Василий Трубаченко

После смерти отца в 1920-25 гг. воспитывался в детдоме. В 1925-29 гг. работал экспедитором на почте, учеником продавца в магазине, а затем - учеником бондаря на заводе. После окончания школы ФЗУ работал слесарем на цементно-шиферном заводе «Большевик».

Вступил добровольцем в РККА в 1931 г. В 1932 г. он окончил Ленинградскую военно-теоретическую авиашколу летчиков, а в 1934 г. – 14-ю Энгельсскую военную школу летчиков.

С декабря 1934 г. служил младшим лётчиком 19-й эскадрильи Забайкальского военного округа.

С июля 1938 г. - командир звена 22-го истребительного авиаполка ЗабВО.

Участвовал в боях у реки Халхин-Гол с мая 1939 г. Совершил 120 боевых вылетов, провел 50 воздушных боев, лично сбил 8 японских самолетов.

В начале июля 1939 г. лейтенант Трубаченко был назначен командиром эскадрильи 22-го истребительного авиаполка. Едва он приземлился на взлетно-посадочной площадке, как поступило приказание на вылет. Первое знакомство с летчиками состоялось в воздухе. Построив эскадрилью в клин звеньев, Трубаченко занял место ведущего и повел ее по направлению к горе Баин-Цаган. Здесь японцы навели переправу. Со стороны Маньчжурии к ней веером стягивались войска. В ожидании очереди стояли автомашины, броневики, артиллерийские батареи на конной тяге, повозки с боеприпасами, эскадроны кавалерии. Враг спешил закрепить плацдарм, захваченный на горе Баин-Цаган.

В воздухе появились черные шапки разрывов - открыли огонь зенитки, прикрывавшие переправу. Трубаченко обошел зону разрывов, перевел самолет в пикирование и открыл огонь. За ним последовали остальные. Пули и снаряды прошили понтонный мост по всей его длине. Он начал тонуть. На берегу загорелось несколько автомашин. Японцы бросились прочь от переправы. Замкнув над переправой круг, эскадрилья пошла на третий заход. В это время появились японские истребители. Их было три десятка. Они шли со стороны солнца, но внезапной атаки не получилось. Наши летчики вовремя заметили противника, прекратили штурмовку переправы, развернулись навстречу атакующим. В завязавшемся воздушном бою эскадрилья сбила три вражеских истребителя. Одного из них уничтожил командир эскадрильи. Выполнив боевую задачу, советские летчики в полном составе вернулись на свой аэродром.

Вспоминает Ворожейкин: «Небольшого роста, крепкий, с быстрыми, цепкими глазами… Мне известно было о Трубаченко лишь то, что он закончил школу летчиков четыре года назад и принимал участие в майских воздушных боях. По своему воинскому званию он был равен большинству летчиков эскадрильи... И по возрасту Трубаченко тоже примерно наш ровесник. Я внимательно к нему приглядывался. На его круглом, веснушчатом лице появилась озабоченность, когда он быстрым взглядом окинул небо…

- Когда думаете представиться личному составу? - спросил я.

- Приказ о назначении есть. Вечером прибудет командир полка, он меня всем и покажет. А пока расскажи мне о летчиках.

Но сделать этого я не успел: поступило приказание на вылет. Трубаченко, не снимавший шлема, бросился к своей машине. Знакомство с летчиками эскадрильи он начал в воздушном бою…

Еще раньше я заметил, что он не любит делиться своими впечатлениями о бое. После той воздушной схватки, в которой впервые ему довелось познакомиться с летчиками эскадрильи и, так сказать, показать новым подчиненным себя, проводя разбор, он дал только общую оценку нашим действиям, сделал несколько замечаний о тактике противника. Всем интересно было услышать, а что сам командир испытал в бою? Что вынес, что запомнил?.. Не тут-то было! Бросившаяся мне в глаза при первом знакомстве оживленность, разговорчивость, хозяйская дотошность Трубаченко была вызвана, видимо, значительностью самого момента: лейтенант принимал под свое командование эскадрилью. А вообще-то он держался несколько замкнуто. Деловито, в динамичном стиле проводя тот первый разбор, он довольно настороженно прислушивался к репликам, которыми обмениваются летчики».

Во время одного из вылетов на разведку Трубаченко, не взирая на численно превосходящего противника, продолжил выполнение задачи и получил ценные разведданные.

