Юрий Бурлака

Худрук Большого балета Алексей Ратманский в свою очередь заявил, что без новых костюмов спектакли Голейзовского многое теряют в восприятии современной публики. В итоге потомки хореографа подали в суд исковое заявление о защите авторских прав. В юридический отдел Большого театра уже направлена судебная претензия, на которую руководство БТ пока не отреагировало. Однако из беседы с хореографом Юрием Бурлакой, который 1 января 2009 года заступит на должность художественного руководителя Большого балета, обозреватель "Известий" поняла, что ситуация с наследием Голейзовского небезнадежна.

вопрос: В планы действующего худрука Алексея Ратманского сейчас не входит новое обращение к "Скрябиниане". Есть ли возможность увидеть этот спектакль, когда худруком станете вы?

-ответ: Есть. И не только "Скрябиниану", но и "Половецкие пляски" - самый известный балет из наследия Голейзовского. Идея возобновить Голейзовского абсолютно открыта. Этот показ обнажил противоречия, которые существуют у нас в отношении наследия. Наверное, надо было прислушаться к мнению наследников, это нормальная международная практика. В любом случае гениальная хореография должна жить. Я помню, как Алексей Ратманский заявил о своем желании иметь ее на сцене Большого. Я тогда пожал ему руку и сказал, что это потрясающее решение. Другое дело, что из этого получилось. Не совсем справедливо было определять Голейзовского в рамки Мастерской новой хореографии. Проект рассчитан на молодых балетмейстеров, а Голейзовский не тот художник, которого можно показывать в этом формате.

в: Голейзовский - материя тонкая. Как ее воссоздавать?

-о: Для меня единственный путь - собрать всех людей, которые помнят ощущения, переданные балетмейстером. Если в театре есть Екатерина Максимова, на которую ставилась "Мазурка", нельзя забывать о ее знаниях. Должна быть команда постановщиков, которой доверяют наследники, у команды должен быть руководитель.

в: Вы откажетесь от костюмов Хамдамова?

-о: Я видел эскизы. На мой взгляд, художнику все-таки не удалось понять тонкостей этой хореографии и музыки Скрябина. Суть от перемены костюмов, по большому счету, не изменится. Это, наверное, как со спектаклями Петипа. На танцовщиц в "Корсаре" можно надеть плоские пачки времен 1970-х годов, а можно пышные - конца XIX века. Нет ничего страшного в различных взглядах на один и тот же вопрос.

в: Если наследники настоят на трико, имитирующем наготу - так, как это предполагал Голейзовский, вы их послушаете?

-о: Да. Если я понимаю, что эта хореография нужна, что моя задача ее сохранить, я вынужден буду согласиться. Наверное, самое главное, о чем нужно думать, занимаясь восстановлением спектакля, - это создание образа, о котором думал балетмейс тер. Если он предполагал свое решение в определенных костюмах, значит, нужно к ним вернуться. Даже если мне это не очень нравится.

в: Ради сохранения хореографии Голейзовского вы готовы пренебречь интересами зрителя?

-о: Наверное, да. Публику нужно воспитывать.

в: При таком подходе театр может превратиться в музей...

-о: История балета - понятие обширное, главное - соблюсти пропорции. Глупо заполнять репертуар только старинными спектаклями или танцевальным авангардом. Должны быть разные направления.

в: В Большом скоро премьера "Пламени Парижа". Чем вы занимаетесь в этом спектакле?

-о: Только музыкой Асафьева. То, что оркестр будет звучать, я вам гарантирую.

в: Осенью вы начнете принимать дела в БТ. Ваши первые действия?

-о: Буду потихоньку внедряться во все, что подразумевает должность - в репетиции, спектакли, составы...