фамилию: «богиня мраморная — нарядить от Ламановой».

Произведения ее искусства хранятся во многих частных коллекциях, театрах, музеях, в том числе и в Эрмитаже; Валентин Серов писал ее портрет (не закончен в связи с внезапной смертью художника)...

Надежда родилась 14 декабря 1861 года в деревне Шузилово под Нижним Новгородом в семье полковника Петра Михайловича и его супруги Надежды Александровны Ламановых. Она была старшей среди пяти дочерей и, окончив восемь классов гимназии, вынуждена была (родители рано умерли) забыть на время о дворянских амбициях, поступить в Московскую школу кройки и шитья О.А. Сабуровой, стать моделистом в мастерской г-жи Войткевич.

Благодаря своему выдающемуся таланту она быстро становится ведущим закройщиком в мастерской. Московские модницы того времени говорили: «Шить теперь надо только у мадам Войткевич – там есть одна новенькая закройщица мадемуазель Ламанова, которая истиранит вас примеркой, но зато платье получится, как из Парижа».

Вскоре она выходит замуж за молодого юриста красавца Андрея Павловича Каютова. Впоследствии он стал очень богатым человеком, управляющим московским отделением «России» — знаменитого страхового общества. А тогда Каютов был более известен как актер-любитель с громким псевдонимом Вронский. Он познакомил Ламанову со своими друзьями-актерами, среди которых были и знаменитая актриса Малого театра Гликерия Федотова, и начинающий актер Константин Алексеев (позднее прославившийся под именем Станиславский).

Надежда Петровна была в браке с Андреем Павловичем 45 лет, до самой его смерти в 1931 году. Детей у них не было, их заменяли четыре младшие сестры Надежды Петровны и множество учениц, которые называли ее «мама Надя».

В 1885 году Ламанова открывает собственную мастерскую на Тверском бульваре. В ней было многое от живописца. Прежде чем начать работу, она долго изучала «натуру», а потом творила из тканей, как художник красками. Шила методом «наколки», долго прикладывая ткани к фигуре модели, вдохновенно ее обволакивая, драпируя складками, закалывая булавками... наконец говоря измученной, «обколотой» сотнями булавок клиентке: «Снимайте все это осторожно, эскиз готов!».

— Только, пожалуйста, — умоляли заказчицы, — сшейте сами.

— Я вообще не умею шить.

— ???

— Архитектор ведь не кладет камни, это делают рабочие, и шить вам буду не я, а мои помощницы.

Помощниц у Ламановой было более двадцати.

«Архитектор моды» Ламанова не следовала слепо парижским стандартам, правившим в России уже больше века. Имея колоссальную практику в Москве и Петербурге, много работая для театра и балета (спектакли Художественного театра она обшивала с 1901 года до самой смерти), сотрудничая с выдающимися художниками (Бакст, Головин), она рождала свой собственный стиль.

Дягилевские сезоны в Париже, прорыв русского искусства в Европу заставили мир обратиться на Восток.

Русской модой заинтересовался великий французский модельер Поль Пуаре. Потрясенный «Русскими Сезонами» во Франции, он приехал в Москву со своими новыми моделями в ориентальном стиле, который таким образом как бы вернулся на родину. Дефиле проходило в доме у Ламановой и, конечно, привлекло весь художественный свет России.

Публикации в советской печати о том, что Надежда Петровна с радостью приняла Великую Октябрьскую революцию, конечно, не соответствуют действительности. После большевистского переворота она потеряла состояние, имение, свой модельный Дом; своих многочисленных работниц, свою выдающуюся клиентуру. Но Россию не покинула.

Большевики были людьми несентиментальными и не постеснялись в 1919 году арестовать бывшую «поставщицу двора Ея Императорского Величества». За что 57-летнюю барыню посадили в Бутырку, сейчас понять трудно – обвинения ей так и не предъявили. Скорее всего, за слишком гордый нрав. Только благодаря вмешательству Максима Горького (его жена была клиенткой Ламановой) после двух с половиной месяцев отсидки ее освободили.

В преклонном возрасте жизнь пришлось начинать сначала.

Выжила Ламанова благодаря театру и благодаря своей недюжинной воле. Кроме того, жены и дети большевистской знати тоже хотели прилично одеваться. С 1921 года она работает в театре Вахтангова. В страшное, голодное и холодное время Ламанова сшила потрясающие по красоте туалеты для участников спектакля «Принцесса Турандот», обшивала и многие другие спектакли: «Зойкина квартира» Булгакова, «Егор Булычов и другие» Горького.

В двадцатые годы она создавала новые модели платья из... полотенец, а пальто из... одеял. Однако после введения НЭПа смогла найти более продуктивный выход своей энергии. Ламанова обратилась к министру культуры Луначарскому (его жена актриса Малого театра Розенель отлично знала способности Ламановой) с предложением о создании мастерской современного костюма. Перед Ламановой стояла задача создать рабоче-крестьянскую моду, и она справилась, проявив колоссальную изобретательность, используя дешевые, простые и грубые материалы, учитывая послереволюционную разруху.