Ворожейкин рассказывает: «Осмотрительность командира была безупречной: Трубаченко вовремя заметил появление противника. И когда это произошло, он, следуя хрестоматийным требованиям тактики, должен был немедленно прекратить выполнение задания, возвратиться. Командир поступил иначе: он продолжал разведку при наведенных на него японских пулеметах, рискуя оказаться сбитым над вражеской землей. Почему? Здесь огромную роль играла не только выучка летчика, но и нечто большее - характер советского воздушного бойца, натура, для которой долг перед Родиной важнее жизни. После этого вылета я как-то заново осмыслил мнимую замкнутость, неразговорчивость Трубаченко. В манере несколько непривычной проявлял себя волевой, решительный человек, человек дела, который не любит, просто не умеет расходовать свою внутреннюю энергию на болтовню. Его скромная деловитость, рабочая сосредоточенность внушали уважение».

В начале августа эскадрилья Трубаченко принимала участие в штурмовке вражеского аэродрома в районе Джин-Джин-Суме.

Вспоминает Ворожейкин: «Наше появление с юга, под прикрытием солнца, было для японцев полной неожиданностью. Только после первых пулеметно-пушечных очередей они поняли, в чем дело... Каждый И-16 имел в запасе около трех тысяч патронов. А если учесть, что наша эскадрилья была вооружена пушками, то по силе огня штурмующая группа почти в десять раз превосходила огонь такой же группы японских истребителей…

На аэродроме началась паника: одни бежали со стоянок сломя голову, другие падали на месте. И лишь очень немногие копошились возле самолетов, рассчитывая взлететь. Трассы пуль, перекрещиваясь в воздухе и обгоняя друг друга, создавали впечатление, будто на аэродром обрушился огненный ливень. Держась правее Василия Петровича, я выбрал какой-то большой двухмоторный, очевидно, транспортный самолет и, дав по нему на пикировании три длинные очереди, пошел боевым разворотом на следующий заход. Зенитных разрывов не было, взлетать японцы, кажется, не собирались. Несколько вражеских самолетов, в том числе и двухмоторный, уже пылали…

И-16 замкнули гигантский накрененный к земле круг, который нижней своей частью поливал вражеские самолеты огнем, в то время как другая группа, поднятая кверху, как будто набиралась сил для нового натиска. Василий Петрович бросил самолет в новое пикирование, направляя его в центр стоянки, но неожиданно круто и резко довернул влево; я сразу же от него отстал. Такой маневр случайным быть не мог. В голове тревожно мелькнуло: «Уж не задела ли его в этой суматохе какая-нибудь шальная пуля?» Вглядываясь, увидел, как от дальнего фланга стоянки, куда, видно, еще не достал огонь штурмующих, пошел на взлет один И-97.

Я понял, что командиру, разогнавшему на пикировании большую скорость, трудно будет прицелиться по взлетающему, возможно, он и совсем не успеет этого сделать... Немного убрав газ, сдерживая этим скорость, постарался занять позицию, удобную для атаки на случай, если взлетающий не будет сбит. Как раз в тот момент, когда истребитель противника оторвался от земли, Трубаченко оказался строго сзади и дал по нему короткую очередь… Не имея достаточной скорости, И-97 рухнул вниз. Очевидно, японский летчик был убит. Короткая очередь Трубаченко походила на выстрел профессионального охотника: навскидку, когда бьешь птицу на лету. После этого никто из японских летчиков взлетать уже не пытался. В клубах черного дыма внизу вскидывались ослепительно желтые я зыки бушевавшего пламени - это взрывались бензиновые баки японских истребителей. Над летным полем и стоянкой дымы вытягивались кверху спокойными столбами, предвещавшими хорошую погоду. Сделав три захода, мы пошли домой».

10.08.39 г. Постановлением Малого Народного Хурала МНР Трубаченко был награжден орденом «За воинскую доблесть».

29.08.39 г. старшему лейтенанту Трубаченко Василию Петровичу было присвоено звание Героя Советского Союза. Член ВКП(б) с 1939 г.

После окончания боев у реки Халхин-Гол он поступил в Военно-воздушную академию им. Жуковского.

Участвовал в Великой Отечественной войне. Был заместителем командира 182-го истребительного авиаполка.

16.09.41 г. капитан Трубаченко погиб в воздушном бою над Одессой.

Именем Героя была названа одна из улиц г. Вольска.

В 1965 г. был навечно зачислен в списки ремонтно-механического цеха Вольского цементного завода, названного его именем.