В 1925 году модели Ламановой (без нее самой) отправились в Париж на всемирную выставку. Ее платья в русском стиле произвели фурор. Стиль «а-ля рюс» в те годы стал чрезвычайно моден в Европе. Платья Ламановой, представленные на выставке с полагающимися аксессуарами — обувью, поясами, шляпами и бусами, скатанными из хлебного мякиша, — соперничали с одеждой лучших французских Домов. Она получила Гран-при «за костюм, основанный на народном творчестве». А конкуренция была колоссальная! И не только с французами, но и с соотечественниками. С домами «Китмир», «Ирфе» (ими руководили великая княгиня Мария Павловна Романова, князь Феликс Юсупов с супругой Ириной и другие родовитые эмигранты, не от хорошей жизни вынужденные заняться модельным бизнесом).

Окрыленная успехом, Ламанова совершает попытку создать школу моды в Советской России — Студию художественного производственного костюма. Она выступает со статьями в «Красной ниве», где формулирует принципы реформирования модельного дела: «Мода нивелирует людей, не считаясь с особенностями и недостатками их телосложения (вспомним хотя бы кринолин или моду на «спеленутые» юбки). Но всякий человек, несмотря на все недостатки его тела, от природы или от образа жизни, имеет право быть гармоничным. <...> Совершенно по другому направлению должна идти борьба с грузной фигурой: в этом случае силуэт может быть облегчен только посредством сокрытия непропорциональности путем пресечения его плоскостями другой формы...»

Надежда Петровна одевает актеров в первых советских фильмах: «Аэлита», «Поколение победителей», «Цирк», «Александр Невский»; в глубоко пенсионном возрасте вместе с художником Головиным создает шедевры театрального костюма для «Женитьбы Фигаро» во МХАТе, одевает в Театре Красной Армии «Вассу Железнову» с Раневской в роли Вассы... Станиславский называл ее «нашей драгоценной, незаменимой, гениальной, Шаляпиным в своем деле».

Народная артистка России Кира Николаевна Головко (в 1939 году она выступала на сцене МХАТа под своей девичьей фамилией Иванова) рассказала о своей встрече с Ламановой. Юная Кира Иванова репетировала тогда роль Натали Пушкиной в пьесе Булгакова «Последние дни». Изумительной красоты платья (четыре), накидку, веера, шляпки делала Ламанова. К ее приходу в гримерную актрису уже приготовили для примерки, талию стянули корсетом, надели нижние крахмальные юбки...

И вот вошла Ламанова. Киру Иванову поразили ее прямая спина, величественность. Она была в изящном строгом костюме кремового цвета, отделанном бархатом, в юбке длинной, но не слишком – видны были ноги в шелковых чулках и, что удивительно для 80-летней женщины, на высоких каблуках. Удивило также и то, что на руках с ухоженными ногтями были кольца — это противоречило аскетичным нравам 1939 года.

После двух часов изнурительной примерки невозможно стянутая корсетом Кира Иванова потеряла сознание, осев на крахмальные юбки. Когда она очнулась, то с удивлением обнаружила, что ассистентки дают нюхать нашатырь не ей, а Ламановой, которая, испугавшись за молодую актрису, тоже упала в обморок. Она говорила, приходя в сознание:

— Уберите эту девочку — как она меня напугала! Расстегните ее скорей, никогда больше, никогда не буду с ней работать!

— Надежда Петровна, я больше не буду падать в обморок, простите, пожалуйста... — оправдывалась юная актриса. Исполнительница роли Натали, возможно, напомнила Надежде Петровне те давние времена, когда чрезмерно стянутые корсетами барышни часто падали в обморок на балах. Ламанова же произвела «освободительную революцию» в костюме, отказавшись в своих моделях от удушающих корсетов.

Началась война. Близкой подруге скульптору Вере Мухиной Ламанова сказала:

— Я скоро умру.

— Как вы можете так говорить? Почему?

— У меня остались всего только две капли «Коти».

Она не могла жить без французских духов. Но старые запасы кончились.

...В октябре 1941 года Ламанова должна была эвакуироваться вместе с Художественным театром. Из-за задержки, связанной с болезнью младшей сестры, она опоздала на сборный пункт – коллеги ее не дождались. Она бросилась к Большому театру, с которым сотрудничала, села передохнуть в скверике — и здесь с ней случился сердечный приступ. Надежда Петровна Ламанова умерла 14 октября 1941 года в центре Москвы, напротив грандиозного храма искусств, увенчанного квадригой Аполлона — бога, которому она бесстрашно служила всю свою долгую жизнь.

P.S. Автор выражает благодарность сотрудникам Бахрушинского музея, Театральной библиотеки и историку моды Александру Васильеву за помощь в поиске материалов.